Змеи Неба и Пламени (ЛП) - Кенни Ребекка Ф.
— Я не детеныш, — выдыхаю я, отчаянно. — Я взрослая, я принцесса.
— Все принцессы мочатся в своих постелях?
— А куда мне еще было идти?
— Куда угодно.
— Ты сказал мне оставаться в гнезде, — цепляюсь я за эти слова, чувствуя, что в них может быть мое спасение. — Ты сам это сказал, помнишь? Я лишь подчинялась.
Он останавливается, и я съеживаюсь, мое лицо всего в нескольких дюймах от влажного пятна.
— Да, я это сказал. Ты права… Мне следовало быть более точным. Я должен был учитывать твои физические нужды. — Его коготь скользит с моего платья, и я тут же отодвигаюсь, подальше от запачканной травы.
Челюсть дракона напрягается под чешуей.
— Прошу прощения за недосмотр. Я не привык заботиться о столь слабом, беспомощном существе.
Мне хочется возразить, что я вовсе не слабая и не беспомощная, но это правда, по сравнению с ним я действительно такова, как бы мне ни хотелось это отрицать.
— Да, ну… ты — ужасный похититель, — говорю я. — Любой уважающий себя похититель знает, что должен обеспечить пленника едой, водой и местом для уединения. Две из этих нужд мне пришлось решить самой. Так что ты полностью провалился в этом деле.
Желтые глаза дракона расширяются.
— Точно. Ты все еще голодна. Черт.
— Да, — я обхватываю руками живот. — Это твой план? Заморить меня голодом до смерти?
— Я… нет. — Он резко поворачивается, его огромные крылья расправляются. Я почти не заметила их утром, они были так плотно прижаты к телу. — Я скоро вернусь с едой для нас обоих.
Он взмывает в воздух и уносится прочь из пещеры.
Я обессиленно падаю на солому, глубоко вздыхая. Мне удалось его разозлить, это уж точно. И я узнала кое-что важное — он собирался делить это гнездо с самкой. Она погибла вчера.
Это можно использовать.
Я направляюсь к выходу из пещеры, сжимаясь в комок, когда подхожу к самому краю обрыва. Вчера подъем по ступеням городской стены был пугающим, но желание выстрелить в драконов было настолько сильным, что я почти не замечала опасности. Теперь, когда это безумное возбуждение исчезло, вернулась моя обычная осторожность по отношению к высоте. А эта высота ошеломляюща. Если бы я могла видеть, насколько высока эта гора прошлой ночью, я бы, вероятно, кричала всю дорогу до её вершины.
Зрелище, тем не менее, потрясающее. На другом конце долины передо мной виднеются еще горы, ниже, чем эта. Между ними я могу разглядеть плоские участки лугов, а дальше — вновь резкие вершины и утесы, кое-где покрытые лесом. Слева, за входом в долину, я замечаю океан, мелькающий между высокими скалами.
По ветреным лугам острова тянутся белые линии. Сначала мне кажется, что линии выложены из ракушек, но потом я понимаю, что нахожусь слишком высоко, чтобы обычные ракушки так выделялись. Я гадаю… могут ли это быть… кости? Да, это должно быть так — огромные кости, выбеленные солнцем и морем. Кости драконов.
Я щурюсь, вглядываясь в дно долины, и что-то маленькое и далекое пересекает мой взгляд. Затем появляется еще одна фигура, и третья. Слишком большие, чтобы быть птицами. Это драконы.
Я наклоняюсь чуть вперед, вглядываясь вниз, пытаясь рассмотреть, несет ли кто-нибудь из драконов людей.
Бездонная пропасть головокружительной высоты захватывает мой разум, искажает все ощущения, и я впадаю в панику. Я судорожно хватаюсь за стену пещеры, но мои босые ноги соскальзывают с гладкой поверхности камня, и я теряю равновесие. Я балансирую на краю, цепляясь за камень, изо всех сил стараясь удержаться.
С громовым ударом крыльев черный дракон спускается с небес и приземляется на выступе, швыряя что-то бесформенное на пол пещеры. Поток ветра от его появления окончательно сбивает меня, и я с криком падаю в пустоту.
