Король драконов и Принцесса-Апельсин - Ната Лакомка
Оно опаляло мою щёку, и было странно, что в последние минуты перед смертью я могу думать о жарком дыхании, а он вдруг вспомнил о шахматах.
– Помню, – сказала я, против воли. – А теперь отвались от меня…
– Помнишь, о чём ты просила? – Рихард схватил меня зубами за ворот камзола, потому что я сползала с его колен, и подтянул обратно. – Чтобы я верил тебе, – добавил он, сплёвывая кровью. – Безоговорочно верил.
Нашёл время предаваться воспоминаниям. Странно, что когда меня ударили кинжалом, я не заплакала даже от боли, а теперь глаза защипало, как всегда бывает перед тем, как слёзы хлынут рекой.
– Отстань? – попросила я, смаргивая, чтобы слёзы не потекли на потеху дракону и врагам. – Хочу успеть прочитать молитву, а ты мешаешь.
– Успеешь с молитвой, – перебил меня король. – Поверь мне сейчас. Мне. Поверь. Как просила, чтобы я верил тебе.
– Добейте его уже, – сказала я, нарочно сваливаясь с его колен на пол. – Дайте умереть спокойно.
– Последняя просьба, – Рихард навалился на меня всем телом. – У меня есть последняя просьба, Аранчия.
– Целоваться не буду! – зашипела я яростно, а он уже приник губами к моему виску, пачкая липкой кровью.
– Прикончи их, – приказал аптекарь кому-то из своих людей. – Надоела эта болтовня.
– Быстро проглоти свой кулон, – зашептал Рихард мне на ухо.
– Что? – только и успела сказать я на этот бред.
В какой момент король успел разорвать верёвки, я не заметила, но в следующую секунду он уже раздирал на мне рубашку, вцепившись двумя руками в ворот, обнажая грудь.
– Убить!! – бешено заорал аптекарь, и его вопль разлетелся под каменными сводами, откликаясь эхом.
Этот дикий крик совсем оглушил меня, но не испугал. Меня испугало, что Рихард зачем-то схватил королевский амулет, висевший на моей шее, и легко переломил его пальцами, высвобождая из золотой оправы жемчужину. Что он делает?!. Совсем спятил перед смертью?..
– Глотай! – приказал король, впечатывая жемчужину мне в рот и зажимая для верности ладонью.
То, что я не подавилась жемчужиной, величиной с голубиное яйцо, было каким-то чудом. Но она проскользнула по моей гортани легко, как сахарный леденец, оставив привкус холода и морской свежести. Такой же холод разлился в груди, а потом и в животе, куда меня ударили кинжалом.
– Шкурку долой, Апельсинчик! – крикнул Рихард и захохотал, как безумный, вскакивая на ноги.
Я успела заметить, как на него бегут мятежники с кинжалами наголо, и кто-то целится из арбалета, а потом перед глазами мелькнул змеиный хвост, облитый плотной чёрной чешуёй. Хвост метнулся надо мной, сшибая нападавших, и стрела, выпущенная из арбалета, жалко звякнула, отскочив от чешуйчатой спины дракона. Дракона!..
А как же… как же?..
Приподнявшись на локте, я увидела, как аптекарь судорожно запихивает в рот жемчужину, что забрал у короля, и наклоняется, поднимая оброненный кем-то меч.
– Рихард, осторожно! – крикнула я, предупреждая короля, но вместо этого из моего горла вырвался звериный рёв.
Что происходит?..
Поведя плечами, я обнаружила, что больше не связана, потому что смогла опереться руками об пол. Руками?.. Я уставилась на свои руки, позабыв, что собираюсь умирать. Вместо пальцев и ладоней об пол опирались когтистые чешуйчатые лапы. Чешуя была светлой, золотистой при свете факела…
«Разворачивай крылья, малышка, и летим отсюда!», – услышала я у себя в голове низкий рокочущий голос.
Будто мои мысли, но в то же время не мои. И всё же так близко… Как биение собственного сердца…
Дракон!..
Я гибко извернулась, посмотрев на Рихарда. Чёрный дракон рядом со мной оскалил зубастую пасть, и по могучему чёрному телу прокатилась волна – от плоской змеиной морды до кончика хвоста.
«Взлетаем вместе, – скомандовал мне дракон, – и разносим по камешкам эту яму!».
Крылья сами дрогнули за моими плечами, и я взлетела так легко, словно делала это тысячи раз. Чёрный дракон взлетел рядом со мной, и мы одновременно ударили в потолок могильника.
Древние камни рассыпались, как сухой горох, безболезненно отскакивая от чешуи, но грохота я не услышала. Я вообще ничего не слышала – ни шума листвы, хотя мы взмыли над апельсиновой рощей, ни криков людей (а ведь кто-то должен был что-то кричать?), я не слышала даже птиц, которые перепугано носились над кронами деревьев, разевая клювы.
«Выше! Выше!», – пророкотал голос, и я послушно взмахнула крыльями, разворачивая их в полную ширину и силу, встречая грудью ветер и солнце, и ещё – свободу.
Не было никакой боли, не было сожалений, обид и горечи. Было лишь бездонно голубое небо, ослепительное солнце над горизонтом и море, блеснувшее вдали синей лентой. Я сразу повернула к нему. Оно будто поманило меня, будто позвало, и я летела стрелой, наслаждаясь силой, скоростью и… свободой.
Сверху упала тень, и чёрный дракон, дурачась щёлкнул меня по носу роговой стрелкой на конце хвоста, легко обгоняя. Я клацнула зубами, попытавшись ухватить его, промахнулась, прибавила скорости и почти догнала, когда он распластался в воздухе и опустился на меня, прижимаясь длинным змеиным телом к моему телу, такому же змеиному. Наши шеи переплелись, хвосты захлестнули друг друга, но мы не упали, а продолжали полёт, став единым существом – пусть с двумя головами, с четырьмя крыльями, но с одной душой, потому что я чувствовала, что наши сердца стучат в унисон, как одно целое.
Но при чём тут сердце? Все знают, что драконы – бессердечные существа…
Город промелькнул под нами, как неверный сон, и вот уже мы летели над морем – синим, бескрайним, залитым солнцем от края до края.
Сколько я мечтала искупаться в море при свете солнца!.. И вот теперь моя мечта сбылась – вместе с чёрным драконом мы рухнули с невероятной высоты прямо в волны, и они не провалились под нами, а подхватили нежно и ласково, и понесли на запад. Туда, куда медленно опускалось солнце, бросая на волны золотистые предзакатные отблески.
Море качало нас на своей груди, и мы с чёрным драконом резвились, как рыбки в ручейке. Мы гонялись друг за другом, сплетались телами, и то взлетали, то опять падали в воду, поднимая тучи брызг и взбивая волны в пену. Это была свобода – полная, абсолютная, не
