КК -12. Часть 1 (СИ) - Котова Ирина Владимировна

Ангелина уже направлялась по коридору в сторону женского крыла. За ней стайкой неслись девушки.

В коридорах рева слышно не было, но стоило зайти в холл, в котором когда-то Ани проводила уроки для наложниц Нории, как стал слышен многоголосый гортанный и отчаянный плач. В холле носились нани-шар, уговаривали детей успокоиться, кто-то отважный гладил торчащее из двери крыло, кто-то протягивал в другую дверь поднос с фруктами, кто-то звал поиграть. Несколько девушек обнимали детишек в человеческом облике.

К Ангелине тут же заковылял малыш Нери, требовательно схватил ее за ногу — и она, улыбнувшись, взяла его на руки.

Так, с ребенком на руках, Ани заглянула в одну комнату — там, кое-как свернувшись калачиком, упираясь лапами и крыльями в стену, изогнув длинную шею и сунув лобастую голову под пушистое крыло, плакал огромный драконенок. Метров шести-восьми в длину, с коротким хвостиком, он весь был как толстенький трогательный щенок. Светло-желтые глаза были полны слез, а ноздри — совершенно прозаических соплей, и шмыгал он совсем как обычное дитя в перерывах между ревом. Гребень его, едва розовый, был выше двух третей комнаты. У Ани в груди защемило от того, как отчаянно он плакал.

Она попробовала позвать его, поворковать, поуговаривать ласково — но он не слышал или не хотел слышать. Пробовала звать и других драконят — действительно, из девяти детей обернулись уже пятеро — но и они были в истерике. Нери что-то бормотал на своем ей в ухо, оттягивая руки, но ей было приятно его держать.

Нужна была помощь того, кто знал, как управляться с драконятами. Не станет же она слать Зов и тревожить Нории, когда он едва-едва улетел, когда с проблемой может справиться любая драконья мать? Тем более когда тут полный дворец помощниц.

А не выйдет — попробует выйти в парк к окнам детских, обернуться — как тогда, когда она летала с Нории, — и позвать детей уже в виде драконицы.

Огни подошла в сопровождении молодых драконов, изящных, очень красивых, видимо, сыновей. Дочь осталась с другими драконицами. Огни повернулась к комнатам, где орали дети, а нани-шар, преодолевая страх, предлагали им молоко в тазиках, фрукты, свежую рыбу. Безуспешно.

— Владычица, — едва заметно склонила голову драконица. — Почему ты послала именно за мной?

— Ты мать, — ответила Ангелина. — Не могу представить, почему бы ты могла не отозваться.

— Я потеряла сестру, — сказала Огни резко. — Я не буду винить тебя, ибо помню все, что ты сделала. Но и добрых чувств я к тебе не испытываю.

— Мне нет дела до твоих добрых чувств, — Ангелина посмотрела ей в глаза, и драконица чуть отступила. — Помоги мне научиться общаться с детьми в драконьем обличье, раз теперь я им мать. Как ты помогала им обернуться обратно?

Огни подошла к двери, за которой плакал ребенок, и что-то гортанно прорычала-проговорила в комнату. Наступила тишина, прерываемая криком из других покоев. Драконица вошла внутрь и вышла, удерживая на руках четырехлетнего мальчишку и похлопывая его по спине. Ребенок обессиленно всхлипывал и повторял «мама, папа!».

— Он проснулся, не понял, где он, вспомнил гору, вспомнил родителей, — проговорила драконица. — Ты не заменишь им родных. Когда они вырастут и начнут все понимать, возненавидят тебя.

— Возможно, — ответила Ангелина спокойно. — Но пока у них нет других родителей кроме меня и Нории. Хотя у всех драконов была возможность ими стать.

— Драконам нужно время прийти в себя. — Огни неохотно и очень осторожно оторвала от себя мальчишку, отдала его, снова начавшего подвывать, Заре и быстро пошла дальше. Сыновья следовали за ней как приклеенные. — Нам сложно долго находиться рядом с другими драконами, даже если это дети, если они не родные. Мири, взявший к себе близнецов и Медити, вызывает у всех изумление. Но, я уверена, найдутся матери, которые захотят взять сирот под крыло. Никогда у нас такого не бывало, — со злой горечью сказала она, — чтобы ребенок оставался круглым сиротой, чтобы даже из рода никого не выжило.

