Ольга Куно - Чёрно-белая палитра

— Разумеется, — серьёзно ответил он. — Но на всякий случай всё равно держи наготове кольцо.

Он притушил факел и мы, не говоря больше ни слова, стали медленно и аккуратно продвигаться к коридору.

Когда мы добрались до комнаты, из которой доносились упомянутые звуки, стало ясно, что огонь можно окончательно погасить. Из приоткрытой двери в коридор лился свет, явно не магического происхождения. Должно быть, самые обыкновенные факелы.

Многочисленные меры предосторожности были предприняты напрасно: вход в помещение никто не караулил; более того, дверь, как я уже упоминала, не была плотно закрыта. Странная небрежность для человека, занятого незаконной магической деятельностью… Алджи первым заглянул в комнату; затем это сделала и я.

Вода здесь действительно присутствовала, но ни о какой подземной реке речи не шло. Бурление, которое уловил мой слух, происходило в странной и невероятно сложной конструкции, состоявшей из многочисленных колб, пузатых сосудов, стеклянных трубочек, непрозрачных квадратных ящичков и прочего. В сосудах бурлила либо просто покачивалась жидкость разных цветов. Некоторые были заполнены на две трети, содержимое других плескалось на донышке. Наиболее подозрительной казалась мутноватая жидкость красного цвета. Её вид навевал очень нехорошие предположения.

Рядом со всей этой конструкцией, склонившись над какой‑то колбой и неусыпно следя за происходящим, стоял не кто иной, как наш подозрительный дворецкий. Сейчас он меньше всего напоминал хорошо вышколенного слугу. Скорее помешанного на своих исследованиях учёного. Да — да, не просто увлечённого, а именно ненормального.

Я легонько сжала запястье Алджи, и краем глаза увидела, что он согласно кивнул. Непохоже, чтобы Джереми Маскотт был вооружён, и маловероятно, что он вот так спонтанно нашёл бы способ воздействовать на наш мозг, обойдя естественную защиту. А в моём случае, также и не естественную, а заранее установленную на такой случай. Однако сама по себе конструкция с бурлящей жидкостью неведомо какой природы запросто могла в случае необходимости сработать как весьма разрушительное оружие, способное покалечить противника.

Приготовившись во всех смыслах, мы вошли в комнату. Я предварительно положила на полу в коридоре тонкую верёвочку, перегородив ею проход со стороны лестницы. На случай, если у дворецкого окажутся сообщники. Эта верёвочка, и так малозаметная, а в темноте — тем более, начинала издавать громкий писк, стоило через неё перешагнуть. Очередная разработка светлых магов. Правда, использовалась она не только стражами порядка, но и ворами, однако это, наверное, предсказуемый исход.

Дворецкий не сразу обратил на нас внимание. Мы вошли, приблизились, а он всё всматривался в зелёную бурлящую жидкость. А, наконец‑то, нас заметив, даже не вздрогнул. Только взгляд стал невероятно сердитым.

— Здесь не место гостям, — раздражённо заявил он. — Извольте подняться на два этажа и прогуливаться там. Вы мне мешаете.

Никакого намёка на вежливость, пусть даже вынужденную и неискреннюю, уже не наблюдалось.

— Мы хотели бы полюбопытствовать, какому увлекательному занятию вы посвящаете свой досуг, — заявил Алджи, напротив, весьма светским тоном.

— Вас это не касается, — отрезал Маскотт.

— Ну почему же? Мне кажется, что это, напротив, касается нас самым непосредственным образом, — спокойно возразил Алджи. — Вам известно, что я являюсь начальником отдела по борьбе со злоупотреблением тёмной магией?

— И что? — Похоже, эти слова не произвели на дворецкого должного впечатления. Вообще никакого впечатления, говоря точнее. — Где вы здесь видите тёмную магию, не говоря уже о злоупотреблении?

— А что, вы хотите сказать, что тёмная магия здесь не используется? — полюбопытствовал Алджи, разглядывая сложную конструкцию.

— Никакой магии, — пробурчал дворецкий, следя за тем, как светло — жёлтая жидкость протекает по очередной трубочке. — Исключительно природные компоненты и алхимия.

Не вступая в их разговор, я извлекла из собственной сумки 'зеркало' и пошла вдоль колб и трубочек, внимательно вглядываясь в пластину. Аппарат ровным счётом ничего не показал. Но это ещё не доказательство. В данный момент воздействие на чей‑либо мозг не производится, но это не означает, что мы не имеем дело с магической конструкцией, замешанной на тёмной магии. Как только её начнут применять по назначению, 'зеркало' отреагирует.

— Значит, природные, — повторил между тем Алджи, подходя поближе. — А не подскажете, что это за жидкость?

Он указал на сосуд, в котором плескалось нечто красное.

— Кровь, — будничным тоном отозвался Маскотт.

— Неужели? — столь же буднично откликнулся Алджи. — Не подскажете, чья именно?

— Понятия не имею, — последовал безразличный ответ. — Да вы не переживайте так сильно. Не факт, что человеческая. И даже если человеческая, это вовсе не означает, что её обладатель мёртв. Незначительная потеря крови даже полезна для здоровья, а здесь совсем немного.

— То есть вы хотите сказать, что сами не знаете, кто и что сюда налил?

— Говорю же: кровь! — раздражённо рявкнул Маскотт. — И не пытайтесь читать мне нотации. Так уж устроена природа, и так работает наука. Дорога к жизни идёт через смерть, путь к исцелению — через кровь.

— К какому исцелению? — тут же ухватился за сказанное Алджи. — Вы больны?

Дворецкий раздражённо закатил глаза и даже распрямил спину, отвлекаясь от своей дражайшей конструкции.

— Если вы неспособны постичь величие медицинской науки, даже не пытайтесь лезть в эти материи, — отрезал он. — Я не болен. Я — изобретатель, и стою на пороге открытия. Ещё чуть — чуть, и мне удастся вывести формулу универсального лекарства от любых болезней. А вы стоите тут и мешаете мне со своими дурацкими вопросами.

— Лекарство от любых болезней?

Мне не требовалось слышать иронию в голосе Алджи, чтобы понять: в версию Маскотта он не поверил ни на грош. И тут я могла с ним только согласиться. Вера в сказки — это, конечно, прекрасно, но всё же взрослому человеку следует относиться к сказкам по меньшей мере избирательно.

Однако сам дворецкий — учёный, если и заметил иронию, никак на неё не отреагировал.

— Да, именно, лекарство от всех болезней, — подтвердил он. — Теперь вы понимаете, насколько важному делу мешаете?

— Да уж, предполагаю, — отозвался Алджи, медленно прохаживаясь вдоль конструкции.

Вот это дворецкого явно нервировало. Видимо, боялся, что незваный визитёр не то ненароком, не то умышленно повредит его драгоценные банки и склянки. А вот всё остальное, включая должность визитёра и соответственно вероятность скорого разоблачения, его, похоже, нисколько не смущало. И это казалось очень странным. А когда в поведении человека наблюдается вопиющая странность, мои мысли движутся в одном отработанном направлении.