Жасминовый ветер - Екатерина Евгеньевна Алешина
– К чертям эту вашу мораль! – рыкнула Анна в мою сторону. – Все равно от нее нет никакого толка! Зато этот Черный гримуар, – она повернулась в сторону возвышения на алтаре, – настоящий кладезь древнейших темных знаний. Он ждал меня, ждал своего часа. И теперь, когда он в моих руках, я всем покажу, что такое настоящая темная магия! И не остановлюсь ни перед чем, уничтожу всех, кто попробует встать у меня на пути!
Она направилась к алтарю с гримуаром.
– Что ты за гадость на меня повесила? – Я указал взглядом на висевший на мне амулет.
– Ах это, – Анна самодовольно улыбнулась. – Это еще одна потрясающая вещица, идею которой мне подкинул Черный гримуар. Камень здесь играет второстепенную роль. Главное – это особые заклинания, которые применяешь к нему, делая его сильнейшим артефактом против всей вашей вампирской братии. Это только начало, поверь. Уверена, что в книге найдутся заклинания, которые позволят мне сделать камни-нейтрализаторы и для других рас, тех же эльфов, например, – задумчиво произнесла она, листая тот самый гримуар, о котором сейчас так восторженно говорила. – Согласись, что это уникальный артефакт – раз, и сильный выносливый кровосос становится безвольным овощем, неспособным к сопротивлению. Скажи, каково это – впервые за сотни лет ощутить себя бессильной тряпкой, а?
– Крайне погано, – ответил я.
Только вот правды здесь было лишь наполовину. По всей видимости, Анна не догадывалась, что сила ее хваленого камня-нейтрализатора далеко не вечна. В тот момент, когда она швырнула в меня этот артефакт, он действительно смог физически меня ослабить и парализовать магию. Если при первой нашей встрече на балконе я ощутил мощную поражающую волну темной магии, исходившую от безобидного на первый взгляд камешка, то сейчас его действие практически иссякло. Несмотря на то что я был связан, ко мне вернулась физическая сила, а магический потенциал постепенно восстанавливался, и этот амулет на него уже никак не влиял. Она об этом пока не догадывалась, и мне оставалось лишь продолжать изображать слабость на потеху этой дряни. Ничего-ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним.
– Красивый ты, хоть и упырь. Прямо даже не знаю, что ты нашел в моей жалкой падчерице?
Пренебрежительный тон, с которым она отозвалась о моей невесте, неприятно царапнул по сердцу. И это чудовище жило под одной крышей с моей Эмилией шестнадцать лет? Да она взрослого способна довести до белого каления, что уж говорить о беззащитном ребенке! Нет, я все-таки точно оторву этой стерве голову, причем с удовольствием.
– Что надо, то и нашел. Какое тебе дело? В конце концов, если поставить рядом тебя и Арину, то у меня возникает тот же вопрос к Роберту. Интересно, по какой причине у него так резко испоганился вкус на женщин?
– Следи за своими словами, пиявка! А иначе я…
– А что иначе? Ты все равно пока не сможешь ничего со мной сделать, потому что я тебе нужен для твоего ритуала.
Яростно сверкнув глазами, она отвернулась и принялась расставлять оставшиеся столбики свечей по какой-то ей одной известной схеме. Стоило попытаться выжать из нее как можно больше информации, прикидываясь немощным.
– Может, поделишься, чем же это тебя так жизнь обидела, что ты всех ненавидишь?
– Почему бы и не поделиться. Мне охота поговорить, а рядом, кроме тебя, никого нет. Тем более что ты все равно умрешь. Полное изъятие магической силы одинаково смертельно для всех рас. Так что все мои тайны останутся между нами.
– Боги милостивые, какая честь! Меня ждет эксклюзивное интервью с великой и ужасной темной колдуньей Анной! Чувствую себя избранным! – не смог я удержаться от колкости в ее адрес, на что она лишь презрительно цокнула языком, закатив глаза.
– Меня не жизнь обидела, а люди. Или не совсем люди. И Анна – это лишь похожее имя. На самом деле меня зовут Антарес. Так меня назвала мама в честь одной из ярчайших звезд на небосклоне. Наверное, она предвидела, что моя судьба будет яркой.
В свое время мама была очень сильным магом. Когда она поняла, что все ее знания и опыт ограничены идиотскими запретами, то обратилась к черной магии, где не существует глупых рамок. На Эсфире черные маги преследовались по закону, на Земле тогда была развернута целая кампания, направленная против ведьм. Смешно, что больше половины жертв не имели вообще никакого отношения к колдовству. Но маме не хотелось искать для себя другой мир для проживания, и она благополучно жила то на Эсфире, то на Земле, постигая тайны темной стороны магии. Все свои знания она записывала в этот гримуар, который называла Обсидиановым, потому что обложка была инкрустирована именно этим камнем. Она его очень любила. Но мне больше нравится называть этот гримуар Черным. Черная магия, как-никак.
Однажды, гуляя по главной площади столицы Западной империи, она встретилась с мужчиной. Их взгляды пересеклись и… Он был магом, но очень слабым, его сил не хватило для поступления в Академию Магии, а идти в колледж он не желал. Они с моей мамой разговорились, он рассказал ей о своих переживаниях, и с того самого дня они уже не расставались.
Маме не давала покоя мысль, что можно хотя бы попытаться исправить то, что, казалось бы, уже предопределено природой. Она давно вынашивала идею ритуала, позволяющего забирать чужую магическую силу, но все не решалась. Однако стоило ей поделиться этой идеей со своим возлюбленным, как он сразу согласился. На его месте я бы тоже согласилась. А чего терять? Ритуал состоялся, и он получил силу, которую мама забрала у какого-то нимфа, умершего к концу действа. И все было бы хорошо, но полученная магическая сила пробудила спящую в нем демоническую сущность и дала толчок к пробуждению истинной памяти. Ты ведь знаешь, что это такое?
– Память о прожитых тобой предыдущих жизнях, – ответил я, и она кивнула.
– Мы ничего не помним, потому что наша душа, чтобы вновь возродиться, должна обрести покой и забвение. Но его душа вспомнила все. Абсолютно все. Так мама узнала, что полюбила демона войны по имени Адаил.
Эта новость прозвучала, словно гром средь ясного неба, вызвав у меня неописуемый шок.
– Что? Хочешь сказать, что ты – дочь Адаила? – Я пораженно уставился на Анну, не веря тому, что сейчас услышал. – Кажется, у твоего папаши в каждом его перерождении особая карма – пролетать с зачислением в Академию.
– Заткнись, а то рассказывать не буду, – пригрозила мне Анна.
Как такое вообще возможно? Что ж,
