Алые сердца - Тун Хуа

Я кивнула и задала следующий вопрос:

– А зачем Его Величество снова вызвал четвертого господина? Что он ему сказал?

– Ничего особенного, – скучающим тоном отозвалась Юйтань. – Велел ему и четырнадцатому господину содействовать господину наследному принцу в расследовании.

Я тихонько вздохнула. Похоже, Его Величество кое в чем согласен с четвертым принцем, иначе не поручил бы ему тоже участвовать в дознании, надеясь с его помощью обуздать коррупцию. Однако согласен-то согласен, только в конечном итоге Его Величество все равно поступит так, как предложили наследный и восьмой принцы.

Прошло больше месяца. Я без дела слонялась по двору, глядя в темно-синие небеса, и думала, что осень – самое подходящее время года для того, чтобы подниматься в горы и оттуда разглядывать окрестности. Жаль, что император Канси слишком занят и в этом году у него вряд ли появится настроение совершить увеселительную поездку. Погруженная в свои мысли, я шла вверх по лестнице, поднимаясь на чердак.

Едва успев подняться на второй этаж, я увидела четвертого и тринадцатого принцев. Четвертый стоял у самых перил, заложив руки за спину и подставив лицо ветру, высоко взметавшему вверх полы его чанпао; тринадцатый же сидел рядом, положив руки на перила. Оба в молчании глядели на улицу.

Я застыла на месте, собираясь тихонько спуститься обратно, но тринадцатый принц повернул голову и заметил меня, так что пришлось подойти, поклониться и поприветствовать их. Четвертый принц не шелохнулся и не повернул головы, словно не услышал меня. Тринадцатый поднял руку, позволяя мне выпрямиться, и похлопал рядом с собой, приглашая меня присесть.

Улыбнувшись, я подошла к нему и бросила взгляд на разноцветье листвы внизу, кое-где еще зеленой, а кое-где уже сорвавшейся в желтизну и красноту.

– Отсюда хорошо любоваться пейзажем! – сказала я.

Никто не поддержал разговор, и я молчаливо замерла, думая о том, чтобы попросить разрешения уйти, когда тринадцатый принц вдруг спросил:

– Жоси, как ты думаешь, следует ли наказать чиновников-казнокрадов по всей строгости?

Протянув «Э-э», я непонимающе покосилась на тринадцатого принца, но тот продолжать лежать на перилах, глядя наружу, и выражение его лица было не разглядеть. Подумав, я с улыбкой отозвалась:

– Ваша покорная служанка – всего лишь придворная дама, где ей судить? Тринадцатому принцу не стоит насмехаться надо мной.

– Не прикидывайся дурочкой, – с натянутой улыбкой сказал он, повернув ко мне голову. – Уж я-то знаю, что ты много о чем размышляешь.

Он продолжал выжидательно смотреть на меня. Наморщив лоб, я снова ненадолго задумалась, после чего сказала:

– Испокон веков бок о бок с казнокрадством шло преступление закона. Кража народных денег, без сомнения, достойна ненависти, но преступление закона вызывает еще большее отвращение. В подобных делах верхи и низы неизбежно объединяются, покрывая друг друга, нарушают множество законов, вводят причастных в заблуждение, а порой даже совершают убийства.

– Не ходи вокруг да около, а отвечай на вопрос, – холодно проговорил тринадцатый принц.

Я вновь задумалась. Судя по всему, сегодня тринадцатый принц сильно не в духе – я уже дважды попыталась избежать опасной темы, но он продолжал настаивать, хотя в обычное время он, хорошо зная меня, давно бы отступился и прекратил расспросы. Очевидно, он хочет услышать, что я на самом деле думаю об этом. Мои истинные мысли были совершенно недопустимыми, но вопрос задал тринадцатый принц, настоящий бунтарь, которому было неважно, что допустимо, а что– нет. Если он на самом деле хочет знать, я могу сказать ему.

Но я продолжала молчать, и тринадцатый принц с улыбкой спросил:

– Ну как, поразмыслила?

– Их нужно сурово покарать! – произнесла я с едва заметной улыбкой. – Потворство казнокрадству приведет к беспорядку в чиновничьем аппарате, а это еще хуже казнокрадства. Если чиновник ведет себя неподобающим образом, жизнь народа становится невыносимой, и тогда ни о каком единстве не может быть и речи.

Тринадцатый принц кивнул и поманил меня к себе. Я склонилась, приготовившись слушать.

– А если бы преступником оказался девятый брат, как бы ты поступила? – спросил он.

– Поступила бы как должно, – ответила я, пытаясь справиться с потрясением.

– Ты ведь не веришь в то, что сын императора, совершивший преступление, виновен в той же степени, что простолюдин? – негромко произнес тринадцатый принц, дернув уголком рта.

Ох! Сегодня тринадцатый принц вознамерился загнать меня в угол! Подумав, я серьезно ответила:

– Нужно заставить его вернуть все похищенные средства, всыпать ему палок так, чтобы полгода не мог встать с постели, а затем вынудить три месяца клянчить подаяние на улицах, чтобы смог прочувствовать, как живут бедные люди, и поставить себя на их место. Что касается соучастников, то наказать следует всех без исключения, и это послужит предупреждением другим. Если никто не будет защищать преступников, то и другие впоследствии дважды подумают, прежде чем воровать.

На лице тринадцатого принца мелькнуло облегчение. Покосившись на четвертого принца, он с улыбкой кивнул:

– Измыслила такое наказание, совсем не подумав о муже своей сестры. И тем не менее ты должна хорошенько запомнить то, что сказала сегодня.

– В этом деле действительно замешан девятый принц? – спросила я, пристально глядя на него.

– Нет, – ответил он. – Сегодня царственный отец объявил, что на этом дело считается закрытым, виновные не будут арестованы, им нужно лишь как можно скорее возместить убытки.

Так вот как император Канси разрешил такой большой коррупционный скандал? Позволил чиновникам просто вернуть серебро, и все? Я обомлела.

– По отчетным книгам была выявлена недостача в более чем четыреста тысяч лянов серебром, – вздохнул принц. – Один му[113] плодородной земли стоит всего семь-восемь лянов, а одного-двух вполне достаточно, чтобы на них месяц жила семья из пяти человек.

Машинально подсчитав в уме, я испуганно проговорила:

– Этого хватило бы больше чем на два миллиона человек.

Затем я вспомнила о том, сколько людей погибло в последние годы от стихийных бедствий и голода, и больше ничего не сказала. Современные коррумпированные чиновники отвратительны, но производительность в наши дни достаточно высока, чтобы из-за казнокрадства люди не гибли от голода. Эти же чиновники превращают в богатство и удовольствия человеческие жизни.

Четвертый принц, будто очнувшись ото сна, повернулся к тринадцатому и равнодушно произнес:

– Дело закрыто, к чему так много думать о нем?

Тринадцатый принц стукнул ладонью по перилам, собираясь что-то сказать, но раздумал.