Девять бусин на красной нити (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

– В чем подвох? – выражение лица великана мне не слишком нравилось, заставляя задуматься.

– Подвох не здесь. Услуга, о которой просит цверг несколько необычна. Не бери в голову, на тебе это не отразится.

Хакон вернулся за стол, задумчиво перебирая куски меха. Отложив рысью шкуру, мужчина в задумчивости постучал пальцами по дереву, отозвавшемуся глухим звуком.

– Я предлагаю воспользоваться этим вариантом, так как твое состояние еще очень далеко от идеального и вместо двух недель в дороге, ты сможешь добраться до дома Дьярви дня за два-три.

– Это не будет накладна для тебя? – мне совсем не улыбалось быть должной Хакону еще и за это.

– Мне так даже проще. Не буду переживать, доживешь ли ты до рассвета.

– Чтож, тогда и разговаривать не о чем. Когда мы можем отправляться?

– С закатом. Цверг сможет о крыть ходы, когда солнце опустится за гряду.

К нужному времени Хакон закончил свою работу с мехами, успел собрать вещи и свернуть постель, не позволив сделать мне ровным счетом ничего. Когда последний солнечный луч исчез, наполнив дом сизо-синим вечерним сумраком, в дверь вновь постучали.

– Войди! – Хакон, не оборачиваясь к двери, помог мне одеть короткий рысий полушубок без рукавов, но с капюшоном. Одежда была немного широка и непривычна, сковывая движения не в пример сильнее кимоно, но тепло держала куда лучше.

– Это и есть твой «ценный груз»? Интересная девица, – в дверях стоял невысокий, коренасты мужчина с маслянистыми хитрыми глазками. Было видно, что цверг довольно коварен и готов обмануть в любом месте, где его выгода перевесит.

– Подай мне мое оружие, – дотянуться до катаны и танто, висевшие на каком-то гвозде, я не могла, да и выпускать из виду этого нового знакомого совсем не хотелось. Привязывая оружие к поясу, довольно громко обратилась к Хакону. – Ты доверяешь этому существу?

– Нет. Но он знает, что если хоть где-то обманет – последствия будут весьма ощутимы.

– Это меня успокаивает. В какой-то степени.

Когда мы покинули дом, закрытый всего только на щеколду, над крышей уже поднялся тонкий серп месяца. Было немного удивительно, что и в этом мире небо выглядит почти так же, как дома. Правда, формы созвездий все же были иными, не позволяя совсем забыться.

– Барди, послушай меня, – закидывая на плечи увесистый мешок, позвал Хакон,– моя гостья не здорова и сил у нее не много. Советую тебе выбирать путь разумно, чтобы никто из нас потом об этом не пожалел.

Барди высоко задрал нос, сердито фыркнув. Мне не очень было ясно, цверг оскорбился на предположение в его неразумности или обиделся на угрозу, но подземный житель резко отвернулся и топнул ногой о землю. Поверхность горы слабо завибрировала, я почувствовала движение магии, где-то глубоко перетекающее, словно река. Поток закручивался под землей, двигаясь по спирали, поднимаясь все выше и выше к нашим ногам. Когда магия должна была захлестнуть мои ноги, этого не случилось. Сила словно растеклась тонкой пленкой буквально на ладонь ниже поверхности, замерев в неподвижности. Земля на шаг впери стала оседать черным провалом, хотя я больше не чувствовала изменений.

– Странная магия.

– Почему?

– В Бард нет сил, но он все же управляет землей. Не понимаю.

– Все в порядке. Цверги редко могут использовать магию в твоем понимании, но каждому из них подвластна земля, так как она сама по себе наполнена магией. Они просто умеют ее направлять.

– Идемте. Я не могу создавать большой коридор так далеко от дома, – ворчливо позвал цверг, хотя я слышала некоторое самодовольство в голосе.

Собрав те силы, что скопились за пару дней отдыха в моем теле, напрягла глаза, чтобы хоть что-то видеть в полной темноте пещеры. Следуя за Барди и Ерхо вниз по пологому тоннелю, я чувствовала беспокойство и недоверие. Стоило шагнуть под черный земельный свод, как неожиданно возникла клаустрофобия. Тут же представилось, как вся эта масса обрушивается на меня, погребая заживо на веки вечные неизвестно где. Ощущение было настолько сильным, что я даже запнулась.

– Спокойнее. Барди свое дело знает, я не первый раз с ним хожу, – крепкая ладонь Хакона легла на плечо на короткий миг. Великан чуть подтолкнул в спину.

