Ками Гарсиа - Прекрасная тьма
— Он все это время был у тебя?
— Ага. Тётя Прю дала его мне. Связь работает, пока бирка у тебя.
— Погоди. Как у твоей тёти оказалась магическая кошка?
— Аурелия подарила Люсиль моей тёте, чтобы та могла найти выход из Туннелей.
Лена начала распутывать ожерелье, развязывая узелки, образовавшиеся с тех пор, как она её потеряла.
— Не могу поверить, что ты нашёл его. Когда я сняла его, я не думала, что увижу его снова.
Она не потеряла его. Она его сняла. Я не поддался стремлению спросить Лену почему.
— Разумеется, нашёл. На нем собрано всё, что я когда-либо тебе дарил.
Лена сжала ожерелье в руке и отвернулась:
— Не всё.
Я знал, о чём она подумала — о кольце моей мамы. Кольцо она тоже сняла, но я его тогда не нашел.
Нашёл лишь этим утром, когда обнаружил лежащим на своём столе, словно оно всегда там и было. Я снова потянулся к ящику и вложил в раскрытую Ленину ладонь кольцо. Когда холодный металл коснулся ее руки, она взглянула на меня.
Ты нашёл его?
Нет. Должно быть, моя мама нашла. Оно лежало на столе, когда я проснулся.
Она не ненавидит меня?
Это был вопрос, который могла задать только девушка-маг. Простил ли её призрак моей умершей матери? Я знал ответ. Я обнаружил кольцо вложенным в книгу, которую одолжила мне Лена, «Книгу вопросов» Пабло Неруды, цепочка, служившая закладкой, лежала под строчкой: «Правда ли, что в янтаре содержатся слёзы сирен?»
Моя мама была большой поклонницей Эмили Дикинсон, а Лена любила Неруду. Это напоминало веточку розмарина, которую я нашёл в любимой маминой поваренной книге прошлым Рождеством — что-то от мамы и что-то от Лены, одновременно, как будто так оно и должно было быть всегда.
Я ответил Лене, застёгнув ожерелье на ее шее, где ему и было самое место. Лена коснулась его и посмотрела в мои карие глаза своим разноцветными. Я знал, что она по-прежнему та девушка, которую я люблю, и не имеет значения, какого цвета её глаза. Нет одного цвета, который мог бы описать Лену Дюкейн. Она была красным свитером и синим небом, серым ветром и серебряным воробушком, чёрным локоном, выбившимся из-за её уха.
Теперь, когда мы вновь были вместе, я, наконец-то, почувствовал себя дома.
Лена прильнула ко мне, поначалу осторожно касаясь губ. Затем поцеловала меня сильнее, отчего по моей спине побежали горячие мурашки. Я чувствовал, как она возвращается ко мне, как наши тела вспоминают, каково находиться в объятиях друг друга, сплетаясь в единое целое.
— Окей, это точно мой сон, — улыбнулся я, проводя пальцами по невероятной копне её чёрных волос.
Я бы не была в этом так уверена.
Я вдыхал ее аромат, а она гладила меня по груди. Мои губы странствовали по её плечу, и я потащил ее на себя, пока не почувствовал как в меня уперлись ее бедренные кости. Прошло столько времени, и я так скучал по ней — по её вкусу, её запаху. Я взял лицо Лены в ладони, целуя её еще сильнее, и моё сердце неистово забилось. Пришлось остановиться и отдышаться.
Она откинулась на мою подушку и внимательно смотрела на меня, стараясь не дотрагиваться до меня.
Полегчало? Ты… Я причиняю тебе боль?
Нет. Лучше.
Я перевел взгляд на стену и отсчитывал секунды про себя, усмиряя пульс.
Врешь.
Я обнял Лену, но она упорно не желала на меня смотреть.
Мы никогда не сможем быть вместе по-настоящему, Итан.
Сейчас мы вместе.
Я погладил ее по руке, наблюдая за мурашками, бежавшими по ее коже от моего прикосновения.
Тебе шестнадцать, а через две недели мне исполнится семнадцать. У нас есть время.
На самом деле, в Магических годах, мне уже семнадцать. Сосчитай луны. Сейчас я старше тебя.
Лена едва заметно улыбнулась, и я сжал её в объятиях.
Семнадцать. Ну и что. Может, к восемнадцатилетию мы разберёмся с этим, Ли. Ли?
Я сел в постели и посмотрел на нее.
Ты ведь знаешь, да?
Что?
Своё настоящее имя. Теперь, когда ты Призвана, ты его знаешь, да?
С полуулыбкой Лена склонила голову на бок. Я обнял ее, нависнув над ней.
В чём дело? Думаешь, мне не следует его знать?
Разве ты ещё не понял, Итан? Моё имя — Лена. Я носила это имя, когда мы встретились. Это единственное имя, которое у меня когда-либо будет.
Она это знала, но не сказала мне, и я понял, почему. Лена вновь выбрала Призвание сама. Она решила, каким будет ее имя, связав нас вместе всем тем, что было между нами. Мне стало легче, потому что она всегда будет для меня Леной.
Девушкой, которую я встретил в своих снах.
Я натянул одеяло нам на головы. Хотя ни один из моих снов не заходил так далеко, за считанные минуты мы оба крепко заснули.
Глава сорок первая
Двадцать второе июня. Свежая кровь
Проснулся я почти тут же. Меня разбудило шипение Люсиль. Я повернулся, Лена свернулась калачиком рядом со мной. Всё ещё было трудно поверить, что она здесь и что она невредима. Это было то, чего я хотел больше всего на свете, и теперь я это получил. Как часто такое случалось? Убывающая луна за окном моей спальни была такой яркой, что я мог видеть, как Ленины ресницы касаются щеки, когда она спит.
Люсиль спрыгнула с изножья кровати, и что-то шевельнулось в тени.
Силуэт.
Кто-то стоял у моего окна. Это мог быть лишь один человек, который на самом деле вовсе не был человеком. Я вытянулся в кровати по струнке. Мэйкон стоял в моей комнате, а Лена лежала под одеялом в моей постели. Ослабевший или нет, он меня убьет.
— Итан? — я узнал его голос в то же мгновение, как услышал его, хоть он и старался быть тихим. Это был не Мэйкон. Это был Линк.
— Что, чёрт возьми, ты делаешь в моей комнате посреди ночи? — прошипел я, стараясь не разбудить Лену.
— Я влип, приятель. Ты должен мне помочь, — тут Линк заметил Лену, свернувшуюся клубочком рядом со мной. — О, чёрт! Я и не знал, что вы… ну, знаешь.
— Спим?
— Хоть кто-то может спать, — он мерил шагами комнату, будучи чересчур нервным даже для него самого. Его рука была в гипсе, и беспорядочно покачивалась. Даже в тусклом свете, проникавшем в окно, я мог видеть, что он бледен, и лоб покрыт испариной. Он выглядел больным и даже хуже.
— Что с тобой случилось, друг? Как ты сюда попал?
Линк сел на старый стул у моего стола, затем опять встал. На футболке у него был нарисован хот-дог и надпись «УКУСИ МЕНЯ». Он носил её ещё с тех пор, как мы ходили в восьмой класс.
