Кофе готов, миледи - Александра Логинова
– Простите, мадам, наверное, последствие травмы дают о себе знать, – живительная вода, вовремя поднесенная Мирой, показалась божественным нектаром.
– Да-да, я удиффлена, что господин Роберт написаль мне еще фчера вечером, чтобы я прибыль сегодня, – мадам задумчиво постучала ручкой веера по подоконнику. – Однак фаши нафыки совсем нехороши. Я дам фам отдых до четверг, однак не забываль тренировать движения рук, графинь.
Я присосалась к бокалу с водой и торопливо делала большие глотки, предпочтя воду ответной речи.
– Тренировать, графинь! – еще раз прикрикнула дама и неторопливо удалилась.
Стоящая рядом Мира сочувствующе подала мне полотенце и налила еще воды из графинь. Тьфу, графина! Совсем меня эта мадам замучила. Еле передвигая ноги, я доползла до ванны и потребовала себе джакузи. Тело ломило, как будто по мне проехался поезд, а голова начала болеть. Еще чуть-чуть и я б с удовольствием заснула прямо в ванне-ракушке, однако появившаяся Мира заставила меня ополоснуться и выйти из ванной.
– Ничего, ничего, госпожа, сейчас я сделаю вам массаж и всё будет хорошо, – приговаривала служанка, ведя меня в постель. – Главное, не усните.
Массаж? Неплохо, я согласна. Покопавшись в ванной, Мира принесла бутылку с розмариновым маслом и тщательно вытерла руки. Однако вместо того, чтобы снять с меня полотенце, она приступила к массированию стоп. Нет, тоже хорошо, конечно, но я ждала классики. Ноги гудели и ныли, отзываясь мышечной болью каждый раз, когда девушка надавливала мне на свод стопы. Что ж, с танцами я пролетела. Ни йога, на которую я надеялась, ни гимнастика в школьные годы мне совершенно не помогли. Надо что-то с этим делать, я же не знаю, когда мне понадобятся танцевальные навыки. А графиня, не умеющая элементарно двигаться под музыку, вызовет много вопросов. Придется, снова довериться Мире, может, она подскажет, что делать. И на этой здравой мысли я благополучно провалилась в сон.
– Госпожа графиня. Госпожа графиня, – меня тихонько потрясли за плечо, и я открыла глаза. Служанка поставила на столик бокал и снова позвала. –Госпожа графиня, пора просыпаться.
Я с трудом оторвалась от подушки и оглядела себя. Полотенце распахнулась ото сна, и Мира тактично отвела снова покрасневшие глаза, протягивая второй рукой халат.
– Спасибо, – с трудом удержав зевок, я поднялась и запахнулась в теплую вещь. Ноги на удивление не скользили, и служанка пояснила, что протерла их тканевыми салфетками, пока я спала. А теперь пора готовиться к обеду.
К очередному приему пищи меня подготовили со всей тщательностью. Пока я потягивала яблочный сок, принесенный служанкой, та зашнуровывала платье сзади. Не могу не порадоваться отсутствию корсета в домашних платьях. Понятия не имею, как бы я вытерпела это орудие пыток. Сегодня меня одели в то самое лимонное платье, так здорово подчеркивающее миловидную внешность Гретты. Честно говоря, мне было сложно смотреться в зеркало, не смотря на то, что новая внешность была чудо, как хороша – пухлые губки, аристократичный греческий нос, глаза темно-синего цвета – все это делало из Маргарет настоящую красотку. Только слишком взрослый взгляд выдавал неправильность происходящего. И видеть себя чужим человеком было тяжело. А еще стоит подкорректировать форму бровей.
Когда мне было семь, мама говорила, что в моей родословной затерялись итальянцы. Мол, во времена раскачивающегося итальянского фашизма, один горячий и гордый итальянец уехал на восток в поисках лучшей жизни. И там ему повстречалась моя прабабушка, которая сумела покорить горячее сердце. В то время мы отдыхали с семьей на Лампедузе и я была в восторге от того, что, возможно, причастна к этому маленькому раю. Портье научил меня говорить «Мама миа!» и еще в течении полугода я терроризировала родительницу, обращаясь к ней только так – она же моя мама.
Эта страна тоже была чем-то похожа на Италию: смуглая графиня и смуглый граф, много солнца, много фруктов и осенью совсем не холодно. Хотя, судя по волосам, в крови могли быть и гены местных горцев, если они хоть чуть-чуть похожи на наших кавказцев.
Эти самые волосы Мира старательно заплела в две французские косы, украсив их шпильками с искусственными цветами, и перебросила мне на плечи. Хороша девица, юна, свежа и миловидна, такой бы на балах блистать и кавалеров гроздьями срывать. Надо же, наверняка сказывается отсутствие романтики в моей жизни. Тридцать девять – это, конечно, не приговор, но где мои шестнадцать лет…
Обедала я одна. Дворецкий снова мне улыбнулся и незнакомая служанка быстро принялась накладывать еду. Чего он всё время так хитро лыбится? Это же не просто дань вежливости, здесь слуги скорее робеют перед господами, чем радуются их появлению. Мира не в счет, благодаря мне она добилась своего рода повышения, странно было бы не улыбаться. А этот уже второй раз едва ли не скалится.
Подозрительно глянула в тарелку и увидела на ней жареный картофель под сыром и кусочки ароматного шашлыка. Удивленно посмотрела на дворецкого, по губам которого снова скользнула хитрая улыбка, и до меня дошло. Кажется, среди слуг назревает маленький бунт против Роберта. По крайней мере, было бы странно видеть столько калорий в своей тарелке после утреннего выговора. Зато какое счастье иметь возможность вцепиться зубами в кусок сочного мяса! Два дня на столе №1 я бы не протянула.
Увидев такой аппетит, служанка подала мне салат из свежих овощей, хлеб и бокал вина. Видно, тут не запариваются по поводу совершеннолетия. Трапеза вышла на славу и, отказавшись от неизменного травяного чая, я решила погулять. Едва успела благодарно кивнуть дворецкому, как в столовую вошел этот Дуэн Джонсон с АлиЭкспресс, сходу одарив прислугу подозрительным взглядом.
– Госпожа Гретта, сегодня вечером в городе салют. Не желаете устроить совместный променад в столицу? – наверное, он посчитал это предложение невероятно щедрым, но я представила нас вдвоем в карете и внутренне содрогнулась.
– Может быть, но точно сказать не могу, – выдавать туманные обещания не хотелось, особенно под таким пронзительным взглядом. – Пожалуй, откажусь, господин Роберт.
Глаза лысого чертяки сверкнули, а верхняя губа поддернулась в едва уловимом презрении. Да что ему от меня нужно? Как будто сознательно выводит на конфликт, выстраивая вокруг меня стенку из собственного недовольства. Чего только стоили его первый слова, сказанные мне, когда я очнулась. Тогда я не обратила на это внимание,
