Анастасия Вернер - Босоногий друг (СИ)

Я устало растянулась на своём сиденье, свесив ноги так, что ступни касались пола. Ширины сиденья не хватало, чтобы я поместилась на нём полностью. Прижав к груди свёрнутый договор, уставилась в одну точку отсутствующим взглядом.

Хорошо, что мы с Гегемоном были только вдвоём. То есть по всем правилам приличия – это, конечно, очень плохо. Но мне было хорошо. Маг не приставал с вопросами, не пытался сделать замечаний по поводу непозволительности такой позы во время поездки, да и вообще, предоставил меня самой себе.

Покидать поместье было тяжело, ведь там остались Гервик с Нейтом. Увижусь ли я с ними ещё?

Если родители решат кинуть меня в тюрьму за мой поступок, то, вероятно, уже нет. Но он мог бы навещать меня, может, даже раз в месяц.

Или мы бы могли видеться с Нейтом на разных приёмах. Правда, вряд ли я смогу выйти из замка ближайшие лет десять. А Герви? Его на приёмах нам точно не встретить.

Всё выглядело действительно, как прощание.

Окончательное.

– Что мне им сказать? – неожиданно тихо выдавила я.

– Кому? – Моему вопросу Гегемон явно не был удивлён.

– Родителям. – Я шмыгнула носом, продолжая пространственно рассматривать пол. – «Ой, вы знаете, тут такое дело приключилось: я немножко пошалила с договором и поставила под угрозу существование всего Королевства. Но это же ничего? Вы же давно привыкли к такому?».

Маг несколько секунд в упор разглядывал меня, а затем спросил:

– Ты раскаиваешься?

– Ещё как.

– Вот это и скажи.

Я посмотрела на Гегемона устало, даже немного зло.

– Если бы только моего раскаяния было достаточно.

– Насколько я заметил, ты умеешь признавать свои ошибки. А твои родители умные люди. Они поймут. Главное – покажи им искреннее раскаяние, а не эту маску глупой девицы.

Маску. Ха! Если бы это была маска, а не моё настоящее лицо, жизнь стала бы в разы проще.

– Они меня возненавидят.

– Поверь, так, как ты себя ненавидишь, тебя уже никто не возненавидит.

Я удивлённо посмотрела на мага. Задержала взгляд. А потом тихо и виновато выдавила:

– Простите. Простите меня за то, что поставила вашу жизнь под угрозу. Это было так… это было очень эгоистично. Простите.

Гегемон в ответ выразительно поднял бровь.

– Мне даже интересно, а ты на что надеялась? Что будет легко? Раз-раз и вот у тебя уже договор, верные здоровые друзья и спасённые родители? Запомни кое-что раз и навсегда: ничто не даётся легко. Тебе предоставили выбор, и ты выбрала то, что было меньшим злом именно для тебя. И это нормально – думать прежде всего о себе. Я тебе больше скажу: в этом мире все думают только о себе. Если, конечно, дело не касается очаровательного зелёноглазого фермера, – Гегемон усмехнулся.

Я смущённо пожала губы и тихо буркнула:

– Это неправильно – думать только о себе.

– Даня, дорогая, не повторяй за всеми никому не нужные пафосные речи. Знаешь. Вот тебе наглядный пример: все знают, что внешность – не главное, но при знакомстве первым делом оценивают именно внешность. Так же и тут. Все знают, что думать только о себе – это плохо. Тем не менее, когда наступает критический момент, все думают прежде всего о себе. Так что не загружай свою совесть лишним бременем.

– Нет уж, – нахмурилась я. – Если моя совесть не молчит, значит, я хотя бы не бесчувственная сволочь.

– Девочка, тебе только восемнадцать лет и ты – принцесса, – скептически сказал Гегемон. – Знаешь, сколько тебе таких выборов предстоит сделать? Чужая жизнь или своя семья, легкие деньги или чистая совесть, долг или личное счастье… да сотни выборов. Лет через десять ты просто загнёшься под напором совести, если не закроешь её под замок.

– А вы, я смотрю, уже закрыли.

– И жить стало легче. Поверь.

– Верю. Вы же старше. Но я всё равно должна была извиниться.

Гегемон хмыкнул и покачал головой.

Я снова молча уставилась в пол и ещё сильнее прижала к себе договор. Прикусила губу. И за оставшуюся поездку не проронила ни слова.

Мы подъехали к замку только вечером.

Всё это время я чувствовала лишь страшную качку, тряску и дикое желание выбраться на свежий воздух. А ещё с завидным постоянством меня одолевали панические мысли. Раз за разом в уме прокручивались сцены нашей встречи с родителями. Что они скажут? Как отреагируют? Как будут на меня смотреть?

От осознания, насколько всё далеко зашло, хотелось удавиться.

Я даже успела представить себе, как было бы хорошо, не случись всего этого. Не решись я на эту чертову сделку. Но ведь тогда в моей жизни не было бы порой ужасных, а порой и прекрасных, волшебных и удивительных моментов…

Карета остановилась неожиданно.

Почувствовав, что мы стоим на месте, больше не подпрыгивая на особо изумительных кочках, я недоумённо села. Прислушалась к собственным ощущениям. И только после этого трясущейся рукой открыла дверцу кареты.

Мы остановились посреди леса. На улице было необыкновенно свежо. Не холодно, не морозно, а именно свежо. При каждом выдохе изо рта вырывалась небольшая струйка пара.

Я помнила этот лес, наполненный зелёной листвой. Когда тут всё цвело и пахло, что заставляло меня чихать через каждые пять минут, пока нос не привыкал к свербящим запахам.

Я помнила этот лес, наполненный желтеющей, а потом и вовсе опадающей листвой. Природа готовилась к спячке, сбрасывая тяжёлую ношу.

Теперь передо мной предстал голый лес. Опавшая листва давно сморщилась и свернулась почерневшими калачиками. Делая шаг, а за ним другой, я чувствовала, как она хрустит у меня под ногами. Тут недавно выпадал снег, но белым ковром он так ничего и не застелил – не успел. На земле остались последние остатки ещё не растаявших снежинок. Но это ничего. Скоро зима вступит в полную силу, и листву укроют огромные сугробы.

– Здесь? – спросил Гегемон, выбравшись из кареты вслед за мной.

– Нет, – покачала головой. – Дальше. Там, на дороге. На перекрестке.

Воспоминания не заставили себя ждать.

Сколько же во мне тогда было энтузиазма. Я, наверное, целый мир могла покорить! А теперь всё выглядело таким глупым, несерьёзным, и абсолютно безответственным. Это ведь только у меня могло хватить мозгов пойти на сделку с демоном, прекрасно зная, что мой отец ведёт на них охоту.

Шагая по хрустящей листве, не могла отделаться от нахлынувшей ностальгии. В своё время я изучила этот лес вдоль и поперек. Я очень любила тут бегать, лазить по деревьям и играть в игру «поймал-пропал» с парочкой энтузиастов из соседних деревень.

Хорошее было время. Доброе. Лёгкое.

Что теперь от него останется?

Я слышала шаги Гегемона позади себя, поэтому точно знала, что на тракт он выбрался вслед за мной. И вдоль него шёл, не отвлекая меня от собственных грустных мыслей. Маг прекрасно знал, что бывают такие моменты, когда человеку просто нужно уйти в себя. Смириться с происходящим. Принять неизбежное.