Шакал (ЛП) - Уорд Дж. Р.
Но эта женщина — вне зоны его ответственности, и он не мог взять ее под свое крыло. К тому же она не казалась хрупкой и слабой.
Как раз наоборот. Женщина смело встречала его взгляд, и хотя он разоружил ее, она была готова сражаться. Решимость читалась в ее стойке, немигающем взгляде, кулаках, вскинутых до уровня груди. Ее волосы — черного цвета — собраны на затылке, и были достаточной длины, достигая ключиц. Ее глаза были цвета бренди при хорошем освещении.
А судя по весу и наполненности рюкзака, там было еще оружие. Возможно, боеприпасы.
— Верни мне мои вещи, — потребовала она.
Шакал нахмурился.
— Прошу прощения?
— Ты слышал меня, придурок. — Когда он не ответил, женщина продолжила наседать: — Я уже знаю, что ты говоришь по-английски, можешь не притворяться, что не понимаешь.
— Я понял каждое твое слово. Просто не привык слышать бранные слова из уст женщины, хотя ты, видимо, считаешь иначе.
Она моргнула. Чуть подалась вперед, наверное, решив, что он совсем недалекий.
— Мы, по-твоему, где, в ресторане изысканной кухни?
— Просто я считаю, что слабый пол может изъясняться иначе.
Женщина уперлась руками в бедра.
— Вот мне повезло. Меня ограбила Эмили Пост[4].
— Эмили кто? — Он прищурился. — И я не грабил тебя.
— Тогда зачем забрал мое дерьмо?
Когда она выпалила последнее слово, что-то незнакомое зашевелилось на задворках его сознания. Чтобы скрыть свои мысли и чувства, Шакал заставил себя сосредоточиться.
— Куда, по-твоему, ты направляешься? — спросил он.
— Не волнуйся об этом.
— Я задал неверный вопрос, — пробормотал Шакал. — Зачем ты здесь?
— Тоже не твое дело.
По телу прошла волна жара, и он намеренно проигнорировал место между бёдер, в которое устремилось тепло. — Ты, кажется, не понимаешь, как обстоят дела. Ты умрёшь, если не выберешься отсюда, и если за тобой нет помощи, которая вытащит тебя, то твоя смерть — вопрос времени.
— Я не уйду.
— Что может быть дороже твоей собственной жизни?
— Речь не обо мне.
Когда она просто продолжила смотреть на него, Шакал отвёл глаза. Казалось странным избегать взгляда незнакомки, но было жизненно необходимо, чтобы она не смогла понять его. И речь не только о происходящем с его телом.
Хотя он почему-то подумал, что она не будет шокирована. Эта женщина была дерзкой, и это касалось не только ее языка.
— Кого ты ищешь? — Когда она скрестила руки на груди и прищурилась, Шакал улыбнулся. — О, кажется, я попал в точку. И давай обойдёмся без игр. Ты не в том положении. Ты не представляешь, где ты и куда двигаться и как найти кого-то в этом лабиринте.
— Я разберусь.
— Не разберёшься. Я провёл в этой тюрьме сто лет. О туннельной системе мне известно больше чем кому бы то ни было здесь. Ты не знаешь, где находишься. А сейчас ответь: кого ты хочешь здесь найти.
Женщина отступила от него и прошлась туда-сюда. Он позволил ей самой прийти к неизбежному выводу, остро осознавая, что происходило снаружи потайного проема. Отряд направился в ту сторону, из которой она пришла. И стражник, чьего присутствия не досчитались, который не оказался там, где должен был… именно его она и убила.
— Где ты спрятала тело? — спросил он. Когда женщина застыла на месте и посмотрела на него с наигранным выражением, он закатил глаза. — Перестань играть. После того как убила его, где ты оставила труп?
Молчание. А потом она снова зашагала.
Подумав о собственном кредо, Шакал отказался упражняться в искусстве убеждения. Она была прямой и заносчивой, и жизнь это исправит. Особенно здесь, под землёй.
Ему есть что терять, поэтому он не станет заниматься ее эволюцией.
