Песня для оборотня (СИ) - Мун Эми
— Мы больше не вместе, Нельга, — сквозь зубы тогда выцедил он, — Уходи, пока я ещё сдерживаюсь!
— Твой зверь ошибается! — упрямо рычала девушка. — Не смей слушать его!
— Нельга!
Взвыв от бессилия и гнева, волчица исчезла, словно ее и не было. Разговор вышел болезненным и некрасивым. Но никто из них не был виноват, что Мать Волчица нашла ему пару! Только радость от того, что его тяга была все-таки к женщине, оказалась подпорчена. Человечка! Слабая, не способная к обороту, не знающая их традиций и не чтящая законов…
Волк внутри встрепенулся и призывно заскулил. Ему было все равно, чьих кровей пара.
— Охота и сон помогут тебе, — напоследок посоветовал ему Эйнар. — Ты не останешься один в любом случае. Кем бы не являлась твоя пара — для Сумеречных ты не просто волк, а бета.
И мужчина покинул его дом, оставляя на растерзание тишине и собственным мыслям. Время тянулось медленно, но к вечеру на пороге дома возник ещё один гость.
— Она ждёт тебя, — и слова старой Гвен вышвырнули его из собственного дома.
***
Волосы под пальцами пушились густой шапкой. И с лица спали последние следы отека. Айла осторожно ощупывала себя прежнюю. Недоверчиво трогала то снова прямой и ладный нос, то появившиеся скулы.
Ее секрет был раскрыт. Женщина, в чьем доме она очнулась, оказалась не просто оборотнем — шаманкой поселения, куда приволок ее варвар. Она и уняла жар, а ещё согнала остатки отека с лица.
Айла опять тронула кончик носа и поежилась. Паника, которую она так старательно давила, пухла быстрее теста на пару. Все осторожные вопросы по поводу будущего разбивались об непрошибаемое «Все хорошо» или «Тебе нечего бояться, избранная самка» И каждый раз Айле становилось дурно от этих слов. Для кого она избранная? Почему самка? Так называют животных! И в голове сразу складывались тошнотворные образы жизни в клетке. Обнаженной, растерзанной, доступной для любого… Каждый из варваров сможет взять ее, использовать, оставляя в покое, лишь когда она будет скидывать очередного, зачатого против воли ребенка… Она много слышала о зверствах этих дикарей. Старалась делить слухи пополам, а то и на четыре доли, и все равно картина оставалась ужасной!
Комната перед глазами поплыла, и Айла вцепилась в нежный мех ширшола. Вид настоящего сокровища не шокировал больше. Бревенчатые стены комнаты давили и резные фигуры волков, стоявшие на полках, и висевшие на стенах в окружении пучков веток и трав, смотрели на нее своими слепыми глазами.
Айла задышала часто-часто, пытаясь унять дрожь. Пока с ней все хорошо. Ее не обижают, кормят и даже помыли. Наверное, когда она металась в лихорадке. Дали одежду… Свободную рубаху из плотной светлой ткани, а ещё штаны и юбку. Все простое, но аккуратное, сшитое под ее рост… Хотя варвары все рослые и, скорее всего, это ей убавляли рукава и подол.
За стеной раздался глухой шум, и Айла вздрогнула, а мгновением спустя и вовсе шарахнулась в угол. Но ни плотно затянутая горловина рубахи, ни прижатый к груди драгоценный плащ не давали и капли защиты. Дрожь крупной волной пробежала от макушки и до пяток, ероша крохотные волоски на шее и руках, а дыхание застряло в груди.
Через порог широко и быстро шагнул варвар. Кайрон. В прищуренных глазах сверкали багровые искры, и губы сжаты в тонкую полоску.
***
Они так и застыли друг напротив друга. Кайрон боялся сделать ещё шаг, рискуя не удержать свихнувшегося зверя.
Широко распахнув глаза, на него смотрела молоденькая самочка. Тихий, едва слышный стон царапнул горло. Это ее он принял за мужчину? Как?! Грубый, мясистый нос стал тоненьким, одутловатость щек совершенно исчезла, открывая худощавость и нежность девичьих черт. А вот губы… о, эти ее дивные губы! Кайрон опять застонал. Они словно стали еще больше!
— Сок горицвета и змеевика, — небрежно бросила Гвен, выскальзывая из-под его руки, — кожа людей чувствительна и начинает пухнуть. Обрезанных косиц оказалось недостаточно, не так ли? С
Самочкауколола хлопочущую у стола шаманку испуганным взглядом. Короткая шапка волос и темные густые брови немного скрадывали женственность черт, но Гвен была права, даже так девушка все равно оставалась девушкой.
