Суженая императора (СИ) - Наталья Юрьевна Кириллова
В один из дней служанка передаёт записку от Стефана. В двух-трёх коротких строках сообщается, что Стефан не сможет провести вечер с нами в силу дел особо важных, неотложных. Удивляюсь, зачем он вовсе оповестил меня о своём отсутствии за ужином в наших покоях – прежде о его визите, если таковой предполагался, я узнавала по количеству приборов на столе, – и лишь позже догадываюсь.
Когда появляется она.
О визите незваной гостьи сообщает одна из служанок, за час до ужина, когда я сижу за небольшим столом и в свете огнёвки разбираю остатки деталей, заготовок и материалов для артефактов.
– Фрайнэ Мадалин Жиллес, – потупившись, на одном дыхании выпаливает девушка, точно императрицу представляет, и дверь тут же распахивается, любезно открытая с внешней стороны.
Она и впрямь идёт походкой властительницы, истинной, признанной и прекрасно о том осведомлённой. Шаг её не широк, не стремителен, она словно никуда, ни при каких обстоятельствах не спешит, но не медлит в нерешительности, не задерживается в сомнениях. Осанка её идеальна, настоящая благородная фрайнэ по рождению и воспитанию, платье богато, но не вызывающе роскошно. Высока ростом, стройна, тёмно-каштановые волосы убраны под сетку, искусно подкрашенное лицо надменно. Она окидывает комнату беглым взглядом, подчёркивающим, что ей известно, для кого предназначены эти покои изначально, изображает небрежный жест, и служанка удаляется беспрекословно. Гостья же замирает в паре шагов от стола, смотрит на меня, озарённую светом огнёвки, стоящей рядом на треножнике. Тонкие губы кривятся в усмешке, лимонная жалость пополам с приторно-розовым снисхождением.
Вижу её впервые, эту не молодую уже, хотя по-прежнему статную, притягивающую взор женщину.
Но имя её мне известно, как и половине Империи.
Первая и единственная признанная фаворитка императора Стефанио, та, кто, в отличие от его жён, была подле него все эти годы.
Глава 4
Я молчу, не торопясь начинать неизбежный разговор, и Мадалин оглядывается заново, нарочито неспешно, напоказ.
– Прежде эти покои предназначались для близких родственников императора, – она делает паузу в ожидании моего ответа, однако я по-прежнему храню молчание, и волей-неволей Мадалин приходится продолжить. – Последними здесь жили кузины Стефанио, дочери его дяди, императора Филандера Шестого. После того, как младшая из них вышла замуж и покинула дворец и столицу, эти комнаты опустели на долгие годы. И вот моих ушей достигает удивительная весть, будто покои эти снова заняты, а кем – никто в точности поведать не может. Пришлось мне самой, повинуясь извечному женскому пороку, взглянуть на того, кого в них поселили. Вернее, на ту.
Связь между причиной и следствием складывается мгновенно, выстраивается, словно заученная наизусть схема артефакта.
Стефан не просто решил отужинать в другом месте, вне стен этой комнаты. Его нет во дворце, он опять где-то там, в городе, поэтому фрайнэ Жиллес сочла уместным воспользоваться отсутствием венценосного любовника и почтить личным визитом диковинную зверушку, пробравшуюся в императорские покои.
– Скажу по чести, ожидала я всякого, но не… того, что предстало моего взору, – Мадалин подходит вплотную к столу, с интересом скучающим, каплю брезгливым разглядывает разложенные на столешнице предметы.
– Полагаю, вы его очередной… самородок?
– Простите? – всё-таки я решаю уточнить, что гостья имеет в виду.
Версия может быть не одна, необязательно то, о чём мне подумалось первым делом.
– Что ж, вероятно, для вас – раз вы здесь – уже не секрет, что Стефанио питает… некоторую слабость к людям, сумевшим скрыть свой дар от ока Заката и развить его самостоятельно. Он восхищается высотами, достигнутыми этими людьми на ниве колдовства и самосовершенствования, и находит полезным держать эти самородки… поближе к себе, – Мадалин осторожно, двумя пальцами, подцепляет округлый осколок стекла, лежащий с краю, поднимает на уровень глаз. Рассматривает с нескрываемым изумлением, недоумением, что толкового можно сотворить из куска этакого мусора. – Поэтому он решил соединить юную фрайнэ Асфоделию и фрайна Шевери – так никто из них не пропадёт зазря. Впрочем, прежде в своём желании окружить себя одарёнными Стефанио не заходил настолько далеко и не позволял одному из них… человеку неизвестного рода… занять комнаты своих кузин.
Стёклышко ложится на старое место.
Она старше Стефана – о том неизменно упоминали сразу после оглашения её статуса фаворитки.
Она состояла в свите каждой из его жён, а прежде служила его матери, императрице Терессе.
Она дважды вдова, первый брак остался бездетным, а дети от второго уже вступили в пору цветения юности.
Кажется, будто она была при нынешнем дворе всегда, не воспетая в песнях и стихах красавица, но привлекательная тем сочетанием несовершенных черт и восхитительного очарования, что порою пленяло сильнее любых канонов идеальной красоты.
– Такова воля Его императорского величества, – стараюсь говорить ровно, спокойно, не желаю выдавать тревоги.
– И для каких же целей вас… поселили здесь, арайнэ?.. – Мадалин вновь умолкает, смотрит выжидающе.
– Фрайнэ Астра.
– Ах, фрайнэ, – в медоточивом тоне ложечка недоверия. И взгляд исполнен удивления, фальшивого насквозь. – Из рода?
– Фрайнэ Астра.
– И никакого рода?
– Моего имени более чем достаточно, – заявляю так, словно оно, моё собственное имя, красноречивее, важнее любого рода, словно его, подобно имени правящего государя, обязаны знать в каждом уголке страны.
– Вы загадочная особа, фрайнэ Астра. Живёте в покоях кузин императора, в обстановке строжайшей секретности…
Только тайна эта оберегалась не слишком тщательно. Бросаю взгляд на плотно сомкнутые створки за спиной Мадалин, гадаю, кто проболтался? Едва ли в интересах Стефана называть фаворитке имя своей новой суженой из прошлого… тогда кто?
