Змеи Неба и Пламени (ЛП) - Кенни Ребекка Ф.
— Вначале, возможно, будет неудобно, но мы дадим тебе время приспособиться.
— Как это великодушно с твоей стороны, — хрипло говорит принцесса. Она поднимается и спокойно проходит мимо меня, прямо к краю обрыва. — Не лови меня на этот раз.
Я понимаю ее намерение в тот миг, когда она прыгает с выступа. Мое крыло вырывается вперед, обвивая ее тело и загоняя обратно в пещеру.
— Тебе так отвратительна эта перспектива, что ты готова покончить с собой? — восклицаю я.
— Дай подумать… эм… да, — огрызается она.
— Ты станешь одной из нас, с привилегиями дракона, — говорю я ей. — Конечно, ты боишься этого нового будущего, потому что не понимаешь наших обычаев, но ты научишься. Ты приспособишься. Подумай вот о чем — твоя раса должна моему народу возмещение за уничтожение стольких наших любимых воинов, партнеров, дочерей и сестер. Мы никогда не сможем заменить тех, кого потеряли, но если мы не предпримем ничего, не родится новых детенышей, и драконы исчезнут.
Принцесса бледна как мел. Она прижимает обе ладони к низу живота.
— Я не собираюсь вынашивать твоих детенышей.
Костями клянусь, какая же она тупая.
— Не детенышей, — терпеливо объясняю я. — Ты будешь вынашивать наши яйца, из которых появятся детеныши.
Недостаток знаний о драконах можно простить, полагаю. В конце концов, я сам знаю крайне мало о людях. Но ей следовало бы начать обучаться анатомии, жизненному циклу и мифам драконов до своей трансформации. А поскольку она, похоже, готова прыгнуть с утеса при малейшем поводе, я, вероятно, должен буду держать ее при себе и учить всему сам.
— Пусть это станет твоим первым уроком в наших обычаях. — Я отрываю кусок густо-красного мяса от туши козла и протягиваю ей на кончике когтя. — Прими то, что тебе предлагают, с доброй волей.
Принцесса смотрит на мясо, затем на меня.
А затем ее начинает тошнить, на себя и на пол моей пещеры.
Драконов иногда рвет, когда они больны. Это отвратительное зрелище, и обычно это гораздо больше, чем маленькая лужица, которую оставила принцесса. Ее рвота состоит в основном из желчи, ведь в ее желудке ничего нет.
Почему же с ней так сложно? Я беспокоился о том, как ухаживать за первым детенышем, но, судя по моим воспоминаниям о собственном воспитании, за детенышами ухаживать легче, чем за этой человеческой особью. Возможно, стоит принять предложение Фортуникса о помощи, когда он вернется.
Пока что, думаю, лучше нам обоим покинуть пещеру, пока запах не выветрится. Пожалуй, я попрошу Роткури убрать испачканные части гнезда и с помощью своей водной магии промыть пол. Половина козленка утолит мой голод на время, а оставшуюся половину я дам ему в качестве платы.
И, возможно, пока мы будем снаружи, я смогу найти что-то, что принцесса соизволит съесть.
8. Серилла
Я хотела показаться дракону отвратительной, и, кажется, мое желание сбылось. Я помочилась в его гнезде, и меня стошнило прямо на себя. Не уверена, что смогу быть еще более отвратительнее.
После того как меня стошнило, он поспешно сожрал часть козла, от чего меня чуть не стошнило снова. Не понимаю, почему его так заботят моча и рвота в жилище, когда он с таким удовольствием уплетает кровавое сырое мясо. Хотя, надо признать, он ест довольно аккуратно для дракона и потом тщательно слизывает кровь с когтей и морды.
Закончив трапезу, он поднимает меня и вылетает из пещеры, крепко, но осторожно удерживая меня в своих когтях. Снова его действия идут вразрез с моими ожиданиями. Странно, что он так заботится о том, чтобы не оставить мне синяков, когда планирует насильно спариваться со мной.
Во время нашего разговора он, похоже, не понимал, почему я так расстроена. Все его разговоры о том, что мне нужно время, чтобы привыкнуть к его члену, что всё пройдёт быстро, и боль будет минимальной — словно он не видит ничего странного в том, что огромный дракон собирается заняться любовью с крохотной женщиной. Он, вероятно, не осознаёт, что наша анатомия совершенно несовместима.
