Перворожденный - Татьяна Владимировна Солодкова

Инквизиция снова побывала у нее, но на этот раз без обыска и разрушений. Тем не менее вежливо напомнили о себе и рекомендовали не забывать.

Нэйтан злился. Первым порывом было пойти и собственноручно покончить с главой элейской Инквизиции. Но на холодную голову было решено, что тогда оставшиеся инквизиторы уж точно не оставят Лиссану в покое и отомстят за своего собрата.

К сожалению, Инквизиция все еще имела очень большой вес, и Эрик не мог просто запретить им трогать того или иного человека королевским указом. Продолжал расшаркиваться перед ними, чтобы укрепить свою власть.

Лиссана убеждала, что бояться нечего и если бы они хотели причинить ей вред, то сделали бы это еще в свой первый визит. Нэйт им не доверял и уговаривал девушку перебраться в замок, где будет безопаснее.

Она отказалась наотрез. Похолодало, люди стали тянуться в домик «лесной ведьмы» настоящей вереницей, прося лечебные снадобья и исцеления. И девушка не могла их оставить.

Нэйтан пытался убедить, что такая самоотверженность не стоит ее безопасности. На что Лиссана всегда напоминала, что и он с ног валится от усталости не ради самого себя.

Психовал, но переубедить не мог. Каждые полчаса проверял кольцо на наличие пропущенных вызовов от любимой.

В тот вечер удалось вырваться из столицы раньше обычного: еще только смеркалось. Нэйт на сто тысячный раз проверил защиту замка, подзарядил связку амулетов, которые Эрик теперь был вынужден носить на себе, не снимая, и отправился в лесной домик.

Лиссана не встретила его, едва услышав шаги на крыльце, как это уже вошло у них обоих в привычку. Вообще не вышла навстречу.

Вовремя воспользовавшись магическим зрением, Нэйтан не успел запаниковать: Лиссана была дома, жива и здорова — пламя ее дара пылало ярким ровным светом.

Он тихо вошел в дом, полагая, что она легла пораньше спать, устав от своих нескончаемых просителей о помощи.

Но Лиссана не спала. Она сидела, положив руки на стол и спрятав в них лицо, а ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий.

— Лисс, — окликнул Нэйт, чтобы не подкрадываться неожиданно и не напугать, — что произошло? Тебя кто-то обидел?

Девушка подняла опухшее и покрасневшее от слез лицо.

— Меня не так легко обидеть, ты знаешь, — пробормотала и отвернулась, уставившись в опускающуюся за окном тьму: из комнаты с искусственным освещением казалось, что за окном гораздо позднее, чем есть.

— Тогда что случилось? — Он подошел и положил ладони на ее хрупкие плечи. — Я могу помочь?

Лиссана принялась вытирать слезы.

— Уже нет, — покачала головой, — никто не сможет.

— Ли-и-исс. — Нэйт опустился на корточки, взяв ее за руки и заставив повернуться в его сторону. Склонил голову набок, заглядывая в глаза.

— Она умерла, — сказала Лиссана, Нэйт молчал, ожидая пояснений, — девочка. Ей было четыре. Ее мать приходила ко мне за лекарством. — Нэйтан поджал губы. — У нее был жар, городской целитель не взялся, сказал, и так пройдет, нечего тратить резерв. Я посмотрела на нее, это было похоже на простуду. — Ее плечи вновь затряслись. — Клянусь, это выглядело как обычная простуда. Я не почувствовала, понимаешь? — Жадно впилась в него глазами. — Не увидела причину.

Нэйтан встал и прижал ее к себе.

— Так бывает, — пробормотал ей в волосы, успокаивающе гладя по спине. — Мне очень жаль.

Лиссана громко выдохнула, ее била мелкая дрожь.

Несколько минут они просто стояли, молча обнявшись.

— Нэйт, это же ребенок, — прошептала девушка. — Когда умирают взрослые, это горе, но когда дети… — Она не договорила, но этого и не требовалось. — Нэйт, я беременна.

Переход был настолько резким и неожиданным, что до Нэйтана не сразу дошло, ЧТО именно он только что услышал.

А Лиссана еще кляла себя за то, что не заметила серьезную болезнь девочки, которую видела в первый и в последний раз. Нэйт умудрился не заметить беременность женщины, которую видел постоянно!

Лиссана подняла голову, чтобы видеть его лицо, и напряженно ждала хоть какой-то реакции.

Что-то подсказывало, что прыгать до потолка, празднуя появление своего ребенка, спустя минуту после того как она оплакивала смерть чужого, будет неправильным.

— Почему не сказала?

Лиссана пожала плечами.

— Ждала подходящего момента.

— Любой момент — подходящий.

И он снова притянул ее к себе и поцеловал.

Когда Нэйтан оделся и вышел из спальни, Лиссана уже накрывала на стол.

Остановился в дверях, подперев плечом косяк, и просто смотрел на нее. Подумать только, он будет отцом. Отцом!

Лиссана обернулась. Выглядела она посвежевшей, и ничего не напоминало о вчерашних слезах.

— У меня еще нет живота, не присматривайся, — усмехнулась, безошибочно угадав, о чем он думает.

— Не могу представить тебя круглой. — Улыбка сама лезла на лицо.

Лиссана закатила глаза.

— Представь, что я проглотила тыкву, — она приставила ладони к животу и отодвинула, очерчивая примерный размер, — вот так я и буду выглядеть.

Нэйт рассмеялся, поцеловал ее, абсолютно уверенный, что она будет нравиться ему любая, и сел к столу.

— Ты же переедешь в замок, после того как мы поженимся? — спросил как само собой разумеющееся, наливая в стакан молоко.

Лиссана остановилась посреди кухни.

— С какой стати? — голос прозвучал напряженно, улыбки как не бывало.

Нэйт тоже напрягся.

— Ты шутишь?

Лиссана не сводила с него упрямых глаз.

— А похоже?

— Ладно. — Нэйт знал, что с беременными женщинами нужно быть терпеливым, — К какому из двух озвученных мною пунктов относилось твое возражение?

— К обоим, — ответила, ни на миг не задумавшись.

Он так и не отпил молоко, вернул стакан на стол.

— Ты еще скажи, что это не мой ребенок.

Лиссана фыркнула.

— Конечно, твой. Не об этом речь. — Она наконец перестала