Твоя тайная дочь (СИ) - Ривера Полина

– Во-первых, тебя, – игриво говорит Наташа.

– А, во-вторых? С первым пролетаешь.

– Почему это? Из-за этой… личинки? Я ее понимаю, Фил. Такой, как она только так – тайно, из-под полы… Она целенаправленно легла под тебя, чтобы забеременеть.

– Ты переходишь все границы, Ната, – рычу я, вцепившись в ее рукав.

Боюсь представить, какое у меня лицо… Наверняка, перекошенное и багровое, потому что Ната мгновенно замолкает и вжимает голову в плечи.

– Я просто не из тех, кто лебезит и подыскивает удобные слова, Фил.

– Я не позволю говорить плохо о моей жене и…

– Она еще не жена. Не совершай этой ошибки, Фил. Мы нужны друг другу… ты же помнишь, как говорил мне это? Я, только я… Ты дышишь мной и…

– Все в прошлом, Наташа, – качаю головой, мечтая о скорейшем завершении разговора. – Никаких нас больше нет. Давай вернёмся к столику.

– Погоди, я хотела попросить помощи с работой, – блеет она. – У отца дела идут хуже некуда, оттого я и вернулась. Может, устроишь к себе?

– Ну уж нет, таких сотрудников мне даром не надо. Давай-ка, попробуй сама. Ты взрослая девочка.

Мы возвращаемся к столику. Арина окончательно расслабляется, поддавшись Данькиному обаянию. Почему Ната назвала ее так презрительно? Она ведь… Совершенно удивительная. Неяркая, да, но у нее розовый пухлый рот и чистая кожа с россыпью веснушек на носу. Белые ровные зубы и красивая улыбка… И еще мой брат бесстыдно на нее пялится.

Перевожу взгляд на Машу и задыхаюсь. Не могу смотреть и не испытывать боль… Неужели, моя? Правда, моя? Почему Арина не сказала о дочери? Уехала, вычеркнула меня из жизни, как прилипшую грязь?

Машенька неловко ковыряется вилкой в тарелке с шоколадным пирожным. Щурится, когда Данька пытается ей помочь. И улыбается, как… Данька. Или я в детстве…

– Давай, племяшка, еще ложечку за дядю Даню. Вот так…

– Арина, может, поедем домой? – предлагаю я, не сводя с невесты взгляда. – Машеньке скоро спать, да и…

– Да и мы устали от длительного перелета. Да, Нат?

– Наверное, да. Я бы сейчас приняла ванну с пеной.

– Ты сейчас куда, брательник?

– Хочешь к себе пригласить? – лыбится этот двухметровый бугай.

– Ну уж нет. Бери ключи от моего лофта, он пустует. Только чур, убираться и не устраивать дебошей.

– Я не против, – наконец, отвечает оторопевшая Арина.

Конечно, она не забрала машину… Не до того нам было…В салоне автомобиля повисает напряженное молчание. Птичка гладит по голове Марусю и смотрит в окно, на пролетающие пейзажи. Под колесами чавкает подтаявший снег, снежинки кружатся в свете уличных фонарей, как бабочки. Так и мои мысли бегают в голове, как жучки… Точат, точат душу непониманием. Почему? Я хочу прямо сейчас спросить ее, однако понимаю, что время неподходящее. Раскрываю губы, чтобы сказать, но слова умирают во мне, оставшись невысказанными… В горле становится сухо, а на языке расцветает горечь. Маруся капризничает, Арина ее успокаивает, поет ей песенку, гладит по лицу…

Когда мы подъезжаем к дому, малышка засыпает. Мне ничего другого не остается, как взять ее на руки и нести в квартиру.

И все это время я смотрю на Машу. Ну, точно куколка. Розовые пухлые губки, кудрявые волосы… Я все пропустил. Ее первые шаги и слова, первые часы жизни. Все. Арина переживала это в одиночку, справедливо посчитав, что ребенок от случайной партнёрши мне не нужен.

– Спит? – спрашиваю, когда она возвращается из детской.

Вешает в шкаф детскую куртку, а шапку сует в тумбочку.

– Да, спасибо, что поработал носильщиком. Маруська у меня довольно крупная для своего возраста.

– А почему? У нее высокий отец?

Ари заливается краской. Облизывает губы и бормочет, не глядя на меня:

– Да, очень. Ты наелся? Может, приготовить бутерброды или…

– Маша – моя дочь, Ари?