Шакал прошел к отодвигающейся панели. Прислушавшись — в этом сложности не было, ведь женщина молчала — он не услышал в туннели никаких шумов. Запуская механизм, он с тяжестью в груди скинул с плеча ее рюкзак и бросил женщине. За ним последовали пистолет и фонарь, и она поймала все с подозрительностью и удивлением.
— Удачи, — сказал он, отворачиваясь. — Панель закроется сама через три секунды. Где ты будешь — изнутри или снаружи — тебе решать… и куда направиться дальше — тоже. Удачи тебе в поисках.
Выходя в туннель, Шакал направился в сторону Улья. Ему нужно поторопиться, чтобы оказаться в нужном месте маршрута Ж в нужное время, хотя, учитывая неразбериху, устроенную этой женщиной, все стражники выбьются из расписания до конца ночи.
И должно быть стояла ночь, ведь иначе, будучи вампиром, она не смогла бы расхаживать над землей. Скорее всего, было начало ночи, ведь наверняка она хотела оставить для себя больше времени. Без сомнений, она была достаточно глупа, чтобы считать, что сможет выбраться отсюда до рассвета.
И отметив примерное время суток и сопоставив информацию с его данными о графиках дежурств, ему не понравилось предвкушение, с которым он ждал, что она его окликнет.
Этого не произошло, и он не удивился, хотя негативная волна, накрывшая его эмоции, стала неожиданностью. Какое ему дело до нее? Тюрьма научила Шакала одному: заботится нужно только о себе.
Это — единственный способ выжить.
Глава 9
Глаза Рейджа заработали, когда ему оказывали первую помощь. В этот раз это произошло на удивление рано, но комбинация незнакомой среды и тот факт, что его кто-то резал, казалось, усилила необходимость дать оценку ситуации именно зрительным органом.
Все было размыто, но он смог разглядеть лицо целителя Хэйверса, одетого в смокинг и склонившегося над ним со скальпелем. Затем Рейдж рассмотрел двух своих братьев по обе стороны от кровати, оба были в парадных одеждах. А в другой стороне роскошной комнаты стоял Джабон. Хозяин особняка был также в официальном костюме, и на лице сияло довольное выражение от благосклонности судьбы, благодаря которой под этой крышей оказалось несколько членов Братства Черного Кинжала.
Где-то этажом ниже играли струнные, и Рейдж представил, как члены Глимеры, джентльмены и леди, соединенные нежным касанием, плавно двигались в танце, скользя по черно-белому мрамору пола бального зала. Цветастые платья развевались по сторонам, бриллианты и драгоценные камни украшали стройные шеи и запястья, сверкая в свете ламп. Никто не улыбался, и соблюдалась определенная иерархия среди и так привилегированного класса, правила предписывали кто, кому и как мог смотреть в глаза.
В Глимере было много строгих установок, и последствия их нарушения были суровыми и могли коснуться всего поколения. Суровые ограничения аристократов являлись их самым ценным ресурсом, важнее состояния и земель, собственности и положения в обществе. Шла ли речь о чистоте незамужних девушек или же о плане рассадки гостей за столом, способах ответа на приглашения… давным-давно они создали собственное поле боя, расставив мины, которые могли рвануть в любой момент
Рейдж никогда не понимал этого. Если он будет придерживаться такой осмотрительности? Только для того, чтобы избежать ножевого ранения. Пули. Сохранить голову на плечах. Не станет он париться тем, в какой руке держать вилку…
Он застонал, когда резкая боль в ребрах лишила его дыхания. Они вырезали его легкие?
— Прошу прощения, — сказал Хэйверс. — Я удалил пулю.
Раздался звон, с которым что-то металлическое упало во что-то металлическое. И перед тем, как его снова пронзила боль — в этот раз ниже, в районе бедра, последовало короткое облегчение. Последовательность — резкая боль и бряцание металла — повторилась еще дважды.
— Благодарю тебя, целитель, — пробормотал Рейдж.
— Это честь для меня — служить вам.
Затем его заштопали, но процесс шитья показался ему просто досадным неудобством. А потом все, казалось, отступили назад, выискивая другие его повреждения. Или признаки скорой смерти.
