Госпожа аптекарша или как выжить в Германии XVII века - Людмила Вовченко
Бургомистр переложил перо из одной руки в другую, глядя прямо.
— Мы здесь не для того, чтобы спорить о нравственности. Только порядок. Вопрос: может ли вдова вести торговлю без поручителя-мужчины?— Может, — спокойно ответила Ирина. — И делает это уже год.
— Год лавка простаивала, — насупился старшина гильдии, — пока эта… — он спохватился, — пока фрау не начала новшества. — Порядок — это не «как было», — ровно сказала Ирина. — Порядок — это «как работает».Шёпот стронулся, но бургомистр поднял ладонь.
— Доктор Фогель, ваши замечания? Фогель поднялся неторопливо. — Город болеет меньше там, где моют руки. У фрау Браун руки моют. Я за то, чтобы она работала с измеримой пользой.— «Польза» — слово скользкое, — заметил один из советников. — Сегодня польза, завтра — ведьма. Мы не можем зависеть от капризов вдовы. Нужен мужчина, что подпишет за неё ответственность.
— Подпишите вы, герр советник? — сухо спросил Фогель.
Тот поперхнулся и уставился в песочницу.— Поручительство предлагает гильдия, — вмешался писарь. — И тогда мы будем уверены, что из лавки не пойдут «чудо-зелья».
Ирина расстегнула сумку и положила на стол три вещи: брусок мыла, флакон розмариновой воды и лист «Расчёт мыла».
— Я продаю не чудо, — сказала она тихо, — я продаю чистоту. Вот состав, вот процесс, вот цена. Мой поручитель — учёт.Бургомистр наклонился, прочёл.
— «Чистые руки — меньше лихорадки». Дерзко. Но понятно. — Это не обещание исцеления, — добавила Ирина. — Это привычка. У нас уже монастырская больничка взяла воду розмарина на неделю вперёд.— А если завтра вы станете продавать «женское снадобье»? — поднялся молодой советник с холёным лицом. — Чтобы творить распутство и бесплодие? Нам уже шепчут на площади…
Зал зашевелился резче — слухи любят огонь.Ирина выдержала паузу.
— «Женское снадобье» у меня одно: чистое бельё, тёплая вода и уважение. Всё остальное — к доктору. Я не колдую чужой судьбой, я мою чужие руки.Сзади кто-то прыснул — похоже, Йоханн. Фогель опустил глаза, скрывая улыбку.
Бургомистр постучал пером по столу.
— К делу. Предложение гильдии: разрешить торговлю фрау Браун при наличии мужского поручителя или запретить до его появления. Предложение доктора: разрешить без поручителя, но с учётом и проверкой раз в месяц. Голосуем.— Разрешить с поручителем, — произнёс старшина.
— Разрешить без, но с учётом, — сухо сказал Фогель. — «С поручителем», — писарь. — «Без», — пробормотал старый советник с добрым лицом. Голоса качнулись, как весы.И тут дверь скрипнула, пропуская внутрь запах дождя и дороги. На пороге появился Йоханн, с чистым камзолом и взглядом, который никогда ничего не просит — только предлагает.
— Прошу прощения за поздний визит, — сказал он, склоняясь, — Йоханн Мейер, купец и поставщик лавки фрау Браун. Если вам нужен «мужской поручитель», я подпишу. На моё имя записаны склады и дом, я плачу налоги, у меня — товары, интересы и репутация.В зале загудели. Старшина покраснел пятнами.
— Купец не из гильдии аптекарей не может поручаться за аптекаря! — Я поручаюсь не за её зелья, — спокойно ответил Йоханн, — я поручаюсь за её честность. Потому что каждый день вижу: «мера — ровная», «цена — одна». Это дороже «мужского пола» в бумагах.— И заодно вы станете первым поставщиком, — прищурился писарь.
— Уже стал, — мягко согласился Йоханн. — И горжусь.— Нам не нужна ваша гордость, нам нужен порядок, — резко сказал старшина.
— Порядок — это когда чистые руки и чистые счёты, — перебил бургомистр. — Фрау Браун, готовы ли вы принять двойные книги — для лавки и для совета? Каждый месяц — свод.— Готова, — ответила Ирина, не моргнув. — И стану вести урок для желающих — как мыть руки так, чтобы меньше болеть. Бесплатно.
Зал выдохнул — это «бесплатно» шуршало приятнее денег.
Бургомистр кивнул, как человек, который нашёл мост там, где все видели только реку. — Решение управы: разрешить фрау Браун вести торговлю без поручителя, но с персонифицированным учётом и проверкой. Поставщики — с именами. Нарушение — штраф и закрытие. Голосуем.Руки поднялись — больше, чем нужно. Старшина гильдии сжал губы, писарь уткнулся в песок. Фогель спокойно сложил ладони, как после удачной операции. Йоханн дернул уголком губ — «я предупреждал».
— Решение принято, — сказал бургомистр. — Фрау Браун, вы свободны. И — добро пожаловать в порядок.
---На площади воздух показался ярче, чем утром. Ветер переворачивал бельё на верёвках, дети бежали, тарахтя палками, торговки ругались ласково, как будто делили не место, а судьбу.
Ирина стояла под козырьком, пока дождь собирался с силами, и впервые позволила коленям дрогнуть.— Держите, — рядом оказался Фогель, безошибочно подставив локоть. — Сейчас — дышите. Потом — идите.
— Я дышу, — выдохнула она. — И знаете, доктор… я больше не боюсь их. Я боюсь себя — что начну думать о городе как о своём эксперименте. — Так и думайте, — тихо сказал он. — Но делайте, как о доме.Он ушёл, пока слова ещё грели.
— Ну, фрау, — из тени вышел Йоханн, — я за вас подписался. Не обижайтесь, но если вы начнёте варить любовь, я первый в очереди.
— Любовь не варят, — устало улыбнулась Ирина. — Её дистиллируют до капли и теряют при первом же кипении.— Тогда не кипятите, — серьёзно сказал он. — Держите на малом огне.
Они оба рассмеялись — и этого хватило, чтобы дождь показался тёплым.
---Лавка встретила их знакомым запахом дерева и трав. Ханна стояла у двери, с мокрыми глазами и сухими руками.
— Живы? — Пока да, — ответила Ирина. — И, кажется, официально.Она сняла передник, села за стол и открыла чистую тетрадь — «книга для управы». Ровные строки пошли легко, будто чернила знали путь.
На первой странице она написала:
«Аптека фрау Браун. Учёт живых»
Мыло — столько, вода — столько, цена — ровная. Люди — по именам.А ниже — маленьким, почти невидимым:
«Чистые руки. Ровная мера. Свидетель — нос.»
Свеча треснула, воздух вздрогнул розмарином и ладаном.
За дверью кто-то постучал — три коротких, один длинный.