— Черт, — рычит дракон и бросается за мной. Он устремляется подо мной — действительно безумная идея, ведь его спина похожа на лес смертоносных лезвий. Каким-то чудом я избегаю того, чтобы наколоться на них. Я ударяюсь о его плечо и сразу соскальзываю — держаться не за что. Пальцы цепляются за чешую, один из ногтей наполовину отрывается, причиняя острую боль.
Я снова падаю, кувыркаясь в чистом, ярком утреннем воздухе.
Дракон ревет от досады и пытается схватить меня, но не так ловко, как вчера — он устал, неуклюж. Его когти разрывают мое платье, оставляя огромный разрез, прежде чем ему удается зацепить меня. Его крылья бешено хлопают по воздуху, поднимая нас обоих обратно к выступу.
Он швыряет меня в пещеру. Синяки, которые он оставил на мне вчера, взрываются болью от удара, и я захлебываюсь в болезненном всхлипе.
— Глупый человек, — рычит он. — Ты хочешь умереть?
«Да», шепчет голос внутри меня. Но другой голос кричит, еще громче: «Нет».
Я не уверена, какой из них прав.
7. Киреаган
Человеческая девочка лежит на животе, опираясь на предплечья, ее спутанные желтые волосы спадают на плечо. Маленькие кулачки сжаты. Золотые украшения в ее ушах и на шее поблескивают в солнечном свете.
Я разорвал её платье, когда пытался спасти. Одна из её стройных ног открыта почти до бедра. Мягкие, округлые выпуклости на её груди тоже видны. Она замечает это и подтягивает разорванное платье, чтобы хоть немного прикрыть их.
Эти выпуклости — кажется, люди называют их грудью. Я знаю, что они служат для кормления потомства, как у коровы, свиньи или овцы. У самок драконов нет таких желез, как у других животных. Мы кормим своих детенышей едой, размягченной в наших ртах.
Форма этих выпуклостей у девочки странно приятна для меня. Но меня отвлекают отметины на ее руках и ногах.
— Что это за пятна? — спрашиваю я. — Ты больна?
— Нет, — шипит она на меня, ее глаза пылают. — Это синяки. Они появляются, когда кровь скапливается под кожей. Это значит, что ты сделал мне больно.
В животе у меня зарождается чувство тревоги.
— Но у тебя их так много.
— Ты много раз сделал мне больно вчера, когда нес меня, слишком крепко держа.
Черт.
Мне хочется извиниться. Но эти слова показались бы странными, исходя из уст дракона, который испепелил так много ее людей, по отношению к принцессе, чей королевский чародей вырезал половину нашего вида.
— Я буду осторожнее, — говорю я ей. — Мне нужно, чтобы ты была здорова для Преображения.
— Преображения?
Вместо ответа я подталкиваю мордой тушу горного козла, приближая ее к ней.
— Сегодня мне удалось быстро найти добычу. Это необычно и удачно. Ты можешь попробовать первой.
Девушка смотрит на меня в изумлении.
— Ты хоть что-нибудь знаешь о людях?
— Немного, — признаюсь я.
— Но ты сражался вместе с армиями Ворейна. Уж наверняка ты замечал некоторые из их привычек.
— Мы не разбивали лагеря с ними. У нас были свои гнезда, и мы встречались с их командирами за пределами лагеря, только когда это было необходимо.
Она качает головой.
— Я не могу это есть.
— Это молодой козленок, свежий и нежный, — я когтем разрезаю его бедро, раздвигая шкуру и открывая насыщенно-красное мясо. У меня текут слюнки при одном только виде. — Хорошее мясо. Попробуй. Мы должны учиться делить пищу, если ты намерена жить здесь.
— Жить здесь? Делить пищу? Что, черт возьми, ты несешь? — Ее голос напряжен, голубые глаза распахнуты.
— Наши самки мертвы, — объясняю я. — Нам нужны новые для размножения.
— Черт, — тихо говорит она. — Значит, ты… ты собираешься… Нет, это не сработает. Я умру.
Каким-то образом она, должно быть, догадалась о моем плане. Она боится превращения в дракона.
— Ты не умрешь. Все пройдет быстро, обещаю. Любая боль будет минимальной.
— Значит, ты просто… — Она прижимает дрожащую руку ко лбу. — Оно не поместится.
О чем это она? Возможно, она говорит о времени, которое потребуется для того, чтобы новые самки драконов привыкли к жизни здесь, в Уроскелле.
