Сколько стоит любовь - Анна Александровна Завгородняя
- Значит, откроемся твоему отцу. Он производит впечатление здравомыслящего человека.
- О, да, - согласилась невольно. Отец именно такой. Помнится, я иногда задавалась невольным вопросом, что могло свести моего милого отца и матушку? Наверное, ее красота, не иначе. Поскольку, в остальном это были совершенно разные люди. И все же, они были вместе. Они произвели на свет троих замечательных дочерей, за что я была им искренне благодарна. Никогда и ни за что на свете не скажу дурного слова о родителях. Ведь это самые дорогие и близкие люди на земле!
- Только, Аврора, давай сперва мы заключим настоящий брак, а уже потом будем раскаиваться в содеянном прежде? – предложил супруг, и я с готовностью кивнула, так как разделяла его мысли.
- И как книга? Нашла что-то интересное для себя? – сменил тему Бенедикт. – Когда я вошел, ты читала с завидным упоением.
- Мне кажется, книга очень полезная. А я хочу знать о себе все. И особенно, хочу понять, что произошло между нами тогда… - оборвав фразу, поняла, что невольно покраснела.
Взгляд Бенедикта опустился на мои губы. Он выдержал многозначительную паузу, затем тихо произнес:
- Как мне нравится, когда ты такая.
Его рука поднялась, коснувшись моей груди, но не остановилась на мимолетной ласке, скользнула выше, затем осторожно опустилась на затылок. Муж притянул меня к себе и накрыл своими губами мой рот, сминая его в жадном поцелуе. И отвечая на ласку, я невольно задалась вопросом, как долго продлится наша безумная страсть? И неужели у всех влюбленных так, как между нами?
Хотелось верить, что это будет вечно.
*********
Темнота угнетала, вгрызалась в сердце, давила голову, словно стальные тиски. И что самое жуткое было в этой тьме, это то, что он не мог ни пошевелиться, ни крикнуть, хотя крик разрывал легкие, томился в груди, сдавливал сердце.
Было жутко. Было страшно.
Что, если он так и умрет вот такой, застывший, похожий на каменное изваяние, способный только безумно вращать глазами?
Что, если Харбор не соизволит спуститься вниз и оставит все, как есть, пока он, Флегг, не умрет от истощения и ужаса.
Никогда мужчина и подумать не мог, что попадет в такую передрягу. Порой он отчаивался настолько, что мечтал просто умереть. А порой злился, и именно ярость придавала ему силы.
Сколько прошло времени с той поры, как он угодил в ловушку, Эдвард не знал, не помнил. Он потерял счет времени уже спустя трое суток, когда, ослабев, мог лишь моргать, да порой проваливался в забытье, поглощенный короткими снами наполненными или пустой тьмой, или жутчайшими кошмарами. Вот от них он пробуждался с немым криком, застывшим на губах. Таращился в слепую тьму, окружавшую его, и силился взять себя в руки, каждый раз напоминая о том, что он мужчина, сильный, уверенный в себе. И что это еще не конец.
Он вполне может прожить без еды и воды. Но сколько?
Флегг мог лишь догадываться, что справляет нужду прямо в свою одежду. Его тело, безвольное, непослушное, делало все за него. Проклятые рефлексы, но именно они помогали выжить. По крайней мере, пока.
Когда тишину пронзил оглушительный звук отпираемой двери, Эдвард не поверил своим ушам. Он, словно безумный, уставился на вспыхнувшее пятнышко света. К тому времени магическая свеча погасла. Не сгорела, а именно погасла. И вот теперь пятно живого пламени, проступившее там, где должна была быть дверь, почти ослепило бедного мага.
- Где-то здесь есть вино, - прозвучал шепот в тишине. Голос принадлежал мужчине и Флегг вытаращил глаза, словно это могло привлечь к нему внимание.
Не привлекло. По крайней мере, пока.
Он услышал тихие, крадущиеся шаги, а затем уже другой голос, тоже мужской, более громко и уверенно произнес:
- Хватит шептаться. Хозяина нет в доме и он, судя по всему, вернется не скоро. Сколько уже прошло дней со времени его отъезда? Пять?
- Да, - ответил кто-то.
Флегг напряг зрение и различил три серые фигуры, крадущиеся по подвалу. В руке у первого из мужчин была одинокая тусклая свеча, дававшая слишком мало света для того, чтобы осветить помещение. И для того, чтобы Эдварда заметили.
- Думаете, если возьмем вина, лорд не заметит? – предположил кто-то из троицы.
- Не заметит. Он как имение купил, так ничего не проверял и не подсчитывал. А вино стоит еще после прежних господ. Что такого случится, если мы возьмем для себя одну жалкую бутылочку? – услышал Флегг сдавленный голос.
- Я что-то не очень хочу рисковать, - прошелестел ответ. – Странный он, этот лорд Харбор. Себе на уме.
- Да такой же, как и все господа, - рассмеялся кто-то.
Свеча в руке несущего дрогнула и Флегг моргнул, понимая, что еще немного и эта троица подойдет к нему.
Лишь бы не испугались и не убежали, подумал мужчина, надеясь на лучшее.
- Нам же было велено не спускаться вниз, - напомнил кто-то из слуг. Теперь Флегг был уверен, что эта троица ему уже знакома. Голоса были те же, что и у мужчин в таверне. Скорее всего они, воспользовавшись отсутствием хозяина дома, решили украсть вино. И точно не одну бутылку.
Еще никогда Флегг так не радовался нерадивости слуг, как в эти минуты, тянувшиеся словно сама вечность.
Если бы только он мог крикнуть, позвать на помощь! Если бы только мог хотя бы пошевелиться, но нет. Оставался стоять на месте, изображая этакую статую.
- Сандерс, ты чувствуешь, тут что-то смердит, - вдруг проговорил один из мужчин. Флегг смог увидеть, что это сказал второй из незадачливых воришек.
Внутри у Эдварда все застыло. Его заметили, пусть даже и не совсем тем образом, как хотелось бы. Но Флегг прекрасно знал, что именно так неприятно благоухало в подвале. Это бы он сам.
- Да, - ответил названный Сандерсом. – Чую, вонища-то какая.
- Может, крыса сдохла? – предположил третий воришка.
- Воняет так, будто тут кони гадили, - буркнул первый и тут он сделал шаг вперед и свет свечи осветил стоявшего, словно статуя, Флегга.
Следователь моргнул и зажмурился. Свет показался ему слепящим. А первый слуга, тот, который держал в руке свечу, издал короткий вскрик, а затем и вовсе заорал, да