Одной только мысли о том, как он попытается засунуть свой гигантский член в меня, достаточно, чтобы мне захотелось закричать, драться и, возможно, упасть в обморок. Но мне нужно держать мысли под контролем, успокоиться и продолжать работать над планом. Если бы у меня была хоть какая-то еда, может, я бы почувствовала себя сильнее и сосредоточеннее. Остаётся надеяться, что его следующее предложение пищи не будет столь отвратительным.
Мы останавливаемся у небольшой пещеры, скорее похожей на нишу в скале, и мой похититель начинает говорить на драконьем языке с худым синим драконом. Я понятия не имею, о чем они говорят. В глубине этой ниши сидит полная девушка в алом плаще, ее щеки раскраснелись, а глаза горят. Она не выглядит особенно несчастной, что меня удивляет. Я хочу крикнуть ей, но прежде чем решаюсь, мы снова улетаем.
Черный дракон уносит меня прочь от скалистых утесов и широких равнин побережья к центру острова, где лежит огромная полая долина, возможно, устье какого-то древнего, давно потухшего вулкана. Меньшие ущелья и овраги расходятся от нее, как лучи солнца на детском рисунке. Дракон опускается к голубому озеру посреди долины.
— Здесь мы охотимся на оленей, — говорит он. — Это деликатес, так как мы стараемся не заходить в лес слишком часто. С нашим размером и крыльями двигаться среди деревьев трудно. Большая часть нашего рациона — растения, козы, овцы или дикие кабаны. А также рыба или угри для тех, кто умеет их ловить. На лугах к югу мы держим стадо коров, под надзором и защитой сменного караула. Они — для праздников.
Я оживляюсь при этом.
— У вас есть коровы? Я хочу молока.
Дракон спускается ниже, над травянистым берегом озера, и сбрасывает меня в заросли папоротника, а сам приземляется неподалёку. Он бросает на меня строгий взгляд.
— Ты хочешь пососать из вымени коровы?
— Нет! Я бы подоила её, наверное, — отвечаю я. Никогда в жизни не доила корову, хотя мне хотелось бы попробовать. Однако не стоит показывать излишнего рвения к подобным задачам. Я должна играть роль капризной, избалованной принцессы.
Поддерживая своё испорченное платье, я высокомерно поднимаю подбородок.
— А как насчёт других женщин, которых забрали ваши драконы? Пусть одна из них подоит корову для меня. Я ведь принцесса, в конце концов.
— Ты продолжаешь твердить одно и то же, — его верхняя губа приподнимается, открывая сверкающие огромные клыки. — Искупайся, женщина. От тебя несёт рвотой.
— Может, мне нравится так пахнуть.
— Нет, не нравится. Вчера ты пахла восхитительно, так что предполагаю, что когда у тебя есть выбор, ты предпочитаешь быть чистой и свежей. Сними эти лохмотья и умойся.
Перед тем как ответить, я оглядываю окрестности. Густая, мягкая трава ласкает мои босые ноги. Она куда более зелёная и сочная, чем аккуратно подстриженные газоны в садах дворца. Когда была возможность, я любила бегать босиком по той траве, хотя почти всегда получала выговор от кого-то из подлизывающихся к матери придворных дам — вернее, «дам из свиты».
Здесь я могу бегать по траве босиком, сколько мне вздумается. И воздух здесь намного слаще и чище, чем воздух столицы. Гладкая поверхность озера отражает лазурное небо над головой, а лес рядом шелестит на ветру; каждый листок дрожит, будто радуется самому факту своего существования на солнце и в чистом горном воздухе.
Прозрачная вода озера плещется у берегов, покрытых галькой, делая камешки блестящими и тёмными. Чуть дальше галечный край уступает место песчаным мелководьям, идеальным для того, чтобы снять усталость с ног и облегчить боль в ушибленных конечностях.
Я чувствую себя ужасно, грязная и отвратительная. А прохладная вода так манит, хоть меня и немного пугает мысль о том, какие существа могут скрываться под её поверхностью.
— В воде есть пиявки? Угри? Змеи? — спрашиваю я. — Или другие существа? Там скользко?
