Сломанное отражение - Ирина Игоревна Голунцова
— Повторю еще раз: как ты выжила?
Голос доносился, будто из глубины тоннеля, мне заложило уши, перед глазами все плыло. Кровь прилила к голове, давя на глаза и виски. Я толком слово не успела произнести, как меня опустили в бочку с водой. Меня раздирала паника, я пыталась успокоиться и задержать дыхание, но перевернутый с ног на голову мир не упрощал положение. Я глотала воду, она забивалась в нос, и я дергалась из стороны в сторону, надеясь освободиться. Тщетно.
Движение вверх, я жадно втянула воздух через рот, закашлявшись от острой боли в груди. К такому готовили в Щ.И.Т-е? Эйда говорила, что тренировки ничуть не облегчили ей процесс допроса… верю.
— Как ты выжила? Отвечай, иначе это будет продолжаться до бесконечности. Я никуда не тороплюсь.
Последнюю фразу женщина обронила с пугающим спокойствием, от которого мне хотелось заплакать. Они не только не стали меня слушать, приступив к допросу. Они решили окончательно сломить меня, сорвав всю одежду, оставив полностью обнаженной перед лицом смерти. Может, и не убьют, но от осознания, что меня держали на балке, словно поросенка на вертеле, хотелось и вовсе провалиться под землю.
— Я уже говорила, — отозвалась я надломленным голосом, — я понятия не имею, о чем вы. Я агент ЩИТа, и оказалась здесь…
Не дав мне закончить, женщина раздраженно закатила глаза и махнула рукой. Я успела задержать дыхание, прежде чем вода проглотила мою голову. Нет, я больше не выдержу этого… Меня пугала не столько боль, сколько отчаяние, бесконечность продолжения пытки, пока я не решу добровольно захлебнуться — лишь бы сбежать из кошмара.
У меня закружилась голова, сердце бешено билось о грудную клетку, пока я билась в отчаянных попытках освободиться. Они не вытаскивали меня, держали до последнего, но я понимала — не выдержу, не смогу! Дайте мне воздух! Я признаюсь, в чем вы хотите, только дайте мне вздохнуть!
Паника окончательно поглотила разум, в то время как сознание постепенно ускользало от нехватки кислорода. У меня не было желания уже сопротивляться, но что-то болезненно сжалось в груди и пробудило страх — животный, будоражащий, благодаря которому вспыхивала адреналиновая искра. И я закричала из всех возможных сил. Изо рта вырывались пузырьки, вода приглушала крик, но мне казалось, будто он разлетался по комнате, проникал в щели, рвался в дальние комнаты замка.
Хватка, удерживающая меня над чаном с водой, ослабла. Ударившись головой о деревянную стенку емкости, я упала на каменную кладку. Бочка опрокинулась, вода побежала по полу, обрызгав меня с ног до головы, и я бы сжалась от холода, если бы не оказалась оглушена неожиданной свободой. Руки по-прежнему были связанны за спиной у щиколоток; толстый прут, на котором я висела, выскользнул, позволив мне хоть как-то сжаться и подтянуть к себе колени.
Я не поняла, что произошло. Перед глазами до сих пор прыгали черные пятна, сквозь которые я попыталась осмотреть окружение. Все та же темница с интерьером средневековой камеры пыток, только надзиратели не угрожающе склонились надо мной, а разбежались по углам. Один из мужчин забился в угол, смотрел на меня, как на призрака, в то время как женщина пребывала больше в негодовании, чем в ужасе. В перевернутом состоянии я практически не задавалась вопросом, кто находился передо мной, но она…
Завершить мысль я не успела. Признаться, даже не пыталась, устало уронив голову, когда дверь в казематы с грохотом отворилась. Может, ее снесли с петель? Один черт, меня не волновал ни холод, ни нагота. Я просто наслаждалась возможностью дышать.
— Какого черта здесь происходит, Сиф?
Обладатель низкого грозного голоса готов был разорвать воительницу на части. Не требовалось даже смотреть, от него исходила отчетливая аура злости.
— Мне сказали, что ты без моего ведома, и без ведома моего отца, приступила к допросу землянки!
— Землянки? — Опешив от столь броского обвинения, Сиф быстрым шагом приблизилась ко мне и ногой развернула за плечо. Ее каблук болезненно впился в кожу. — Землянки?!
Я бы не прочь поспать. Глупо о таком думать, но от осознания, что пытки прекратились — пусть если на время, — организм расслабился, поддался радостной эйфории. Меня одолевала дрема, но увидев над собой светловолосого атлета в латной броне, я будто моментально протрезвела.
— Тор!.. Мститель…
Я хотела произнести целую речь, вот только меня хватило на пару слов, прежде чем легкие сжались, а вместе с ними и я — в приступе кашля. Послышался звук рвущейся ткани, и мгновением позже на меня легло что-то красное и теплое.
— Что ты делаешь? — Недовольно уточнила Сиф.
— Это ты что делаешь?! Дай мне нож… живо!
Исходящая от Тора злость не смогла утаить от меня смятение, как и его растерянный взгляд, когда он взглянул на меня. Они видели во мне кого-то, кем я не являюсь, и это жутко угнетало.
Когда мои руки освободились, я поспешила закутаться в красную жесткую мантию — похоже, бывшую пару минут назад плащом бога грома.
— Даже если она та, кем является, ты тем более не имела права так обращаться с ней.
— Она преступница.
— Но остается принцессой.
— Не без двух часов как принцессой, — не то обиженно, не то раздраженно бросила Сиф.
Впервые я ощутила жгучее желание променять божественную компанию на заброшенные тоннели подземки Нью-Йорка.
— Тем не менее мой сын прав, леди Сиф. Она остается… принцессой.
В комнате воцарилась пугающая тишина, которая придавила меня к полу эффективнее грозного взгляда темноволосой воительницы. О легендах скандинавской мифологии я слышала достаточно, во всяком случае, потому что родилась в Финляндии. И угнетающая аура, величественная, пугающая, говорила о появлении царя Асгарда.
— Послушайте… — Из последних сил сдерживая дрожь в голосе, я приняла сидячее положение, закутавшись в мантию. — Я не знаю, что происходит, чего вы хотите. Но я точно знаю, что меня зовут Астрид Хейккинен, я младший агент ЩИТа, нахожусь под руководством старшего агента Марии Хилл. Еще вчера мы производили зачистку от оставшихся читаури в Нью-Йорке, а сейчас я оказалась здесь из-за какой-то аномалии… Прошу вас, это какое-то недоразумение. Тор, — в надежде я обратилась к Мстителю, — ты же знаешь Ника Фьюри, он может подтвердить мою личность.
Тор смотрел на меня в замешательстве, будто хотел поверить в мою историю — он верил! — и в то же время что-то не позволяло ему окончательно открыть душу. Его одолевали опасения, как и всех присутствующих.
— Даже если бы мы и хотели проверить в
