Обратная сторона Истока (СИ) - Шашкова Екатерина Владимировна

Они были похожи. Настолько, насколько вообще могут быть похожи два человека, которые выполняют одинаковую работу. Два человека, которые тесно общаются изо дня в день. Два человека, один из которых учил другого, натаскивал, откалибровывал по своему образу и подобию.

Они были похожи настолько очевидно, что на это просто глупо было обращать внимание, как и на сплетников, пытавшихся приписать карьерный рост Силя его родству с начальницей.

А оно вот как повернулось.

— Она сама-то знала? — Ракун даже охрип от волнения.

— Конечно, знала.

— Но как же приют? Как ты там оказался? Тебя в детстве похитили, или что?

— Думаю, она сама меня сдала.

— Думаешь? А на самом деле?

— Не знаю. Мы никогда об этом не говорили.

— То есть вообще никогда?

— Вообще никогда. Я знал, что она моя мать. Она знала, что я знаю. Этого достаточно. — Голос Силя дрогнул. — То есть, было достаточно. Я думал…

— Ты не думал! Вообще не думал! Боги, какой придурок! И она не лучше! — Ракун попытался вскочить со стула, но Нина дёрнула его обратно, погладила по руке.

Для магоса отношения с матерью всегда были больным местом. Со своей он успел пообщаться слишком мало, и искренне недоумевал, как это: иметь возможность поговорить — и молчать. Нина понимала его чувства, но одного взгляда на шефа было достаточно, чтоб увидеть — тот тоже понимает.

Теперь — понимает.

— Я думал, у нас есть время, — пробормотал он. — Думал, она вечная. Она же всегда была рядом. Всегда… была…

Силь отвернулся, судорожно сглотнул, зажмурился.

Очень хотелось обнять его, погладить по голове, как ребёнка. Сказать, что в слезах нет ничего плохого, что иногда можно.

Но шеф только выглядел ребёнком, да и на кой ему все эти глупые аргументы, если с детства вбил в голову, что мальчики не плачут. Поэтому Нина тихонько встала из-за стола и пошла за тряпкой, чтоб вытереть оранжевую лужу, пока в неё кто-нибудь рукавом не влез. И пусть эти, которые не плачут, сами разбираются.

Они и разобрались.

Лисар и обнял, и сказал всё, что надо, и справился куда лучше Нины. Немного переждал, пока Силя окончательно отпустит, потом спросил осторожно:

— Малыш, ты как вообще?

— Что? — Тот уставился на друга с таким ошарашенным видом, словно вопрос был задан на китайском.

— Как себя чувствуешь? В физическом смысле. Мне очень не нравится, как ты выглядишь.

Нина ожидала, что сейчас последует очередное «я в порядке» или «отстань», но шеф внезапно задумался. Всерьёз задумался, как будто его попросили перемножить в уме колонку из десятка шестизначных чисел. Долго молчал, и в конце концов сознался:

— Я не знаю. Не могу понять.

— Когда ты последний раз нормально спал?

— Нормально — это лёжа?

— Нормально — это дома, в постели и хотя бы часов шесть подряд. А лучше все восемь.

— Не помню. Давно.

— А ел?

— Только что. — Силь показал на почти нетронутую тарелку. И сам догадался, как это выглядит со стороны. — Извини, Алекс, мне правда не хочется.

— Мелкий, ты себя угробишь, — констатировал Ракун, перекатывая в пальцах один из арфактумов. Тот самый, с помощью которого выводил на чистую воду студентов. — И сердечный ритм какой-то неправильный.

— Мозги у тебя неправильные! Убери эту штуку и не доставай при мне больше, доктор доморощенный. А то я её тебе в глотку запихаю, чтоб болтал поменьше.

— Вот! Вот таким ты мне больше нравишься! А теперь быстро бери в руку вилку и лопай всё, что положили. Иначе Сандра обидится, а она страшна в гневе.

Нина не сдержала улыбку. В кои это веки «Сандра», а не «женщина». Уже прогресс!

Обижаться на нетронутую тарелку она, конечно, не собиралась. Да и не готовила ничего специально, просто вытащила из холодильника всё, что там нашлось. Но наблюдая за шефом, Нина чувствовала себя доброй бабушкой, которой всеми правдами и неправдами удалось заставить внука поужинать. Сначала он ел неохотно, лишь бы отстали, но постепенно аппетит разгорелся, и за добавкой Силь потянулся уже добровольно. И бледный труп напоминать перестал.

