Невеста фараона - Анна Трефц
— Фух, — выдохнула супруга царская.
И я с ней согласилась:
— Стоило так бежать?
Она округлила и без того огромные глаза маслины:
— Еще бы! Вот, приложи.
Она схватила мою ладонь и прижала к своему животу. А потом замерла, хлопнула глазами. На щеках зарозовел взволнованный румянец.
— Ну? Что слышишь?
Я обняла ее и прижала покрепче. Маленькая, хрупкая, смелая девочка. Ей ведь всего восемнадцать. А она уже так много делает и так много может. Начинали мы вместе, я ее учила, а теперь она сама ведет переписку с большинством зарубежных правителей. Держит в железном кулачке наместников Септов и женский дом царя. Куда царя, разумеется, вообще не пускает. Нечего ему на других жен смотреть.
И вот результат.
— Там сердечко бьется. Совсем крошеное, — я поцеловала ее в макушку.
— Правда?! — она восторженно хлопнула глазами, — А я думала повитуха врет. Из лести. Она уже два года все твердит, что я беременна.
— Нет, на этот раз правда. У тебя родится прекрасный здоровый мальчик.
Ее тонкие руки сомкнулись у меня на талии, а лоб уперся в шею:
— Тебе я верю, Танеферт. Ты ведь маг. И моя добрая подруга-хранительница.
— У меня к тебе тоже новость, — я взяла ее правую руку и, протиснув между нами, приложила к своему животу, — Ну, что слышишь?
— Булькает. Есть хочешь?
— И это тоже. Я теперь очень часто хочу есть. За двоих.
— Нет! — она отстранилась и, склонив голову на бок, пытливо вгляделась, пытаясь достать до самого моего дна. Но увидев внутри лишь свет, улыбнулась, — Ты же такая…
— Тия! Я не старая! Не пройдет и десяти лет…
— Ой, ладно! И все-таки жаль, что ты не сможешь помогать мне при родах. Я надеялась.
— Не будь жадной! — я легонько щелкнула ее по носу, — У тебя и без меня все будет хорошо.
— Подплывают! Подплывают!
Во дворе женского дома супруги царской кричали мальчишки. Дети знатных аристократов, которые учились в местной школе. Я услыхала голосок собственного сына Хоремхеба. Ему недавно исполнилось шесть.
— Мама! Папа подплывает!
В груди разлилось приятное тепло. Как всегда, когда я предчувствовала нашу встречу после долгой разлуки. Я гостила во дворце царя третью декаду и ожидание супруга, который должен меня забрать, уже начали физически истязать.
(Неделя древних египтян длилась 10 дней)
Чувство словно под кожу запустили тысячу муравьев, и они не замирают ни на секунду. И чем ближе день встречи, тем быстрее они ползают. Сегодня итвовсе метались как ошалелые. Хочу его видеть! Хочу почувствовать запах его кожи — солнце, Река и немного мандрагоры, смешанной с мятой. Так пахнет в его мастерской, где он проводит почти все время.
— Он знает? — Тия хихикнула, предчувствуя волнительную сцену.
— Нет пока. Пойду скажу ему. Отпустишь?
— Конечно, Танеферт. А мне сказать Хеви? Или стоит подождать.
(Великий царь Хемит АменхотепIIIпо правилам имел несколько имен. Небмаатра — его тронное имя. А вот домашние звали его просто Хеви).
— Говори, уже ничего не изменится.
Она быстро притянула меня и чмокнула в щеку. А потом резко оттолкнула, отпуская. Такая она супруга царская Тия. Порывистая и решительная, как северный ветер.
И я побежала через длинные благоухающие цветами залы и расписанные узорами коридоры, через пышно цветущий сад и дорожку, усаженную кустами тамарисков с воздушно-розовыми шапками. Я бежала к нему, к моему мужчине, к правителю Септа Инбу-Хедж, к жрецу Птаха, к верховному магу страны. К тому, кто дарит мне тепло, любовь и заботу. К моему Ахмесу.
Даша
Каждый раз подхожу к этим статуэткам, и сердце замирает. Не знаю почему. Он — высокий, красивый, важный держит за руку ее — хрупкую и нежную. Вот так вместе они ушли в вечность. Ахмес и Танеферт. Древние люди, подарившие нам новую жизнь. Если бы не они…
— Как думаешь, у них действительно все было хорошо?
Романов обнял меня, легонько потрепал по плечу:
— Даш, их похоронили в общей гробнице. Если бы у меня с женой все было плохо я бы из кожи вон вылез, но не позволил бы ее со мной на долгую вечность оставлять.
— Ну это же правила такие…
— К чертям правила!
— Не говори так! Правила важны!
— Не настолько, чтобы ими не пренебрегать! — он ухмыльнулся, — Но нас обязательно вместе похоронят. Не отвертишься. Не сейчас. Лет через сто.
— Говорят, что срок жизни смогут увеличить вдвое.
— Двести, — быстро согласился Романов.
— Реформы фараона отступника Эхнатона привели к тому, что почти на три тысячи лет магия была забыта. И возможно, мы утратили бы ее навсегда. Но открытая в 1898 году гробница правителей, как сейчас принято называть города Мемфиса, знаменитых теперь на весь мир супругов Ахмеса и Танеферт раскрыли ученым удивительные секреты. В трактатах Ахмеса, которые он скрыл в своей гробнице и которые стали доступны археологам, он подробно объяснил принципы действия магии и способы ее обретения. И уже спустя десять лет после открытия гробницы ученые пришли к потрясающим результатам, — краем уха я слышала вдохновенный рассказ экскурсовода. Вокруг него собрались третьеклассники, внимающие с удивлением и даже трепетом. Еще бы! — Да, пока люди научились правильно управлять новой способностью, они прошли долгий и сложный путь. Первая и вторая мировые войны с демонами тому доказательство. И по сей день нет-нет, да и вспыхивают очаги прорыва демонов в наш мир. К сожалению, не все люди с доброй волей. И все же, магия дала нам много больше! Мы сами можем вылечить почти все болезни, наши ученые проникли в тайны мироздания и вот-вот откроют дверь и в иные миры. Разве это не чудо?
Еще какое! Я согласилась с экскурсоводом.
— Пойдем в наше кафе, а? Тут рядом?
Я уставилась на Романова.
— Наше кафе? Саш, мы ни разу не были тут вместе.
— Э… — он казался удивленным, — Слушай, не знаю, но почему-то мне кажется, что мы с тобой уже были тут когда-то.
— Во сне может?
— Точно! Во сне! Пойдем покажу где!
— Эй! Ну ка прекрати!
Сашка быстро сунул руку в карман, пряча снопы искр. Ведь вдарил мне разрядом по мягкой точке очень даже чувствительно.
— Молодые люди! — тут же проснулась старушка-смотрительница, — В музее магия запрещена!
Мы с Романовым разом закатили глаза. Да тут столько антимагических щитов понатыкано, что воздух вибрирует! Подумаешь, один точечный разряд.
— Идем, идем на улицу, Романов. Сейчас ты у меня попляшешь!
Я многозначительно подергала бровью. И он заметно скис.
