Ошибка Белой Королевы или Кто обидел попаданку? (СИ) - Вероника Вячеславовна Горбачева
Глаза Лоутера-младшего загорелись гневом и решительностью. Кулаки сжались.
— Но ведь мы ей поможем?
— Конечно, сэр Янтарь. Бери бумагу и карандаш. В первую очередь распишем дежурства у Зеркала и наши возможные действия в разных обстоятельствах. Поставим оповещатели на случай, если нас никого не будет дома. Предупредим Дика и Сару, чтоб были готовы принять пациентку. И выше нос, дружище: всё будет хорошо. Лоутеры не бросают друзей в беде.
— И не сдаются! — сурово завершил братишка.
[1] Хьюмидор — особый ящичек, шкатулка для хранения сигар, с поддержанием нужного уровня влажности воздуха.
Глава 4
Тройя, столица Альвиона
Букингем-Хаус
Малый рабочий кабинет Короля
— Так вы полагаете… — рыкнул тяжёлый бас.
Ему бестрепетно ответил немолодой тенорок:
— Полагаю, состояние Её величества позволяет надеяться на появление у неё через восемь месяцев вполне здорового и крепкого младенца. Если, разумеется, будет на то воля Всевышнего и Древних Богов. К сожалению, пол будущего ребёнка определить пока невозможно, слишком рано…
— Ах, оставьте! Пол — это не так уж важно…
Его величество Альберт-Эдвард, при коронации названный Эдвардом Четвёртым (по причине нелюбви простого народа к его первому имени, ошибочно считаемому иноземного происхождения) досадливо отмахнулся. Бросил на стол стек, которым до этого нетерпеливо постукивал по ладони; туда же отправил и перчатки. Круто развернувшись, прошёлся по кабинету, печатая шаг. Костюм для верховой езды сидел на мужественной фигуре, как влитой. Светлые бриджи и ридинги с высокими голенищами выгодно подчёркивали идеальную линию ног, каковой в Альвоне мог похвастаться далеко не каждый представитель мужского пола. Да и ликом его величество, даже на подходе к сорокалетнему рубежу, оставался красив, как в юные годы, когда, после обнаружения Дара, принял от старшего брата, не-мага, титул принца Уэльсского.
Но вот считать с этого лица какие-либо эмоции в официальной обстановке было практически невозможно. Воспитанный в жёстких рамках придворного этикета, привыкший постоянно быть на виду, король являл себя миру в привычно-бесстрастном состоянии, позволяя разве что нечастые, но потому особо выразительные проявления чувств, как то: сурово сдвинутые брови, неодобрительный взгляд, подбадривающий кивок. А за его скупую улыбку краем рта, озаряющую лицо мягким сиянием (проявление родовой магии Харизмы!) готовы были пасть к ногам лучшие красавицы.
Бывало, и падали.
Лишь оставаясь наедине с доверенными людьми Эдвард мог позволить себе более свободное изъявление чувств. Таковым субъектом, входившим в ближнее окружение монарха, давно уже числился доктор Адерли, благополучно переживший и старого короля, и четверых лейб-медиков, включая покойного мэтра Дени. Сам почтенный врачеватель, явившийся ныне с отчётом к королю, магом не являлся, зато, как говорится, целителем был от Бога, одинаково искусно приводя в порядок поражённые недугом организмы и исцеляя душевные раны. За это, а также за доброту и неподкупность — редкие качества, особенно при дворе — Его Величество до сих пор не принимал отставки старика, упорно оставляя его помощником при очередном лейб-медике. Он бы охотно предоставил Адерли и эту должность, но… по статусу, да и в силу необходимости главным целителем при королевских особах должен был быть всё-таки маг.
— Не так уж важен сейчас пол ребёнка, и вы это прекрасно знаете, Томас. Появись у меня на свет хоть дюжина сыновей-пустышек — они уступят трон единственной своей сестре, родившейся хотя бы с искрой родового Дара. Поэтому первейшая наша забота в ближайшее время — создать условия для того, чтобы это долгожданное дитя нормально развивалось в чреве матери, а затем благополучно родилось. Меры безопасности я усилю. Вы же, со своей стороны, не стесняйтесь в озвучивании требований и пожеланий к образу жизни и состоянию будущей королевы-матери; я сам поставлю её в известность, что наделяю вас неограниченными полномочиями в части исполнения вами профессионального, а главное — государственного долга. И если для здоровья будущего младенца понадобится изолировать его мать от всего мира, балов и развлечений — она будет изолирована!
— О-о…
Старенький целитель неловко поклонился.
— Понимаю, Ваше Величество, и приложу… да, приложу не сомневайтесь! Но как же тогда быть с…
— С чем? — отрывисто перебил король растерянное бормотание. С размаху опустился в кресло за письменным столом, кивнул на стул напротив. — Садитесь, старина. Я прекрасно помню о вашей привилегии, а вот вы отчего-то забываете… Что вас смущает?
Мэтр Томас помялся и даже заёрзал на стуле, как провинившийся школяр.
— Ваше Величество, лучше всё же… да и безопаснее, сами понимаете, ежели высочайшую беременность будет курировать ещё и маг-целитель. Вы прекрасно знаете, что мои силы и умения ограничены. Боюсь, что…
— Не бойтесь. — Король ободряюще хлопнул ладонью по столу, так звонко, что задрожали хрустальные подвески декоративного канделябра на дюжину свечей. — По мне, пусть лучше с самой ценной женщиной Империи будет рядом профессионал вашего уровня, чем маг-недоучка. Эх, надо же было мне так недоглядеть… Целитель, скончавшийся от грудной жабы! Курам на смех! Вся Европа обхохочется. Лейб-медик, не сумевший подлатать самого себя!
При его последних словах мэтр Адерли слабо улыбнулся и с достоинством выпрямил и без того прямую спину. Уж ему-то самому, несмотря на полновесные с виду семьдесят пять, стыдиться в профессиональном отношении нечего. Подумаешь, седина! Подумаешь, благородные морщины! Это женщин они панически пугают, а в облике благородного мужа лишь подчёркивают мудрость и наработанный жизненный опыт. А вот абсолютно целые собственные зубы, острейшее зрение, изумительное пищеварение, ни намёка на хруст суставов или подагру, или прочие возрастные болячки — этим стоит гордиться. Его Величество прав. В свои года Томас Адерли с лёгкостью побивал в спарринге на учебных рапирах пусть не молодых, но соперников среднего возраста, и в состоянии был отмахать в седле без остановки не один десяток миль, до сих пор сопровождал королевские выезды на охоту.
— Мы, разумеется, будем искать нового кандидата на эту должность, — продолжил Эдвард, фыркнув, — но подойдём к отбору гораздо тщательнее. Кстати, я слышал, что вы в своё время пытались кого-то рекомендовать, но Ковен отверг вашего протеже. Сожалею, в то время я как-то не успел вас расспросить. Да и сейчас недосуг, но… давайте всё же в двух словах: кто он таков, откуда, чем не понравился нашим замшелым магозаконникам? Вашими рекомендациями я дорожу.
Почтенный мэтр подобрался. Чётко, словно озвучивая порядок лечения, изложил:
— Ричард Коннор, Ваше Величество. Дипломированный маг, целитель, выпускник Академии. Очень талантливый мальчик. И очень независимый, вот две его беды.
— Не понял? — нахмурился король. И вдруг оживился: — Погодите, как вы сказали? Коннор? Что-то я о нём слышал…
— Очень талантлив, на грани гениальности, — сокрушённо повторил мэтр. — А покровителем так до сих пор не обзавёлся, ибо, несмотря