– Филипп, с чего ты взял? Зачем ты завел этот разговор? Мы же только познакомились и… Фил, – судорожно вздыхает она. Скрещивает на груди руки, готовясь мне о чем-то поведать, – Я не дура, Филипп. И видела, как вы с Наташей относитесь друг к другу. Я завтра же съеду отсюда. Считаю, что не имею права лезть в твои чувства. Выбор спутника жизни – одно из самых важных решений и…

– А выбор отца для своего ребенка? Ты для чего тогда со мной пошла, Ари?

Я наступаю на нее. Арина вжимается в стену, а я заключаю ее в кольцо своих рук. Те же глаза… Как я мог не вспомнить? И девчонка та была пугливой девственницей… Черт… Птичка, что же ты натворила?

– Потому что хотела… тебя… Понравился. Такой ответ устроит?

Она стремительно бледнеет. Втягивает голову в плечи, но взгляда не отводит. Все, в ловушке… Из моих рук не выбраться, а под яростным, тяжелым взглядом можно сгореть дотла.

– Она… Маруся, она… – выдавливаю чуть слышно.

– Послушай, это ничего не меняет. Ни к чему тебя не обязывает.

– И когда ты планировала сказать мне о ребенке?

– Никогда. Не знаю…

– Почему?

– Потому что тебе не нужен ребенок от девки из бара. Это естественно и…

– Ты не девка из бара! Ари, почему?

– Прости… Мне нечего сказать, – обреченно выдыхает она. – Не думаю, что у тебя внезапно вспыхнули к нам чувства. Фил, тебе не я нужна, а…

– Я не оставлю дочь, поняла? Плевать на чувства.

– А мне нет… Ты меня не любишь, зачем себя мучить? Потому я и молчала. Хотела уехать после развода. Вернуться к прежней жизни.

– Будем жить пока… И растить Марусю.

– Пока это сколько? Раз ты узнал, я не стану препятствовать вашему общению, – деловито протягивает Ари. – Но мучить себя браком с нелюбимой… Никто не заставляет тебя жениться на мне.

– Хорошо, уговорила. Я подумаю над твоими словами.

Глава 15.

Глава 15.

Фил.

С чего она взяла, что я мучаюсь? Мне никогда не было так спокойно… Может, так неправильно? С Натой я жил, словно на вулкане. Мы все время ссорились и страстно мирились, ревновали друг друга, обижали невольно сорвавшимися с губ словами – несправедливыми и жестокими… Я не мог с ней, а без нее тем более… Тосковал, как наркоман без дозы, а потом приходил снова к ее дверям, прося ласки и понимания. Как приблудный пес… Наверное, тогда я мучился… Казалось, любовь невозможна без страданий, надрыва или сладкого томления в сердце…

– Ари…

Подхожу ближе, сгорая от желания ее обнять. Малиновка срывается с места и набрасывает на плечи куртку.

– Пойду погуляю с Асланом. Скоро приду. Присмотришь за Машенькой? Если проснется, дай ей водички и попробуй успокоить… Господи, я не знаю… Ты ничего мне не должен, Фил. Просто позвони, и я прибегу, – вымученно вздыхает она.

– Погоди, Ари. А какое у нее отчество?

– Николаевна. И моя фамилия.

– Я присмотрю за ней, не волнуйся.

Я впервые остаюсь наедине с таким маленьким ребенком. Крадусь в комнату и сажусь на край детской кровати. Свет луны обливает пол и осторожно ползет по стенам. И свет фар проезжающих мимо машин расчерчивает обои причудливыми узорами. Замираю и смотрю на свою малышку. Она громко сопит, прижимая к груди плюшевого старенького медведя. Кажется, такой был у Даньки. Да-да, точно! Коричневый, с красными глазами и большой головой. Он его еще боялся. А Маша любит… Как я оставлю ее? Ну, как? Моего ребенка от… нелюбимой… Разве это так важно, что я испытываю? Я уважаю Арину, этого достаточно. Считаю ее умной и симпатичной, доверяю ей. Странно, ведь мы знакомы всего несколько недель… Но я доверяю. Сердцем чувствую, что можно.

А когда она возвращается с прогулки – румяная и свежая, понимаю, что еще и хочу ее… Ну просто идеальное сочетание…

– Давай я помогу помыть Аслану лапы? Как он, покакал?

– Да, – улыбается она. – Такая умничка, я его похвалила.