— Ты же лопнешь, — добродушно усмехнулся Лисар.

— Ничего, я вместительный.

— Ну хоть перерыв сделай. Никуда еда от тебя не убежит.

— Я сам от неё скоро убегу. На работе ещё дел полно. Да и тебе на паром пора. Или до завтра задержишься?

— Нет уж, у меня тоже дела. Да и мне же нельзя надолго в Истоке оставаться. Лучше сами приезжайте, как всё закончится.

— Главное, чтоб закончилось побыстрее. — Силь неуверенно улыбнулся.

— Да куда оно денется! — ответил Ракун. — Расслабься, мелкий, найдём мы этих террористов, не сбегут. Потом коронуем принцессочку, посадим на трон, а ты будешь и дальше в тени торчать. Прорвёмся!

Магос говорил так уверенно и убедительно, что у Нины развеялись последние сомнения. Совсем скоро всё станет хорошо, потому что просто не может иначе! Осталось только чуть-чуть напрячься, поработать и…

В дверь постучали. Так резко и требовательно, что позитивные мысли мгновенно растворились в тревоге и панике. С хорошими новостями так не стучат.

— Сиди, я сам открою, — велел Ракун, направляясь к двери.

Нина, конечно, не послушалась. Выскользнула из-за стола, заглянула в коридор.

— Сиди, — сквозь зубы процедил магос и щёлкнул замком.

Дверь распахнулась. С той стороны обнаружилась четвёрка милитов: все в форме, угрюмые, крупные — как с плаката «А ты записался добровольцем?».

— Александр Лисар-третий находится здесь? — с места в карьер начал тот, который стоял ближе всего ко входу. И, не спрашивая разрешения, переступил порог.

— А представиться, жетон показать и что вам там ещё положено? — нахмурился Ракун, преграждая путь.

— Так он здесь?

— Жетон-то где?

Металлическую бляху немедленно сунули под нос магосу. Он, ни капли не стесняясь, внимательно её обнюхал, потом ловко цапнул из рук милита и швырнул назад:

— Проверь.

Нина даже вздрогнуть не успела, а Силь каким-то чудом оказался рядом, перехватил жетон, повертел в руках и кинул обратно.

— И что вам надо, лейтенант? — спокойно спросил он.

— Не вас, господин полковник.

Вот тут Нина напряглась уже всерьёз. Несмотря на высокую должность, в лицо Силя знали совсем немногие. Леда виртуозно оттягивала внимание на себя, а её заместитель так же виртуозно избегал чужих взглядов, поэтому признать в белобрысом подростке главу разведки могли разве что люди, заранее подготовившиеся к встрече.

И этим людям зачем-то позарез понадобился Лисар.

Нина обернулась в сторону комнаты. Алекс всё так же сидел за столом и даже не пытался куда-то спрятаться. Хотя… куда ему деваться-то? Под диван залезть? В окошко выпрыгнуть? Так ведь если у двери аж четверо бугаёв стоят, то и на улице наверняка кто-нибудь топчется.

Но вдруг им просто поговорить надо. Или передать что-нибудь. Мало ли…

— У нас постановление на его арест, — разом разрушил все надежды милит.

— Совсем рехнулись? — вспылил Ракун.

— Всё законно, вот бумаги. Убедительно прошу вас не препятствовать задержанию.

— И в чём его обвиняют? — холодно поинтересовался Силь, забирая документы.

— Убийство членов королевской семьи, покушение на убийство членов королевской семьи, заговор… Вы читайте, там всё написано.

Магос читать, конечно, не стал (да и не смог бы), зато высказаться не преминул:

— Что за бред? Его в это время даже в Истоке не было! Вы бы хоть головой подумали, зачем ему вообще какие-то заговоры?

— Как вам, несомненно, известно, в двадцать пятом году ему уже предъявляли обвинение в заговоре против короны, но всю вину взял на себя Александр Лисар-старший, — обстоятельно, и словно даже с удовольствием объяснил милит. — Кроме этого, оба взрывных устройства изготовлены на его заводе.

— И что? Он ими торгует!

— Существуют и другие доказательства, о которых я не обязан вам сообщать, господин Эллерт. Прошу вас, пропустите, или я вынужден буду предъявить вам обвинение в пособничестве преступнику.