Королева - Карен Линч

Передо мной стояла Королева Анвин с ки'тейном в руке и ртом, открытым в беззвучном крике, ощущая силу богини. Из ки'тейна хлынул синий огонь и охватил её тело, как это было с Боханом. Сверкнула ослепительная вспышка, и Благой Королевы не стало. Вместо неё на полу в куче пепла лежал ки'тейн, рядом с почерневшей короной.

— Мама! — закричал Рис.

— Взять её, — скомандовал Конард.

Рёв потряс комнату. Я посмотрела наверх, где раньше была крыша, и встретилась с взглядом одного очень взбешенного драккана. Он рычал, и пламя вырвалось из его носа и рта.

— Гус! — я вскочила на ноги.

Он сложил крылья и опустился на пол, заставив стражников разбежаться. Я подбежала к нему и обхватила руками одну из его передних лап.

— Я никогда ещё не была так рада тебя видеть.

Я поискала Риса, и обнаружила его и ещё нескольких человек, укрывшихся за троном. Он стоял, потрясенно глядя на то, что осталось от королевы, и страдание на его лице было невыносимым. Королева Анвин была ужасным, безжалостным человеком, но она также была единственной матерью, которую он когда-либо знал.

— Ваше Величество! — Айбел побежал вокруг помоста и остановился при виде представшего перед ним зрелища.

Если он пришёл в себя, то скоро появятся и остальные. Пора было уходить. Я подбежала к ки'тейну и подобрала его. Поместив его в коробку, я вернулась к Гусу.

— Джесси? — смущенно спросил Рис.

— Мне нужно идти, но мы скоро увидимся, — сказала я, а Гус тем временем обхватил меня когтями и поднялся прямо в воздух.

Места едва хватало, чтобы уместить его размах крыльев, но ему это удалось.

Я посмотрела на ошеломленные лица внизу и помахала Рису, когда мы покидали крышу. Я бы хотела остаться с ним, но здесь мне было небезопасно. Он неуверенно махнул рукой, когда Гус взмахнул крыльями, и комната исчезла из виду. Я пристроила коробку рядом с собой и устроилась поудобнее перед долгим полётом. Я была измотана, но не могла сомкнуть глаз достаточно долго, чтобы увидеть, как Гус оставляет Благой Двор далеко позади нас.

Было темно, когда мы приземлились на острове. Я похлопала Гуса по ноге и направилась к храму. Я торопилась вернуть ки'тейн, чтобы отправиться домой к Лукасу. Я хотела обхватить его руками и никогда не отпускать.

Я не потрудилась создать гламур прежде, чем войти в здание. Первое, что я увидела, когда спустилась по ступеням во внешнюю комнату, были четыре Неблагих стражника, стоявшие у входа к алтарю. Все они наблюдали за моим приближением с одинаково враждебными выражениями лиц.

Один из Неблагих стражников открыл рот, чтобы заговорить. Но слова так и не прозвучали, его глаза остекленели, и он стоял, словно окаменев. Я посмотрела на трёх других стражников, и они были в таком же состоянии.

— Здравствуй, Джесси.

Я повернулась, оказавшись лицом к Аедне, которая улыбалась так же, как моя мама, когда я получила письма о приёме в Корнелл, Стэндфорт, и Гарвард. Гордость в её глазах заставляла меня думать, что нет ничего, что я не смогла бы сделать.

Она протянула ко мне руку. Я взяла её, и мы вместе вошли в главную комнату. Я глубоко вдохнула при виде Корригана и, по крайне мере, дюжины других Неблагих, застывших, как и стражники наверху. Корриган сгорбился перед алтарем, осматривая место, где раньше находился ки'тейн.

Я повернулась, чтобы посмотреть на заднюю стену, где всегда стояли дежурные охранники. Я закрыла рот рукой при виде четырех покрытых тканью тел на полу. Я была так счастлива покинуть Благой Двор, что забыла о стражах храма, которые погибли здесь.

Мы подошли к алтарю, и она отпустила мою руку. Я достала ки'тейн из коробки и поместила на алтарь.

— Фейри и твой мир теперь исцелены, — Аедна коснулась моих волос, как это делала моя мама, и от этого у меня заболело сердце. — Ты отлично справилась, Джесси.

— Что если кто-то попробует снова его украсть? — сказала я. — Не будет ли лучше спрятать этот ки'тейн, как ты сделала с другими?

Аедна коснулась камня.

— Это больше, чем источник энергии мира фейри. Это объект поклонения, который помогает людям в этом мире чувствовать связь друг с другом и со мной. Не имеет значения из Благого они двора или из Неблагого. Ки'тейн говорит им, что они являются частью чего-то больше, чем все они.

— В моём мире тоже есть религиозные символы, — сказала я.

Впервые за все время я поняла истинную силу ки'тейна. В отличие от мира людей, в Фейри существовала одна религия и только один священный символ их веры.

Я указала на алтарь.

— Неблагой и Благой Дворы создали сильнейшие чары вокруг алтаря, но кое-кто использовал драккана, чтобы пройти сквозь них. Не могла бы ты создать ещё одни, чтобы никто не мог пройти через них?

— Я не могу, — она улыбнулась мне. — Но ты можешь.

— Я? — я уставилась на неё. — Как я могу создать такие чары? Мой камень богини помог мне создать гламур, но это ки'тейн обладает настоящей силой. Только когда они вместе, тогда… Ох.

Я достала камень из волос и зажала его в своей руке. Он приходил ко мне, когда я в нём нуждалась, он спас меня во время обращения, и он внёс свою лепту в спасение мира фейри. Мысль о расставании с ним печалила меня, но он мне больше не был нужен.

Я держала руку над алтарем и смотрела на Аедну в ожидании наставлений. Она одобрительно кивнула, и я положила камень на алтарь рядом с ки’тейном. Камень немедленно поменял цвет с цвета моих волос на радужно-голубой, чтобы соответствовать ки'тейну. Затем он медленно погрузился в поверхность алтаря и исчез.

Воздух над алтарем замерцал, и над ки’тейном возник ослепительный столб света. Столб расширялся, пока не охватил весь алтарь и не поднялся до самого потолка. Когда свет померк, алтарь оказался заключенным внутри прозрачного стеклянного футляра, по