Академия тишины (СИ) - Летова Ефимия
На первом этаже меня ждал отец. Ждал с таким видом, словно я опять поломал себе что-нибудь в самый неподходящий момент, испортив ему прогулку.
— Что? — с вызовом спросил я, а потом вспомнил, как он смотрел на Джейму в тот самый первый момент после снятия иллюзии, и отчаянно сдержался, чтобы не дать ему в зубы. Вряд ли у меня бы получилось, впрочем, эффект неожиданности мог сработать.
И мне бы полегчало, хотя глупо выплёскивать эмоции на том, кто здесь не при чём.
Не при чём?! Если бы у них с матерью Джеймы всё бы тогда сложилось иначе…
— Это я тебя хочу спросить — "что"? — зашипел отец. — Что произошло? Какого демона здесь произошло, почему глава факультета валяется под проклятием, которое накладывал ты?! Ты с ума сошёл? Думаешь, тебе сойдёт это с рук, вы все тут с ума посходили?
— Он был в сговоре с Адрианой Сейкен, — ровно произнёс я. — Он пытался… Они пытались забрать Джейму.
— Джейму? — его взгляд изменился моментально, разительно, и я сдавил пальцы в кулаки. — Где она? Что с ней?
— Не знаю. Возможно, она ушла сама. Мы… поссорились. А возможно, её увели.
— Кто увёл?
— Эта чокнутая!
Отец склоняется голову и смотрит на меня исподлобья.
— Исключено. Её уже нашли. Мёртвой. Неподалёку от Академии.
— Но… — подготовленные слова натыкаются друг на дружку и валятся в гортань. — Но…
— Ты понимаешь, что без Джеймы некому подтвердить твои слова? Доказать, что ты говоришь правду, невозможно, доказать, что ты накладывал смертельное проклятие — легче лёгкого!
— Он жив?
— Да!
— Жаль.
— Придурок, как я должен теперь замять это дело? На что, кроме идиотизма собственного сына мне опираться?! Значит, так… Ты сейчас едешь со мной. Пока непонятно, что там и как, но если он решит обвинить тебя в чём-либо…
— Я думаю, он не будет меня ни в чём обвинять.
— Ах, "ты думаешь"! Это всё меняет, конечно! Идём.
Я собирался категорически отказаться. Но передумал внезапно: а вдруг… вдруг я услышу то, что так хочу услышать. Что Джейма тут не при чём.
Магия, галлюцинации, приворот, прочие детские сказочки.
— Анна! — внезапно вспоминаю я. — Анна она была там, она…
— Никто не будет допрашивать призрака, её слова не имеют никакой ценности!
— Джейму надо найти.
— Найдём, — говорит отец. — Но не сейчас. Сейчас моя первоочередная задача — ты!
— Леди Сейкен была тут. Они разговаривали с Элфантом. Он убивал магов!
— Ты их видел?
— Слышал.
— Тебе никто не поверит. Ты вообще был под воздействием печатей!
— Джейма с меня их сняла.
— Талантливая девочка, — после паузы говорит отец. — Но для других это не будет аргументом. Идём, кому говорю!
Отец столько лет был уверен, что и Корнелии с Джеймсом нет в живых… Я не знаю, чему верить. Но всё же сознательно, думаю, он не стал бы мне врать.
… а вот Джейма врала.
****
К счастью, моего личного присутствия на предварительном слушании дела не потребовалось — в кои-то веки я был действительно рад, что отец взял всё на себя, а я мог просто подождать его внизу, в холле просторного целительского корпуса при Канцелярии досудебных разбирательств. Честно говоря, отчасти хотелось, чтобы у него ничего не вышло. Кое-кто понял бы, что не всесилен, а я был бы избавлен на длительный срок от необходимости видеть знакомые лица людей, смотрящих на меня с укором или тоской.
Отец появился внезапно и посмотрел на меня устало, но уже без явного отвращения.
— Обвинений не будет, — подытожил я.
— Не будет.
— Но и в сговоре он не признался.
— Не признался. Сказал, что глупым детишкам с отличной фантазией все послышалось. Тем более, что леди Сейкен признана мёртвой.
— И где может быть Джейма, он не знает.
— Разумеется, нет. Её ищут. Академия подала официальный запрос. Её ищут и, возможно, найдут… А возможно, и нет.
Я поднялся.
— Так чего мы ждём?