— Многого из того, что случилось, никогда не бывало, — Ани выслушала от Огни еще один гортанный рев, который успокоил девочку в соседних покоях. Та была постарше, лет шести, и выбежала сама — с такой надеждой в заплаканных глазах, что стало понятно, кого она надеялась увидеть — и не увидела.

Ангелина погладила ее по голове, вытерла слезы. Нери ревниво таскал Владычицу за волосы. И был он тяжеленьким, носить оказалось нелегко — но при попытке опустить на пол он вцеплялся в нее намертво и начинал орать.

— Где мама и папа? — сипло и тоненько выдавила девочка.

— А́мити, они ушли на перерождение и сейчас летают с Инлием-ветром в небесах и плавают с Сереной-водой в морях, — за Ангелину очень мягко ответила Огни. — Они вернутся, обязательно родятся снова. А тебе нужно быть сильной, чтобы вырасти и дождаться их возвращения. Возможно, ты даже сможешь их узнать.

Ани с удивлением посмотрела на драконицу — но та отвернулась и пошла дальше. Ангелина встала, и девочка схватила ее за руку, не желая отпускать, пошла рядом. Ладошка ее была горячей, лицо — красным.

— Как ты это делаешь? — повторно и уже требовательно спросила Ани, когда Огни вывела из комнаты еще одну девочку.

— Ты не драконица, ты не сможешь повторить, — бросила Огни. Но тут взгляд ее упал на Амити, виснущую на Владычице, на Нери, который обслюнявил ей ухо и разворошил волосы, и плечи ее дрогнули.

— Я просто прошу их принять другую форму, — сказала она. — Легче всего это не словами, а звуками, понятными дракону. Но это как сходу правильно спеть песню на йеллоувиньском или тидусском. Невозможно.

— Я постараюсь, — сухо ответила Ани.

Она старалась, но получалось паршиво. То ли связки у драконов были более приспособлены к гортанному звуковоспроизведению, то ли талантов Ани к языкам не хватало на этот конкретный, но она с полной серьезностью рычала в дверь с последним застрявшим дракончиком, который даже чуть успокоился, изумленно глядя, как она раскрывает рот, вытягивает шею, модулирует звуки. Нани-шар посмеивались, хохотал на руках Нери, удивленно смотрела девочка Амити, которая в конце концов с опаской отошла подальше, и даже Огни не могла сдержать улыбки.

— Владычица, — попросила драконица, — возможно, тебе стоит потренироваться подольше? Ты не просишь помощи, и я понимаю, почему, но я помогу тебе пока в эти дни, — она обернулась туда, где сидел, играя яблоками на блюде, первый высвобожденный мальчишка. — И попрошу других женщин помочь.

— Вы не всегда будете рядом, — отрезала Ангелина. Драконенок зашевелился в комнате, наступил толстой лапой на хвост, снова взвыл.

«Только не это!», — взмолилась она мысленно, и хвостато-крылатый ребенок вдруг недоуменно заморгал, пошевелился, что-то проскулил в ответ.

Она задержала дыхание. И проговорила мысленно, вспоминая то состояние, в котором она могла послать Нории Зов.

«Обернись! Смени форму, малыш! Стань маленьким и двуногим!»

Очертания драконенка засияли, и он медленно сгустился в ребенка лет шести, на теле которого мерцали линии орнамента.

Огни покачала головой, показывая свое изумление, и направилась к дверям.

— Постой, — проговорила Ани. — Ты предложила помощь с детьми. Я принимаю ее.

— Благодарю, — ответила драконица почти без ядовитости. — Я прикажу слугам подготовить мне и моим детям комнаты здесь.

Судя по лицам нани-шар, такому соседству они были не слишком-то рады.

Ангелина обессиленно уселась на софу. Из щели пола вдруг вытек тер-сели, с любопытством огляделся, ткнулся холодным носом в ногу хозяйке, и сразу начал носиться кругами. Нери сполз по Ани на подушки, затем на пол, затопал к щенку. Дети вокруг бегали за водяным духом, спорили, играли, что-то требовали, визжали, снова плакали или смеялись.

Как же справлялась мать? И как это удается Василине — быть и матерью, и правительницей?

Сделав очередную мысленную заметку поискать профессиональных нянек с крепкими нервами и хорошей реакцией — чтобы обернувшийся ребенок их не раздавил, — Ани, пользуясь суматохой, направилась к дверям. Ей хотелось остаться с детьми еще немного, но пока не закрыты все ключевые должности в министерствах, пока не собран и не заработал полноценно государственный аппарат, который способен обойтись и без прямого управления, придется чем-то жертвовать.