— Как твое имя? — вытолкнул из себя Кайрон. Самочка вздрогнула и опустила глаза. Короткое движение темных ресниц было изящнее взмаха крыла бабочки.
— Имя? — продолжал настаивать он.
— Айла…
Одно слово — а ноги подломились от слабости. Не испачканный хрипами и сипением, ее голос был нежнее свиста иволги и слаще чистой родниковой воды. Истерзанных нервов словно коснулось целебное дыхание Матери Волчицы. И жар огненным цветком распустился в груди, мешая мыслить и дышать. Пальцы так и тянулись к вороту рубахи — сдернуть ее, разорвать в клочья и пусть самка как следует рассмотрит его.
— Айла, — пробуя на вкус ее имя, протянул он, — Ай-ла… Мы уходим, Гвен! И в благодарность моя следующая добыча — твоя!
— Я никуда не пойду! — испуганно заворковала самочка. — Я… Я замужем! И у меня… дети! Я лучше убью себя!
Айла даже взвизгнула, когда вместо ответа варвар просто сдернул ее с кровати вместе с плащом. Отбивалась и звала Гвен, пока ее несли к выходу. Но с таким же успехом могла противостоять урагану или горе. Даже несмотря на свой рост, против варвара она была никто, тем более сейчас, когда остатки болезни ещё отравляли кровь. И шаманка больше не обращала на нее внимания, занятая травами, лежавшими на столе.
— Сиди смирно, — предупреждающе заворчал оборотень, — мы возвращаемся в логово.
Айла замолкла, сглатывая подступившие слезы. В стальном капкане объятий она чувствовала себя беспомощно. Варвар нес ее без каких-либо усилий! Чувствовать бы трепет, но вместо этого сердце терзал страх. Мужчина слишком силен!
В лицо пахнул свежий вечерний ветер, а по ушам хлестнуло презрительное:
— Человечка!
Рыжая красивая девушка в темном платье и накидке из ширшола стояла от них в пяти шагах. Руки, сжимавшие ее, совершенно окаменели. И грудь, в которую Айла упиралась плечом, дрогнула.
— Уходи, Нельга, — густо прорычал оборотень, — она — моя пара.
Пара?! Кто такая пара?!
— Нет! — топнула ногой красавица. — Ты мой! Всегда будешь моим! Только я люблю тебя!
Айла осторожно посмотрела на мужчину. Его лицо было неподвижно, но губы сжаты слишком плотно, а на высоких скулах ходили желваки. И глаза…
— Я не хочу быть твоей парой… Ой! — Айла тут же пожалела о сказанном — из-под верхней губы показались крупные клыки.
— Поздно!
И ее понесли мимо разъяренной красавицы. Впрочем, Айла тут же забыла о полном ненависти взгляде — он быстро потерялся в других. Недоумение, брезгливость, ярость — вот чем награждали ее встречные оборотни. Им не нужны были камни и палки, чтобы ударить. И такие пугающие ее объятья в один миг стали убежищем. Вцепившись в напряжённые мужские плечи, Айла тряслась мелкой дрожью под градом всеобщего презрения и злобы. Жалась к Кайрону, надеясь укрыться от той грязи, что слышала в рычании окружающих. Человечка! Человечка!
И как же она была рада видеть возникшее из-за холма логово-тюрьму. Ведь там можно спрятаться, забиться в самый дальний угол и на мгновение представить, что все эти рослые мужчины и женщины ей просто почудились.
— Мы дома, — пророкотал над ухом напряжённый голос.
Айла едва нашла в себе силы, чтобы выпустить из пальцев серую ткань рубахи. Кайрон медленно опустил её прямо на ковер в центральной комнате и босые ступни тут же утонули в густом ворсе медвежьей шкуры.
Варвар сделал шаг в сторону и застыл напротив. Хмурый. Большой. Макушкой Айла доставала лишь до линии тонких, по-мужски красивых, губ. Это было так странно — видеть кого-то выше себя. Она, конечно, помнила, что варвар высокий, но стоять так близко и чувствовать, что на тебя смотрят сверху вниз, а не наоборот, было непривычно. И без спросу вдруг полезли мысли, как легко и крепко он держал ее в своих руках, словно она совсем ничего не весила!