— Джордас хочет с тобой поговорить.
— Со мной?! Зачем?
— Мне сказать не пожелал, но это условие, при котором не будет выдвинуто обвинение в покушении на убийство.
— Я не..! — начинаю было я, но затыкаюсь. Молчать, когда внутри всё разлетается осколками, я умею. Только это и умею в совершенстве, пожалуй.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Хорошо.
Если Джейма действительно решила уйти сама, я не буду её искать. Я не должен за ней бежать. Это её право — а я не имею на неё никаких прав.
Но если нет… если её заставили, принудили, зачаровали, запугали, что угодно, это стоит того, чтобы сжать зубы и перетерпеть всё, что угодно.
…после разговора с профессором Элфантом я ухожу, не говоря отцу ни слова, а в моих ушах снова звучит тот противный хрустящий звук перелома, предвещающего чудовищную боль. Впрочем, можно ли считать "разговором" два предложения, выхрипнутых явно из последних сил — всё-таки определённая магия работает на эмоциях лучше всего:
— Береги… мою девочку. Хоть ты.
***
Ничего не закрывает пустоту. Я научился не рефлексировать, не гонять по пустой черепной коробке чугунные шарики одних и тех же мыслей, впадая в состояние, близкое к медитативному трансу. Не думать, не чувствовать. Погружаться в сиюминутные ощущения.
Вот, например, сейчас я сижу в одном из двух пабов небольшого поселения Алгута и тупо вожу ладонью по пустому карману.
У меня деньги кончились.
Это так… странно. Никогда ещё с подобным не сталкивался — в голове тут же раздался насмешливый и звонкий голос, комментирующий происходящее — и я едва ли не раздавил ладонями собственную голову.
Я так по ней скучал. По всему, что было с ней связано, что о ней напоминало.
Деньги у меня, конечно, были, но не с собой — двумя этажами выше, в небольшой мансарде под потолком, которая счастливо пустовала, и где я решил скоротать эту ночь. А если бы их и не было, было бы не так сложно добыть — в тарольском банке у меня был свой собственный счёт. И трудно сомневаться в том, что хозяин забегаловки откажет мне в возможности подняться и расплатиться после.
Но всё равно пустота в кармане была непривычной. Куда менее привычной, чем пустота внутри.
Я решаю отметить новое ощущение глотком прямо из горлышка бутылки. Не-на-ви-жу алкоголь, вся моя водная стихия протестует против такого надругательства над собой, в последнее время он предательски меня не опьяняет. Но я не сдаюсь и борюсь за право потерять человеческий облик и перестать контролировать себя.
За право вести себя безрассудно хотя бы сейчас — когда у меня есть это право.
Тонкие девичьи пальцы внезапно ложатся на горлышко бутылки, обхватывают его и скользят. Вниз — вверх, вниз — вверх, обводят горлышко бутылки недвусмысленно медленным и тягучим жестом.
— Я собирался допить, — с упрёком говорю я и поднимаю глаза. В первый момент давлюсь словами, потому что подошедшая ко мне девушка — рыжая, медно-рыжая, да и к тому же хорошенькая, как фея, хотя и изрядно потрёпанная фея. Но не Джейма, и я снова опускаю глаза на злосчастную облапанную бутыль. Прохладные пальцы ложатся на подбородок и тянут вверх, а мне слишком всё равно, чтобы сопротивляться:
— Ох ты, какие глаза. По-моему, тебе уже хватит, блондинчик.
Хватит, потому что толку от этого всё равно никакого нет, и на вкус — как кошачья отрыжка.
Это было любимое ругательство Элы, когда ей было лет семь, странно, что оно пришло мне в голову.
— Где ты живёшь?
Я неопределённо мотаю головой, для верности тычу пальцем.
— Тем более.
— Мне надо расплатиться, — я встаю, с удивлением понимая, что всё-таки немного поплыл — и разумом, и телом. — Деньги остались… вон там.
— Провожу, — девица подхватывает меня под локоть, — Чтобы не упал ненароком, неженка. Откуда ты только взялся? Расплатишься со мной, хозяин здешнего притона — мой отец.
Я киваю, и мы действительно поднимаемся наверх, открываю дверь — в закутке с забавным круглым окошком нет ничего, кроме двуспальной кровати без ножек. Делаю шаг, но девица проскальзывает за мной. Плавно закрывает дверь.