Перворожденный - Татьяна Владимировна Солодкова
Катрина вернулась в комнату, села перед зеркалом и на сей раз спокойно расчесала волосы и уложила в прическу.
Было интересно увидеть Нэйтана чужими глазами, особенно перемену, произошедшую в нем после роковых событий в Элее. Ему было около двадцати, когда он учинил расправу над убийцами Карлоса, а к Вильмеру он пришел через семь лет, то есть спустя почти два года после побоища. И теперь это действительно был Натаниэль, холодный, властный, могущественный и пугающий одним своим видом.
Но Катрина видела его и другим: смеющимся, искренним, умеющим сочувствовать. Значит, смерть Лиссаны все же не сломала его окончательно? Или ей так хочется в это верить? Ведь даже сам король считает, что тогда его друг был сломлен.
Разве может она знать Нэйтана лучше Эрика Финистера, проведшего с ним бок о бок десять лет?
* * *Теплая обувь, плащ, перекинутый через согнутую в локте руку, чтобы надеть его на лестнице, непосредственно перед спуском в подземелье — все как всегда перед визитом к Нэйтану.
Вот только внутри еще большее смятение, чем обычно.
Катрина еще раз критически посмотрела на свое отражение в зеркале и покинула комнату. Поздно сдавать назад, нужно идти до конца.
После визита Филиппа прошло около часа, но за ней не прислали стражу, а король не вызвал ее в свой кабинет.
Неужели бывший инквизитор не выполнил своей угрозы и не доложил его величеству?
Маловероятно. Скорее всего, у Эрика Финистера были дела поважнее ее скромной персоны. Например, двадцать членов знатных семей, арестованных по обвинению в измене. Или друг-инквизитор. Не говоря уже о другом друге, запертом на минус третьем этаже…
— Катрина!
Она так погрузилась в свои мысли, что шла, ничего не замечая вокруг, и просто остолбенела, услышав этот голос.
— Джошуа? — собственный голос прозвучал придушенно.
Катрине даже захотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, не спит ли она.
Ее жених собственной персоной стоял посреди коридора западного крыла королевского замка и довольно улыбался. Он был безупречен, как всегда: светлый камзол с перламутровыми пуговицами, узкие брюки и даже сапоги под цвет, идеальные локоны, спускающиеся на плечи и лежащие волосок к волоску, яркие голубые глаза, пухлые красиво очерченные губы.
Джошуа был мечтой каждой незамужней девушки на юге. Вот только Катрину тянуло совсем к другому человеку, до которого было целых три этажа вниз по лестнице.
Джошуа шагнул к ней с самодовольной улыбкой, будто ждал, что она сейчас бросится ему на шею. Странные ожидания с учетом того, что они никогда не были близки.
— Что ты здесь делаешь? — строго спросила Катрина.
Жених удивленно моргнул и замер в нескольких шагах от нее. Явно планировал получить не такой прием.
— Как — что? — удивился вопросу. — Завра бал, я же писал тебе, что приеду за день до него.
Катрина помнила, но не ожидала, что ему придет в голову заявиться с самого утра. Он что, не спал целую ночь, лишь бы попасть сюда как можно раньше? Однако, она была вынуждена признать, все приличия выдержаны: Джошуа заранее предупредил, в какой день приедет, и сдержал слово.
Как же все не вовремя…
Катрина облизнула пересохшие губы.
— Тебя поселили в западном крыле?
Жених продолжал смотреть на нее настороженно, не понимая, откуда столько вопросов.
— Ну да, — кивнул. — Я так понял, всех гостей поселят тут.
Час от часу не легче. Катрина поняла, что уже привыкла к уединению западного крыла, являясь тут единственной обитательницей, и ей не хотелось его ни с кем делить.
Наконец, до Джошуа дошло, что значит ее холодный прием. Он нахмурился.
— Ты что, мне не рада?
Вывалить на него известие о своем решении разорвать помолвку прямо с порога было бы невежливо. Поэтому Катрина ответил сдержанно:
— Извини, я сейчас очень занята. Давай обсудим все позже.
Джошуа нахмурился еще больше, шагнул ближе.
— Когда? — потребовал конкретики. — Я должен дожидаться аудиенции собственной невесты? Я тебе уже говорил, что думаю о твоей работе…
Хорошо, что в коридоре никого не было, потому что выглядел он сейчас не как соскучившийся жених, а как ревнивый муж. Впрочем, Джошуа вел бы себя совсем иначе, если бы опасался, что их кто-то увидит — Холланды дорожат общественным мнением.
Катрина гордо вздернула подбородок.
— Я занимаюсь обучением нашей будущей королевы, — сообщила важно, — и она меня ждет.
Может быть, так удастся от него отделаться поскорее?
— Самой невесты короля Эрика? — не поверил Джошуа. — Ты?
Кажется, он был поражен. «Как они могли поручить тебе такое важное дело?» — так и читалось в его лице. Впервые Катрина посмотрела на амулет на его шее с благодарностью: она на самом деле не хотела знать, что творится в его голове. Понимала, что это будет слишком обидно.
Она закусила губу, глядя на него. Нет, обидно было в любом случае.
— Джошуа, мы поговорим позже, — сказала наконец. — Меня ждут. Леди Робердон еще нужно успеть подготовиться к балу.
Имя невесты короля немного остудило пыл Джошуа, но не настолько, как Катрине бы хотелось.
— И мы не позавтракаем вместе? — возмутился он. — В конце концов, это неприлично. Что подумают люди, узнав, что ты не рада мне после долгой разлуки?
— Они подумают, что я на работе, — ответила Катрина, внезапно почувствовав, как на ее плечи навалилась усталость вчерашнего дня и бессонной ночи. — Поговорим вечером. И не в коридоре.
Джошуа смерил ее возмущенным взглядом.
— Что ж, — произнес многообещающе, — поговорим. За ужином.
Собирается напомнить ей, что прилично для его невесты, а что нет? Разумеется. Она слишком устала, чтобы думать об этом сейчас. В следующую встречу Катрина непременно сообщит ему об отмене помолвки, а пока у нее есть дела поважнее.
Катрина ничего больше не сказала и пошла прочь.
