Ученица Велеса (СИ) - Бран Ева

— Ты надолго здесь? — интересуюсь, а у самой внутри всё замирает. Не могу сейчас остаться без него. С ума сойду. Ярик, словно солнышко, озаряет мою личную тьму, рассеивает её. Не зря его в честь бога солнца назвали.

— Сколько потребуется, Вель. Не волнуйся. Я найду, что сказать родне, чтобы не нарушить слово, данное Велесу.

С облегчением вздыхаю и пытаюсь встать.

— Ты куда? — Яр тут же оказывается рядом и подхватывает меня под руки.

— Помыться бы надо. Представляю, как я выгляжу.

— Вполне нормально, учитывая твои приключения. Я кикимору видел и русалок. Ты их при всём желании не переплюнешь! — авторитетно заявляет парень, даря мне белозубую улыбку. И снова он меня смеяться заставляет.

Ярик набирает для меня ванну и оставляет в одиночестве. Сижу в тёплой воде, подобрав под себя ноги. Не хочу думать о Сергее, но мыслями невольно к нему возвращаюсь. Интересно, как он себя чувствует сейчас? Совесть не замучила? Или у такого человека её попросту нет?

Выйдя из ванной, застаю Яра за готовкой. Он в женском передничке стоит возле плиты и сосредоточенно что-то размешивает на сковородке.

— Где ты передник взял? — улыбаюсь.

— Именно это тебя интересует больше всего? — приподнимает он бровь. — А то, что в этом глухом месте есть водоснабжение, канализация и интернет тебя не удивляет? С газом понятно всё — тут баллон стоит. Но остальное!

Пожимаю плечами.

— Это же дом Бога. Что удивительного?

— Да, как я мог забыть. Ты знаешь, я никак не могу привыкнуть, что теперь и сестра моя Богиней стала. Всё по-прежнему к ней отношусь…

— Уверенна, что Лада только рада этому. Не думаю, что она хочет к себе особого отношения.

— Наверное…

— Что готовишь?

— Рагу по фирменному батиному рецепту, — хвастается Ярик, показывая содержимое сковороды.

— Пахнет отменно, — принюхиваюсь с улыбкой. — Уверенна, что и на вкус потрясающе.

С наступлением сумерек садимся ужинать. Яр грозится оставить Федьку голодным, на что получает ответку в виде оскаленных зубов и обещания ночного перекуса его ногой. Знаю, что Яра этим не испугать. На нём специальный амулет, но парень принимает Федькины правила и поддаётся, ставя перед ним тарелку.

— Мир, дружба, жвачка. Не хочу быть хромым, — смеётся заливисто.

Федька что-то буркает себе под нос, но больше не скалится.

А меня с наступлением темноты, снова тоска душить начинает. Обступает со всех сторон, опутывает щупальцами невидимыми, перекрывая кислород. Обхватываю себя руками, чувствуя озноб.

— Эй, Вель. Ты чего? — Ярик обнимает за плечи, прижимая к себе.

— Не уходи, пожалуйста, — шепчу. Мы договорились, что он будет спать в зале на диване, но я не могу сейчас одна оставаться.

— Не уйду, — целует мягко в макушку. Сворачиваюсь на его руках калачиком, греясь в объятиях.

Яр начинает тихонько петь, обволакивая меня своим бархатным голосом:

От края до края

Небо в огне сгорает,

И в нем исчезают

Все надежды и мечты

Но ты засыпаешь,

И ангел к тебе слетает,

Смахнет твои слезы,

И во сне смеялась ты!

Засыпай,

На руках у меня на руках засыпай,

Засыпай

Под пенье дождя…

Далеко,

Там, где неба кончается край,

Ты найдешь

Потерянный рай

Во сне хитрый демон

Может пройти сквозь стены,

Дыханье у спящих

Он умеет похищать

Бояться не надо,

Душа моя будет рядом

Твои сновидения

До рассвета охранять… (Ария «Потерянный рай»)

Глава 17

Сергей

Прихожу в себя тяжело. Сознание пробивается будто через плотную вату. Мысли, как густой кисель в черепной коробке перекатываются. Болит каждая клеточка. И ещё какое-то непонятное чувство… Не могу объяснить. Распахиваю глаза и несколько минут просто смотрю перед собой. Вокруг темнота. Машина заглохла, видимо бензин закончился.

Грудину снова сковывает страх. Я вдруг понимаю, что не чувствую холода, хотя уже должен давно замёрзнуть. Пытаюсь встать, но тело начинает вести себя очень странно. От этого ещё страшней становится. Замираю и опускаю взгляд на руки, но вместо них вижу волчьи лапы. В голове всплывают слова, которые услышал перед обмороком.

