Апельсиновый вереск. Дорога возврата - Вайолет Девлин
— Эсильда ненавидит тех, кто становиться на ее пути, — объяснил Брэм. С каждым словом ему становилось все труднее дышать. Он не слышал себя. Слышал только звук бьющегося стекла. — Ее ревность часто становилась причиной наших разногласий. Поначалу я не мог поверить, что она способна зайти так далеко. Но платок…
— В последнее время Эсильда сильно сблизилась с Верховным Военачальником, — снова взяла слово Изабелла. — Полагаю, ее ненависть была настолько огромна, что она решили любыми способами избавиться от Адель. Когда у нее не получилось отравить ее на балу, в ход пошли другие методы. Эсильда соблазнила Обена, — в тот же момент лицо Брэма скривила болезненная судорога, — убила его, и обернув кинжал платком, подбросила в покои графини. Охрана видела ее на этаже в тот день. Тело убитого она вытащила на холод специально. Чтобы оно медленнее разлагалось. А кулон нашла в оранжерее, где дочь Адель его потеряла. Эсильда знала толк в придворных интригах, но они зашли слишком далеко, — сурово сказала капитан.
Его Высочество Хейден кивнул и вдруг повернулся к Брэму.
— Эсильда Гасперс — ваша жена. Почему вы ее не защищаете? Вы же понимаете, Брэм, если бы не ваши показания, леди Гасперс осталась бы безнаказанной?
Советник глубоко вздохнул. Ему вспомнился день, когда он впервые увидел Эсильду. Маленькую, шуструю, совсем еще девчонку. Она была обычной служанкой, но хватка у нее была твердой. Их брак был выгоден им обоим. Как и сказал альв, он принес одни лишь плюсы. Брэм до сих пор не знает, в какой момент все рухнуло. Идиллия длилась недолго. Он строил карьеру, а она стала самой известной дамой в высшем свете. Но стоило им явиться на бал, как начинали происходить странные вещи. Каждой девушке, с которой Брэму доводилось танцевать, становилось худо. А иногда они вытворяли странные вещи. Брэм долго искал причину, пока не понял, что во всем виновата Эсильда. Ее переполняла злость и ревность. Пока он строил мифическую стену взаимовыгодного брака, она рушила его своими чувствами. Возможно, Брэм когда-нибудь смог бы понять ее. И их отношения могли бы вырасти в нечто большее, чем слово “выгода”. Вот только Эси все испортила.
— Зачем ты отравила баронессу Нест?! — ворвался однажды в ее покои злой Брэм.
Эсильда, сидящая на мягкой софе, удивленно изогнула бровь.
— А зачем она таскается за тобой по пятам, словно верная собачонка?
— Это не твое дело, Эсильда!
— Нет. Мое! — она вскочила с софы. Ее щеки заалели от ярости.
— Да ты хоть знаешь, что Неста одной ногой в могиле! — закричал мужчина. Он в два шага оказался рядом с ней и, взяв за плечи, хорошенько встряхнул. — Ты чуть не убила человека!
— И пускай! Пусть сдохнет! Никто не станет скорбеть!
Брэм отшатнулся. С того дня в душе мужчины ненароком зародилась мысль, что Эсильда способна на все. Ее рука не дрогнет, а последствия ее действий будет переживать другой человек. В этом и заключался ее план. Она всегда выходила сухой из воды, потому что Брэм закрывал глаза на ее поступки.
Больше этого не случится.
— Навечно я предан только империи, — сказал вслух Брэм Гасперс, оставив мысли, похожие на маленьких светящихся жуков, при себе.
Этери
История циклична, точно так же, как и жизнь. Оказавшись в маленьком захолустном городке, не можешь быть уверен, что не окажешься там когда-нибудь снова. Только в случае Этери время шло с нещадной быстротой. Прошло три года, и вернулась она не куда-нибудь, а в заточение. Девушка прекрасно помнила тот день, когда ее схватили (вот ирония!) всадники культа Пресвятой Морриган. Холодная каменная кладка стен, вечные сквозняки, сырость и запах затхлости. Такими она запомнила тюремные подвалы империи. Но в тот раз она была не одна. Рядом был Элфи, которому она не доверяла, но отчего-то знала наверняка: он сделает все, чтобы вытащить их оттуда. В сердце Этери поселилась тоска. В этот раз альва рядом не будет. А еще тогда ее не обвиняли в убийстве.
Смерть Обена дэ Хельда стала неприятной неожиданностью, словно гром посреди чистого весеннего неба. За ней крылось нечто большее, чем они предполагали. Была ли это банальная месть? Или целью убийства была сама Этери? Нет, глупость какая-то. Никто не знает ее настоящую личность. Да и кому понадобиться мстить графине? Этери казалось странным все. Начиная от того, где именно нашли труп, заканчивая кулоном Тины. Как потерянный в оранжерее кулон нашли около берегов озера…? Ее мысли прервала тянущая боль.
Всадник в зеркальных доспехах слишком сильно сжал руку Этери выше локтя. От легкого дискомфорта девушка пришла в себя и огляделась.
Узкий коридор, по которому они шли, не был похож на те каменные тоннели, из которых их с Элфи выводила Авалона. Высокие потолки, стены из сухого песчаника, хорошее освещение. По правую руку в ряд тянулись закрытые камеры. Никаких клеток, темных заржавевших прутьев, заплесневелых углов. В этот раз место, куда отправили Этери, было вполне себе приличным. Если это слово применимо в сторону тюрьмы.
Страж отпустил ее, но лишь затем, чтобы отпереть крайнюю дверь из темного металла. Этери сделала шаг, дверь с грохотом захлопнулась.
В камере было темнее, чем в коридоре. Девушка пристально оглядела убранство, которое здесь хотя бы присутствовало. Простой деревянный стол с придвинутым к нему стулом, небольшое решетчатое окно и узкая кровать, застеленная накрахмаленной простыней…
Стоп. Этери моргнула, стараясь прогнать слишком реалистичное видение. Ничего не изменилось. На кровати лежал человек. Укрывшись с головой тонким шерстяным одеялом, он спал, отвернувшись к стене.
Этери нахмурилась. Неужели стражник перепутал камеры, и сейчас она находиться в одном помещении с настоящим преступником? Предельно осторожно, так, как подходят в дикому зверю, она сделала шаг. Лица видно не было. Из-под одеяла выглядывала макушка с темными волосами. Подобравшись ближе, Этери склонилась над заключенным. В нос ударил резкий аромат трав. Полынь и дикая роза. Последнюю имперцы часто раскуривали на улице в тонких длинных трубках. Пристрастие к курению существовало даже в Ареморике, пускай и не такое вредное.
Все еще сомневаясь в своих действиях, Этери взялась за край одеяла и аккуратно отвела его в сторону. Эффект был подобен внезапно пересохшему водопаду. Еще секунду назад водная стихия шумела, поражая своей силой, мощью, как вдруг все прекратилось. Воцарилась хрустальная тишина. Как молчание, причиняющее боль и в то же время дарующее облегчение.
Этери не сдержала уставшего вздоха, присаживаясь на край кровати.
— Во имя всех богов… — пробормотала она. — Как…?
Одеяло сползло с шеи заключенного,