Через десяток шагов земля за спиной сомкнулась, словно прохода на поверхность никогда и не было. Еще через шагов двадцать на стенах стали появляться небольшие огоньки, зеленоватые и голубые, словно светлячки летней ночью. Чем дальше мы двигались, тем больше света становилось вокруг. Его было недостаточно для того, чтобы что-то разглядеть пол ногами обычным зрением, но вполне хватало, чтобы уменьшить тревогу. Присмотревшись, поняла, что это не кристаллы и не насекомые, а небольшие вкрапления в жилы металлов, идущие тонкими венами в каменистой поверхности. Приглядевшись, наконец смогла увидеть, как пласт земли впереди цверга, шириной примерно с полметра, просто опустился вниз, став частью пола. Обернувшись, успела заметить, как такой же блок поднялся позади, за спиной Хакона. С каждым шагом цверга земля менялась, уводя нас все ниже и ниже, вглубь горы. Периодически наш тоннель пересекали узкие норы, темные и пустые, из которых шел неприятный, кислый запах. Видимо, в этой горе мы были далеко не единственными путешественниками.

Чем ниже мы спускались, тем теплее становилось под землей, тем ярче становилось свечение вкраплений. Через часа три свет стал достаточно интенсивным, чтобы перестать использовать ночное зрение. Отпустив силу, от внезапной смены освещения пришлось опереться о стену. Чувствовалось, что тело еще не в норме.

– Привал будет часа через два, когда доберемся до озера, – притухшим голосом отозвался Барди. Цверг тоже устал. Было видно, что создание тоннеля дается ему не так и просто. Впрочем, не ему одному.

Я с трудом переставляла ноги, когда слух встрепенулся от легкого, нехарактерного гула, перемежающегося резковатыми размеренными скребками. Будь мы в другом месте, сразу бы решила, что в десятке метров от нас какая-то техника прокладывает тоннель. Но в этом мире вроде бы как механики не водилось.

Остановившись, прислушалась, ожидая, когда источник звука доберется до нашей небольшой компании. Вторым уловил изменения Ёрхо, тихо заскулив и опустив голову. На тихие поскуливания пса обратили внимание и мужчины.

– Что? – Хакон подошел ближе, тоже прислушиваясь, но судя по лицу, не улавливая звука.

– Что-то движется на нас. Довольно быстро. Нечто весьма кровожадное. Я бы сказала…

– Многоножка! – Барди вскрикнул, дернув руками, от чего стены небольшого тоннеля, созданного им, покрылись более плотным материалом, на подобии гранита. Звук переменился, став более резким и не таким быстрым. Как бы то ни было, цверг сумел несколько затормозить существо. – Давайте быстрее. До озера метров триста. Она туда не сунется.

Тоннель менялся очень быстро, и нам приходилось практически бежать, на что, признаться, сил едва хватало. Первым споткнулся Барди. Цверг просто запнулся и рухнул на землю, так и оставшись лежать. Видимо, такое быстрое перемещение пластов земли основательно исчерпало его силы.

– Две минуты, – не поднимаясь, пробормотал цверг. Скрип и скрежет становились все громче. Кажется, если мы хотели выбраться отсюда, нам придется немного потрудиться.

– Насколько многоножка опасна?

– Достаточно. Она быстрая и может перекусить надвое, – Хакон вытянул странное оружие, тонкую длинную леску на двух деревянных ручках. Я видела аналогичное когда-то давно. Довольно эффектное, вот только его сперва нужно накинуть петлей, что не всегда возможно при слишком юрком или крупном противнике.

Вынув катану из ножен, стала лицом к великану, пытаясь рассчитать, в каком месте эта самая многоножка должна выскочить, если судить по звуку.

Земля раскрошилась внутрь, провалившись в темноту. Несколько неприятных мгновений ничего не происходило, только из провала диаметром почти в метр доносилось тихое скрежетание. Тварь выскочила резко, сразу повернув голову с длинными зубцами в мою сторону. Интересно, кровь тенгу для нее так же привлекательна, как для некоторых мононоке в моем мире или это просто совпадение? Резко взмахнув катаной, сумела замедлить многоножку, эту серо-сизую хитинистую обитательницу подземелий, достаточно, чтобы леска Ханока успела обернуть ее чуть ниже головы. Катана застряла между сочленениями, так что пришлось послать в ее лезвия остатки той силы, что еще имелись в моем теле, чтобы дать клинку возможность выбраться из зажима. Потом все произошло одновременно: Хакон дернул деревянные крепления в разные стороны, затягивая петлю; катана, вспыхнувшая черным, выскочила из панциря; в стене, прямо напротив норы, прогрызенной насекомым, появилась воронка, небольшая, темная, но с характерными завихрениями. Голова многоножки, щелкая клешнями отделилась от тела, с глухим звуком ударившись об пол и отскочив прямо в воронку. Из туловища, несколько раз конвульсивно дернувшегося, хлынула серая вязкая вонючая жижа, заставив отскочить в сторону. Отпрыгнув, я едва не сбила Барди, решившего, что отдых можно отложить и на более подходящее время. Цверг глядел на воронку куда с большим волнением, нежели на тело многоножки.