Рыжий и черный - Татьяна Лаас
— Я потом верну, честное слово!
Моне лишь кивнул. Андре пошла вслед за Каеде, оставляя за спиной Анри, гонку трех океанов, волнующихся мужчин и, возможно, свою жизнь. Каеде не обещал, что Кит справится, а Андре не знала точных рунных цепей Брендона. Она не знала, справится ли сама, хватит ли её сил и знаний, но разве это повод отказывать в помощи?
В рубке прозвучало отрешенным голосом Анри:
— Носовые двигатели — торможение!
— Есть носовые двигатели торможение!
— Стоп, машина!
— Есть стоп машина!
Зазвенел телеграф, и Леви вздрогнул всем телом, зависая в воздухе.
Андре на миг замерла, ловя Каеде за узкую длинную ладонь — все же так прощаться с Анри было нелепо:
— Простите, на секунду…
Впрочем, Анри сам не сдержался, вышел в коридор, помогая Каеде открывать люк. В узкий коридор рванул холодный, ночной ветер. Прозвучала простая и такая нелепая инструкция:
— Кера, крепко возьмите меня за шею и не отпускайте ни за что!
Андре лишь кивнула, а потом все же поцеловала Анри в щеку:
— Будь счастлив — даже принцы этого заслуживают…
Анри ничего не сказал в ответ. Она улыбнулась и подошла к Каеде со спины, хватая его за шею и ничего не понимая. Руки Анри обхватили её за талию, поднимая вверх и помогая ногами обхватить Каеде, чтобы точно удержаться. Странно, что мужчина даже не возмутился. А потом… Каеде шагнул прямо в воздух.
Андре заорала бы от ужаса и восторга, переполнявшего её, но тугой ветер выбил из неё дыхание, заставляя бороться за первый вдох. Шея под её руками раздалась в стороны и обросла густой рыжей шерстью, нагло щекочущей нос. Только бы не чихнуть в эту рыжую роскошь — Андре не знала, как на такое отреагирует мужчина. Каеде резко вырос в размерах, превращаясь в лиса. Он был огромнее любого животного, которого до этого видела Андре. Впрочем, со слонами она не сталкивалась, так что возможно слонам Каеде и уступал в размерах. Он легко, словно воздух был тверд, как и земля, мчался над крышами Аквилиты, лишь изредка действительно отталкиваясь от домов, попутно обрушивая красную черепицу.
Огромный Леви превратился в небольшую точку на черном небе — он спешил в эллинг.
Поборов первый страх, Андре даже попыталась выпрямиться, чтобы сесть на лисе, как на коне, но гордой наездницы из неё не получилось — возмущенный Каеде хлопнул её одним из длинных, пушистых хвостов, заставляя обратно прижиматься к спине. Хвостов у него было три. Знать бы еще, что это значит. И значит ли.
Лис промчался через полгорода, пролетая через площадь Воротничков и врываясь в пламя. Андре на миг сжалась от ужаса, ожидая ожогов, но пламя словно избегало лиса. Или это была магия. Лис мчался через треск рушащихся домов, через рев огня, через крики… Андре обернулась — оставшиеся за спиной маги что-то орали им в спину, но слов было не разобрать. Криков же умирающих в пламени не было. Тут вообще никого на агонирующих улочках не было. Даже крыс.
Каеде летел, хвостами отмахиваясь от пламени, он словно знал, куда надо бежать в этом рыжем от всполохов огня, дымном пекле. Он резко в прыжке прыгнул на какую-то площадь, замирая, и Андре от неожиданно прерванной скачки не удержалась — перелетела через его голову, чуть не падая — уже мужские руки Каеде поймали её в последний момент.
— Удачи! — сказал он ей и напомнил: — Не рискнешь — ничего не получишь!
Словно она хотела что-то получить… Ей бы Брендона успеть спасти! Тут не до наград, или что там имел в виду Каеде. Он, на лету обратно превращаясь в лиса, взвился в небеса и полетел дальше, тут же теряясь в языках пламени. Оно тут было везде. Поднималось выше трехэтажных домов. Летело в лицо. Рвалось попробовать на вкус. И не могло коснуться Андре, словно Каеде все еще защищал её, хоть и не обещал ничего подобного. Дышалось легко, несмотря на явный жар и пепел, метавшийся в воздухе. Андре заставила себя сделать первый шаг к Брендону, боясь, что защитный кокон останется позади.
Брендон, все так же в черном свитере и широких, сейчас серых от грязи штанах, замер по середине площади, что-то спешно вырисовывая на брусчатке. Сперва Андре показалось, что это мелок, но подойдя ближе, она поняла, что это кровь. Брендон выводил руны своей кровью.
Заметив, хотя, скорее, почувствовав кого-то рядом, он удивленно приподнял голову вверх, замирая и мотая головой в диком изумлении.
Время словно остановилось. Или Каеде его остановил? Как остановил голодное пламя.
Мужчина недоверчиво поднялся с корточек:
— Что ты тут делаешь?
В отличие от Андре, ему было плохо — по грязному, серому от пепла лицу тек пот, оставляя за собой красные, припухшие из-за ожогов дорожки. Брендон тяжело дышал, словно боролся за каждый вдох. От него пахло потом и гарью. Его светлые волосы висели сосульками и откровенно были подпалены — путь через пламя ему дался тяжелее, чем Андре.
— А ты что тут делаешь? — возмутилась она, доставая из кармана брюк позаимствованный копир и слюнявя его кончик — иной воды тут не было: — Живо снимай свитер — вот тут ты точно не замерзнешь!
Он растеряно протянул руку к ней, как будто надеялся, что она всего лишь галлюцинация — до этого он избегал любого контакта:
— Ты… Пришла сюда… — его голос звучал растерянно.
— Чтобы разблокировать твои рунные цепи! — Андре снова скомандовала — она боялась, что волшебства Каеде хватит ненадолго: — Свитер снимай!
И почему она тогда отказалась от предложения отца Маркуса? Владей она сейчас эфиром, она могла бы помочь чуть больше, чем разблокировкой рун. Иногда она тоже ведет себя, как глупый баран, или, вернее, иглобраз, как Брендон.
Он, послушно обнажаясь, стащил свитер, продолжая мотать головой — кажется, он до последнего надеялся, что Андре растворится в воздухе, как призрак. Она нахмурилась, наклоняясь ниже и всматриваясь в цепочки рун, которые вились по всему торсу мужчины. Сюда бы Грегори — вот кто легко читал и разбирал цепи, она его жалкая ученица, но сейчас пришло время сурового экзамена и отступать, чтобы вернуться к учебникам, нельзя.
— Какая красота… — не сдержалась она, прикасаясь к гладкой, чуть влажной коже.
Брендон уже смирился с её существованием:
— Да, я над этой цепью два года работал.
Андре не удержалась от смешка:
— Я вообще-то твои мышцы имела в виду — красиво!
Колдун впервые не нашел,
