Лекарство от боли - Дайре Грей
…Этот день был долгим. Бесконечно долгим. Обсуждение общей стратегии. Официальное обращение императрицы к народу. Передача полномочий. Сообщение об отставке главнокомандующего, заставившее дрогнуть лицо маеджи Софронии. Сложно сказать, расстроилась она или обрадовалась, все же мать быстро справилась с эмоциями и больше не позволяла себе демонстрировать слабость.
Вечерняя церемония назначения Валириса главнокомандующим Киориса. Торжественная, пусть и организованная на скорую руку, но транслируемая по всем новостным каналам. Его короткая речь. Благодарность Иазону и дань уважения его служению. Дорея, держащаяся рядом с мужем и не скрывающая слез. Икар поймал ее короткий взгляд, наполненный благодарностью, и поспешил отвести свой. Он все еще чувствовал себя странно.
И, когда, наконец, все закончилось, с удовольствием вышел на воздух. Императорский сад обдал его прохладой и свежестью. Все церемонии по устоявшейся традиции проходили в официальной части дворца. Анфилады огромных зал на все возможные случаи. Всегда готовы, убраны, вмещающие нужное количество гостей. Жилые помещения занимали лишь часть дворцового комплекса. И не самую большую. Когда-то давно, в глубоком детстве такое разделение вызывало у него вопросы, которые постепенно отпали…
— Ты как?
Байон вышел из тени, а рядом с ним сразу же оказался Арей. Ликос приветливо махнул хвостом, ткнулся мордой в ладонь, выпрашивая ласку. Икар позволил пальцам зарыться в короткую гриву, приласкал зверя и только теперь понял, насколько напряжен.
— Не знаю… — честно ответил он. — Сложно. Раньше я так не уставал. Да и что тут тяжелого? Стратегия, тактика. Всего лишь задачки, которые нужно решить. Мы такие в школе щелкали. А теперь… Дядя, Дорея, мама, Талия… Сложно.
— Тебе отдохнуть надо, пока не перегорел. Это только кажется, что ничего сложного. А на самом деле… Ты проходишь через Пробуждение и должен при этом решать множество вопросов. А тут еще война…
— Я не могу отдыхать… Сейчас так много всего…
— Нужно. Икар, я знаю, о чем говорю. Поверь. Война не начнется завтра. Время есть. Твоя землянка еще на Киорисе? Выдели час и проведи его с ней. Или два. Три. Десять. Сколько угодно. Потом, когда ты будешь там, — друг указал на небо, — ты будешь жалеть не о том, что не успел что-то посчитать. Ты будешь думать, что не провел с ней время. То, которое мог. Поэтому, пока оно еще есть, иди к ней.
— Сомневаюсь, что меня пустят в Храм в такой час…
Принц слабо улыбнулся. Плечи немного опустились. Напряжение ушло со спины. Дышать стало легче.
— Зато сигнал связи не заблокируют, — Байон скрестил руки на груди. — Другие гран-коммандеры сейчас отправятся по домам. Прощаться с семьями. Делиться новостями. Просто говорить и получать поддержку. Те, кто непробужден, будут считать и проверять данные. А ты… Ты можешь хотя бы поговорить с ней. И с матерью… Думаю, ей есть, что тебе сказать.
Последнее предложение друг произнес с такой интонацией, что стало ясно — догадался.
— Все настолько очевидно?
— Я слишком хорошо знаю тебя и твою семью. Поэтому мне все ясно. Другим… Не думаю, что кто-то задумывался о герое войны как об обычном человеке. Все же род Птолемея, да не угаснет он никогда, для обычных киорийцев скорее легенда.
— Неужели?
— В какой-то мере… Ты не замечал, да учителя и не делают исключений ни для кого. А в Академии вообще никому не дают поблажек, но… Нам с детства рассказывают о Птолемее, Мелпомин, Алкмене и других правителях, все они — сказка, и в то же время живые люди со своими ошибками и свершениями. Но для тебя, Креона, Талии — это предки. Их кровь течет в ваших венах. Ответственность за их дела лежит на вас. И уже одно это делает вас другими. Думаю, поэтому Валирис тебя послушал. И поэтому столько лет никто не осмеливался отправить Иазона в отставку. Он — крови Птолемея, как и ты. Не может обычный киориеец бросить ему вызов. Они ждали решения Талии, но она погибла, и остался ты. Непробужденный. Думаю, в какой-то мере, гран-коммандеры растерялись. Но все снова изменилось. Благодаря твоей землянке. Ты пробудился и вмешался в их решение. И они с радостью согласились. Ведь ты тоже Птолемей.
— Разве на Киорисе не все равны?
Икар нахмурился, желая поспорить, но наткнулся на взгляд, полный глубокого сострадания.
— Киорийцы равны. Это так. Поэтому никто не кланяется императрице, кроме официальных лиц, и, если ее увидят на улице, люди сделают вид, что не узнают. Все уважают ее желание остаться неузнанной, ее личное пространство и жизнь. Но это не отменяет того, что она — императрица. Что она отвечает за Киорис перед Вселенной. Что она — из рода Птолемея, и значит, не киорийцам ее судить. Они могут обсуждать ее мягкую политику и не всегда удачную дипломатию, но никогда не осудят. Раньше я не понимал этого. Не чувствовал, пока не начал встречаться с Талией. В молодости разница почти не ощутима, но с возрастом, с увеличением количества обязанностей, она становится все больше. Скоро ты это почувствуешь. Уже чувствуешь. Если бы ты пожелал, сегодня мог бы стать главнокомандующим, и никто бы не удивился.
— Мне не хватит опыта. Валирис — намного лучшая кандидатура.
— Да, и только потому, что ты сам это осознаешь, ты стал всего лишь гран-коммандером. Талия тоже не рвалась на вершину, понимая, что не справится, и только ее благоразумие стояло между ней и властью.
Икар вздохнул и сжал переносицу. Заболела голова. Затылок и виски схватило тупой, ноющей болью. Он поднял руку, желая прервать разговор.
— Я понял тебя, но… Не хочу говорить… Не сейчас. Прости.
Принц ушел, не оборачиваясь, но продолжая спиной ощущать взгляд, от которого становилось неуютно.
