Живые нити - Настасья Сорокина
Крик превратился в затяжной заунывный вой, захлопали двери, послышались быстрые шаги. Дина, не озаботившись такой глупостью, как обувь, выскочила в коридор как была — босая, растрепанная, в хлопковой ночной сорочке в пол.
— Что происходит? — Лейла, уже одетая, но с неприбранными волосами выглянула из своей комнаты.
Дина пожала плечами. Служанка пробежала мимо в дальние комнаты; её испуганное лицо окрасилось красными пятнами.
— Что там случилось?
Ответа не последовало. Сёстры переглянулись и, не сговариваясь, помчались вниз по лестнице.
Бабушка Аиша полулежала в кресле, хрипя и задыхаясь. Слуга пытался напоить её водой, одновременно обмахивая веером. Отец стоял у открытой двери в хранилище, спиной к Дине. Он не шевелился, его плечи были опущены, руки свисали безвольными плетьми.
— Отец? — Дина тронула его руку, но Каспар не отреагировал. Только тогда она повернулась к открытому дверному проему и замерла так же. По спине пошла мерзкая щемящая дрожь
— Что вы стоите? Бабушке плохо! Нужно врача, наверное, звать… — Лейла протиснулась между ними и осеклась на полуслове. — Это… это…
— Нас ограбили, — констатировала Дина. — Дайте бабушке успокоительного и протрите льдом лицо.
Она легонько похлопала себя по щекам и, подвинув отца плечом, вошла внутрь. Штора на небольшом окне была одернута, а рама распахнута настежь — Дине показалось, что провал окна похож на рот, распахнутый в истеричном хохоте. Половина стеллажей, забитых вчера до отказа, пустовала. Больше всего пострадали самые ближние к выходу полки, те самые, на которые складывали купленные на аукционе артефакты. Несколько кулей валялись на полу. По комнате, мерно покачиваясь, летал пух из распоротой подушки.
«Зачем они порвали подушку?» — единственная мысль крутилась в ее голове. — «Зачем им рваная подушка?»
— Дверь была прикрыта, но не закрыта на ключ, — глухо сказал отец. — Ума не приложу, когда это произошло. Наш дворецкий лично относил экспонаты сюда после выкупа. Лейла всегда сопровождала его, ключ был только у неё. Перед сном я дергал за ручку — было закрыто.
— Вы активировали на ночь сторожевые артефакты?
— Конечно. За кого ты меня принимаешь? — отец наконец отмер и тоже зашел внутрь хранилища. Поднял с пола маленький сверток и бездумно положил его на пустую полку.
— Входную дверь проверили? Она сломана?
Отец покачал головой, схватился за волосы и снова замер.
Из коридора послышался стон, и Дина прыжком оказалась снаружи: бабушка небольшими глотками пила воду из Лейлиных дрожащих рук, проливая часть на сорочку.
— Бабуль, ты как? — Дина потрогала холодный мокрый лоб, убрала прядь выбившихся из косы волос. В ответ по морщинистым щекам потекли тихие крупные слезы:
— Я думала… — прошептала она, отодвигая кружку. — Я думала, что так мы решим все проблемы. Я не знала, не знала, что так может произойти…
Дина обняла её голову и покосилась на сестру, сидящую на полу с полупустой кружкой в руке.
— Надо вызвать полицию, — тихо сказала Лейла, но бабушка тут же оттолкнула Дину и стремительно цапнула младшую за руку:
— Никакой полиции не будет в этом доме, пока я жива! Ни одна нога не ступит… — она закашлялась и захлебала воду, как вьючное животное, добравшееся до колодца в пустыне.
— Но нога уже ступила, — пробормотала Лейла, ища поддержки в Дине, но та ничего не ответила.
— Нет! — бабушка оттолкнулась от лежанки, выравниваясь. — Каспар! Где ты?
Лицо отца, выглянувшего из хранилища, было даже более ошарашенным и беспомощным, чем до этого. Осознание произошедшего и его последствий медленно доходило до него, пугая всё сильнее.
— Каспар, — бабушка, шатаясь, подскочила с лежанки, чуть не снеся Лейлу на своем пути. — Мы не будем связываться с этими мерзкими, продажными, бездушными негодяями. Никакой полиции, ты слышишь?
— Никакой полиции, — эхом повторил он, сдвинув брови. — Я сейчас же свяжусь со знакомым детективом, он поможет. Мы вернем всё по горячим следам.
Лейла прошептала одними губами: «Скажи им!», но Дина стояла в дверях, прижимая руки к груди, и продолжала молчать. Лицо её покойного деда, так не вовремя возникшее прямо перед глазами, повторяло: «Им нельзя верить! Если ты чувствуешь, что полицейские могут быть замешаны — они замешаны, и точка. Если вопрос касается денег, их руки замараны до локтей».
«Вы выглядите измученной», — улыбалась красными губами капитан Варрон. — «Вечер обязательно будет приятным».
— Я… — сказала она, прочистив горло. — Я сегодня собиралась в общину дома Волка. Яннис никогда не говорил об этом, но все знают, что волки не гнушаются незаконных делишек. Я попрошу его навести справки.
* * *
Дорога на автомобиле до общины заняла полтора часа. Водитель всё время молчал. Обычно Дина терпеть не могла это бесполезное, скучное время, но сейчас в глубине души мечтала, чтобы поездка никогда не заканчивалась. Они так и остались бы навечно в пути между мастерской и точкой прибытия. В том самом небытии, где не нужно решать проблемы и выбираться из-под груза ответственности, свалившегося на плечи.
К сожалению, неровная лесная дорога слишком быстро вывела их к небольшому поселению, огражденному высоким забором. Дедушка-охранник на блокпосту сразу узнал её и, коснувшись кепки двумя пальцами в знак приветствия, пропустил их внутрь. Автомобиль пронесся мимо аккуратных двухэтажных домов в самый конец поселения, к добротной деревянной усадьбе с покатой черепичной крышей.
Дина бездумно разгладила складки на юбке, поправила волосы и вышла из кабины автомобиля. Пыльное пекло опустилось на улицы, готовое сожрать любого с потрохами, предварительно обжарив в собственном соку. Сощурившись и прикрыв глаза рукой, Дина быстрым шагом скрылась под навесом крыльца и постучалась: желание спрятаться от испепеляющего солнца здорово помогало набраться смелости и справиться с сомнениями.
Дверь открыла жена Янниса, все такая же румяная, но куда менее нарядная — простое ситцевое платье в пол без намека на талию, тугая русая коса на плече.
— Госпожа Дайвари! — она радушно схватила гостью за руки и втянула внутрь. Она тараторила так быстро, что Дина не могла вставить в монолог ответы на её вопросы, поэтому приходилось просто кивать. — Хотите прохладного лимонаду? Вы, наверное, к Яннису? Он наверху, я сейчас за ним схожу. Вы присаживайтесь вот тут, к подушкам, вы, наверное, устали с дороги? Жарко в автомобиле столько трястись?
Дина не любила шум и устала от её тарабарщины за минуту. Она натянуто улыбнулась, принимая стакан с домашним лимонадом, и села в углу.
Шаги у Янниса были тяжелые, громкие, будто сверху спускался огромный дикий зверь. В каком-то смысле так и было.
— Дина, добро пожаловать! Я