Сейчас мне не страшно. Я испытываю просто дикий ужас! Пытаюсь что-то сказать, позвать на помощь, но вместо этого из горла вырывается звериный рык, а затем вой. Мне кажется, я в это мгновение помутился рассудком. Так не бывает! Это всё дурной сон, бред умирающего! Смотрю себе под ноги, пытаясь сообразить, что к чему. Ущипнуть себя? Не получится. Только если укусить, что я и делаю. Тело пронзает боль, но ничего не меняется.

Холодной волной окатывает осознание действительности. Вот тут я лежал — на земле явный отпечаток моего тела. А теперь я — волк! Судя по лапам, просто огромный чёрный волчара. Сознание мечется в панике, ударяясь о черепную коробку. Совершенно не понимаю, что делать дальше.

Какое-то время просто стою, пытаясь собраться с мыслями и хоть немного успокоиться. Решаю возвратиться к Мишкиному дому, ещё раз на место пропажи Велеславы попасть. Необходимо срочно что-то предпринимать, разыскать её и заставить всё исправить!

Сначала не могу приноровиться к бегу на четырёх конечностях. Путаюсь в лапах, теряю равновесие, но постепенно получается совладать с новым телом. До сих пор лелею надежду, что это всё какой-то дурной сон, хотя знаю, что это не так. Слишком ярко вижу в ночи, слишком остро ощущаю окружающие запахи, слишком отчётливо слышу каждый шорох. Все инстинкты обострены до предела. С удивлением замечаю, что развиваю просто ненормальную для зверя скорость.

До особняка добираюсь меньше чем за полчаса. Гости разъехались. Окна зияют чёрными провалами. Только на кухне горит свет. Видимо, прислуга хлопочет по хозяйству. Беру курс на лес, по той тропе, по которой несколькими часами ранее убегала Велеслава. Принюхиваюсь к кровавым пятнам на снегу. Этот запах во мне вызывает острое возбуждение. Желание хищника — догнать, выследить добычу.

Сосредоточившись на нём, не сразу замечаю примесь других запахов. Странных, для природы неестественных. Замираю, вглядываясь в следы. Опыт охотника подсказывает, что они волчьи, но слишком уж большие. Их могли оставить только такие же лапы, как у меня! Нехорошее предчувствие шевелится внутри, вызванное страшной догадкой.

Поднимаю голову к небу и вою. И тут же мне вторят несколько волчьих голосов, а следом из леса появляется три больших чёрных зверя. Друзей постигла та же участь. Нутро окатывает жгучая ненависть к ведьмам. Одно желание — растерзать. Если бы от них не зависела наша дальнейшая судьба, так бы и поступил, когда нашёл. Но бродить в волчьей шкуре до конца жизни совершенно не хочется.

Мы с ребятами подходим друг к другу. Молчим, заглядывая по очереди в глаза. В них страх и ярость. Точно такие же эмоции, как у меня.

— Серый, что происходит? — в панике выдаёт Мишка. Понимаю, что мы можем общаться телепатически. Какой-никакой, а бонус.

— А ты ещё не понял? Нас ведьма прокляла. За Вельку мстит.

— Какого чёрта ты её привёз сюда?! — бесится Сашка.

— А, теперь я во всём виноват? Удобно! — рычу, скаля зубы.

— Стоп! Стоп! Вместо того, чтобы гавкать друг на друга, не лучше ли проблему решать? А как вернём свой облик, тогда все вопросы и будем выяснять, — вставляет Колька — самый хладнокровный и рассудительный из нашей четвёрки.

— И что ты предлагаешь? — никак не могу успокоиться, издавая утробный рык.

— Мы знаем, где находится дом Велеславы. Это ведь её мать нас прокляла. Вот и наведаемся к ней в гости. Мы с ребятами всю местность здесь прочесали. Испарилась она. Запах обрывается в овраге. Если такая дичь творится вокруг, то есть возможность, что и сама девка уже чудесным образом дома оказалась. Мать её как-то же прознала обо всём.

— Разумно, — соглашаются все, и мы несёмся по направлению к Сосновке.

Несмотря на невероятную выносливость, вскоре начинаем выбиваться из сил. Деревня за двести километров от Мишкиного особняка, да и бежать приходится через густой лес, засыпанный глубоким снегом. Лёгкие горят, лапы начинает саднить от быстрого бега по хрусткому снегу. По общему согласию делаем привал.