Мама для подкидышей, или Ненужная истинная дракона - Анна Солейн
— Ну, уже чуть меньше, — задумчиво сказал Седрик, — самая большая проблема в тюрьме.
От воспоминаний о Черном меня передернуло.
Ну, допустим.
— Ты принц! — выпалила я.
В это я до сих пор не могла поверить. Я догадывалась по оговоркам Гидеона и по объему силы Седрика, что мама нагуляла его не от конюха, но чтоб настолько…
Он посмотрел на меня исподлобья.
— Не принц, а сын короля. Есть разница.
— Какая?
— Хочешь сейчас это обсудить?
— А что ты… — Я не договорила, потому что он вдруг опустился вниз. — Что ты делаешь?
— Собираюсь… — Он подхватил меня под колени и поднял вверх.
— Что ты… Пусти!
Не слушая меня, он прошел пару шагов, а потом крайне аккуратно сгрузил меня на кровать. Получилось у него это легко, как будто я весила не больше кошки.
— Это пло…
Седрик меня поцеловал, так что я не смогла привести очередной аргумент, содержание которого исчезло у меня из головы примерно через секунду. В какой-то момент я все-таки оказалась без юбки и без панталон, но намного больше меня в этот момент волновало то, что Седрику и самому хорошо бы раздеться.
— Я не…
Я замолчала. А потом его рубашка оказалась расстегнута — пиджак уже давно валялся где-то в углу. Возможно, этому поспособствовала.
Возможно, весьма активно.
Смуглую кожу, как и раньше, пересекали шрамы, и в какой-то момент я пожалела, что не могу стереть их ко всем чертям руками и губами.
Когда мы оба оказались обнаженными, Седрик на секунду замер, его взгляд стал цепким и жадным.
— Что? — нахмурилась я.
— Ты красивая.
Я поерзала и постаралась задушить внутри неприятный голосок.
— Это… — Я решила не начинать снова спор о том, одна у нас с Элис душа или нет, так что ответила обтекаемо: — Это тело… до сих пор не привыкла.
— При чем здесь тело? Можно подумать, это тело умудряется со мной ругаться, даже когда мы занимаемся любовью.
Мы… Стоп, что? Нет, ну если по формальным признакам подходить, то, конечно, да! Мы в постели, голые, Седрик прижимает меня к покрывалу и…
— Нет! Подожди, нет, мы еще не договорили! Это плохая идея, в нашем случае заниматься любовью — это как…
Он меня поцеловал, так что я не смогла договорить и моментально забыла, что имела в виду.
Это как лечить алкоголизм шампанским. Симптомы облегчит, но проблему усугубит, вот!
Только я хотела это сказать, как Седрик погладил внутреннюю сторону моих бедер, и моя спина выгнулась сама собой, а слова я вовсе разучилась произносить.
Не припомню, чтобы до меня хоть раз в жизни дотрагивались так нежно и целовали так крепко, и жадно, и ласково. Уж точно не то, чего можно было бы ждать от этого невыносимого дракона.
Происходящее — бесстыжие ласки, и нежность, и страсть, — как будто было для меня впервые. Может, и вправду впервые. Впервые — вот так.
Я изо всех сил старалась не стонать слишком громко и расцарапцала Седрику всю спину. Он закрывал мне рот ладонью и прижимал к себе, так что на моей коже остались синяки.
Когда все закончилось, я как-то незаметно для себя почти уснула в руках у Седрика. На коже остывал пот, было прохладно, но на то, чтобы залезть под одеяло или хотя бы пошевелиться, не было сил.
— Все-таки это была плохая идея, — упрямо проговорила я, утыкаясь Седрику в шею. — Очень, очень плохая. Мы измотаем друг другу все нервы. Потом ты заведешь очередную Кэти, которая будет тебя слушаться, а я — сделаю так, что ты погибнешь при загадочных обстоятельствах. Вы оба.
Он издал короткий смешок и отвел прядь моих волос от лица.
— Можем заключить еще одну сделку.
Я зевнула. Было хорошо и спокойно. Впервые за последние несколько месяцев.
Может, впервые за всю жизнь.
А сделка — это хорошо. Это еще спокойнее. Это что-то понятное.
— Какую сделку? — пробормотала я, окончательно проваливаясь в сон.
— Жить друг с другом долго и счастливо, конечно, — ответил Седрик, щелкнул пальцами и притянул меня к себе ближе.
В комнате благодаря его магии моментально стало теплее, и я наконец уснула.
Глава 39
— Завтра наша свадьба. Надеюсь, ты рада, добилась своего.
От холодного голоса по спине пробежали мурашки, но я продолжила подписывать приглашение — одно из тех, текст в которых должен быть особенным, его нельзя было доверить типографии.
Потому что обычное, типографское, обе важные для меня гостьи с присущим им изяществом проигнорировали.
— Все будет по твоим правилам, — добавил Седрик, не дождавшись ответа. — Довольна?
— Э… Ну да?
Я подняла взгляд, прищурилась от бьющего в глаза солнца и огляделась. В гостиной особняка Мэлори было непривычно пусто. Голые стены с темно-зелеными обоями вверху и деревянными панелями снизу, каминная полка, где теперь не было ни кольца, ни золотой фигурки богини, ни часов.
Солнечный свет, разлитый в комнате, был ярким, желтым, резким, потому что легкие полупрозрачные шторы и тяжелые портьеры уже сняли.
Из мебели остались только диван и столик. И то я с трудом уговорила грузчиков дать мне пару часов, прежде чем их выносить.
Нужно же как-то… попрощаться с домом! Седрик такой сентиментальностью по понятным причинам не страдал, а мне хотелось побыть здесь напоследок.
Когда-то именно в этой гостиной я впервые открыла глаза в новом мире. Впервые увидела Седрика и получила на запястье метку, которая, как взмах крыльев бабочки, повлияла не только на мою жизнь, но и на жизни множества людей. С тех пор прошло почти два года.
Изменилось все, хотя тяжелый взгляд Седрика и его ледяной тон вызывали сейчас острое чувство дежа вю и мурашки по коже.
Наверху раздался грохот, крики, и я нахмурилась. Нужно…
— Нет, ты вообще понимаешь, что ты наделала? — рявкнул Седрик, подходя ближе.
Метка на моем запястье, которую я больше не прятала, потеплела, магия Мэлори внутри встала на дыбы, и я привычно уже ее усмирила — буквально представила, что набрасываю на непослушную лошадь (Заразу, например, которая теперь портила нервы королевским конюхам и ела исключительно отборный овес) уздечку.
За прошедшее время я научилась не только разбираться в правилах местного этикета, перечислять имена всех монархов до двадцатого колена и поддерживать светскую беседу, но и обращаться с непослушной
