Щепотка пороха на горсть земли - Дарья Андреевна Кузнецова
— И где они тогда нашли человеческий череп? Нам стоит поискать еще один обезглавленный труп?..
— Да их тут полно, — отмахнулась Анна. — Пойдемте? А то вы так в контору не успеете.
— Полно?.. — тупо переспросил Косоруков, но с места тронулся. Хотя мелькнула мысль, что тронулся он скорее умом. — Где — тут?
— В окрестных горах и лесах, — пояснила девушка. — С войны. Не все трупы встают упырями и прочей нежитью, некоторые тихо-мирно гниют, а желающих собирать этих желтокожих не было и сейчас тоже нет.
— И насколько их много? — пытаясь взять себя в руки, спросил Косоруков. Голос прозвучал деревянным, но собственную выдержку он все же мысленно похвалил.
Нечего, нечего их поучать. Живут как-то — и пусть живут, а он тут проездом и ненадолго, уедет и забудет как страшный сон.
— Ну не под каждым деревом, конечно, но попадаются. Да что я вам рассказываю, проще самому будет посмотреть.
— У меня такое ощущение, что я попал в какой-то другой, сказочный мир. Со злыми ведьмами и чудовищами, — задумчиво проговорил Дмитрий, открывая перед девушкой дверь банка. Мельком глянул на рыжего облезлого кобеля, вольготно развалившегося в тени у стеночки; дворнягу отсюда явно не гоняли. — Упырей полно, дети с черепом играют, и никто не видит в этом ничего необычного. И почему-то мне кажется, что это еще только начало.
— Может быть, вам не кажется? — серьезно спросила Анна, посмотрев на него искоса, со значением.
Но продолжение разговора пришлось отложить на потом.
В небольшом приемном зале банка было светло, чисто и горьковато пахло влажным после недавней уборки лаком, которым были покрыты дощечки пола. Лак от времени потемнел и придавал неожиданно благородный вид всему помещению. Мебель тоже была темной и основательной, при покупке на ней не сэкономили. Три небольших письменных стола в ряд, на одном из которых царствовала внушительная пишущая машинка, хозяин другого, заваленного бумагами, отсутствовал, а за третьим уставший клерк что-то старательно и, видимо, давно втолковывал опрятно одетой старушке в цветастой шали. Простые стулья для посетителей вдоль другой стены, небольшой журнальный столик в середине их ряда, на котором лежало несколько газет и журналов, по виду — едва ли не прошлогодних. Напротив входа имелось зарешеченное окно с табличкой "Касса", закрытое сейчас ставней, и две одинаковых двери по бокам от нее.
С Анной присутствующие дружелюбно поздоровались, и никто не обратил внимания на то, как спокойно она прошла к левой двери. Ни о чем не спросили, не предупредили, не предостерегли — полное доверие, как будто то же самое градоначальница проделывала каждый день.
За дверью оказался коридор без окон, тускло освещенный одиноким зачарованным светцем в креплении под потолком, справа — решетка без видимых замков, кажется зачарованная. Но в ее сторону Набель даже не глянула, прошла прямо, к менее солидной двери, за которой справа начиналась крутая и узкая лестница на второй этаж, а слева имелась небольшая ниша для инвентаря уборщицы, занавешенная серым полотнищем; в темноте сквозь щель поблескивало ведро и слегка торчала ручка швабры. На втором этаже имелась всего одна дверь, и вела она в кабинет управляющего.
Никакой охраны Дмитрий, к своему удивлению, не увидел. Не считать же таковой кобеля у входа, право слово.
Хрустов Аполлинарий Адольфович оказался человеком неопределенного возраста, неприметной, но располагающей наружности: среднего роста, добротно и опрятно одетый, но без франтовства, с аккуратно подстриженной бородкой и тщательно уложенными короткими седыми волосами. И в обхождении он оказался весьма приятен: без заискивания или снисходительности, спокойное дружелюбие выспавшегося и вполне довольного жизнью воспитанного человека. Этакое зримое воплощение образа идеального чиновника.
Он принял незваных гостей, — а вернее, госпожу Набель с сопровождающим лицом, — радушно. Предложил чай, завел разговор о каких-то городских вопросах вроде расширения водопровода и прогнозов погоды. Анна поддержала разговор, и несколько минут Дмитрий, не вмешиваясь, слушал о местных проблемах. Ни слова про упырей и какую-то иную нежить не прозвучало, разговор вообще был самым обыкновенным и вполне невинным.
Никакой пользы для охотника в нем не было, но зато он сумел убедиться, что обязанности градоначальника А. П. Набель выполняет исправно. Как минимум знает нужды родного города, помнит про какие-то сметы, со знанием дела поминает чиновников из Хинги… Судить о ее профессионализме Косоруков не взялся бы, но наконец принял, что эта девушка не просто занимает кабинет и штопает там чулки.
К погибшему казначейскому проверяющему разговор таким образом вырулил не сразу, но плавно и удивительно естественно. Здесь, конечно, скрывать истинную цель приезда Косорукова никто не пытался.
Аполлинарий Адольфович внимательно изучил документы охотника и те бумаги, что выдали ему в Рождественске в закрепление полномочий, проверил все печати специальной зачарованной линзой для бумаг и только после этого неохотно согласился честно отвечать на вопросы. Но предупредил, что рассказывает он все это частному лицу исключительно из уважения к Анне Павловне и ее просьбе, ничего писать и подписывать не станет и уж тем более не подтвердит сказанного в суде.
Покойный проверял не только прииск, но и отделение банка, и некоторые другие учреждения, даже городскую казну. Образцовый порядок был только в последней, так что Анна искренне удивилась тому обстоятельству, что Шалюков брал взятки. Банкир же честно признался, что некоторые неточности и спорные моменты в его деятельности вроде отсутствия обязательной охраны всплывали нередко, и куда проще было договориться с проверяющим, чем с ними бороться. Тем более тот не зарывался, меру знал, был очень щепетилен в этом вопросе, и, со слов Хрустова, работать с ним было приятно. Аполлинарий Адольфович даже готов был ручаться, что примерно того же мнения придерживались все, с кем покойный работал. Банкир посетовал, что неизвестно, кого пришлют на смену и как с ним договариваться, и у Дмитрия сложилось впечатление, что беспокойство это было искренним.
— А почему нельзя устроить здесь нормальную охрану? Здесь что, настолько тихо и безопасно, что вы не боитесь грабителей?
— Зачем охрана? Есть же Тузик.
— Тузик — это тот кабысдох у двери? — озадачился охотник, не веря, что они всерьез могут на это рассчитывать. Сторожевые качества рыжего Тузика доверия не внушали.
Банкир странно переглянулся с градоначальницей, пряча улыбку в уголках
