Дженнифер Арментроут - Холодные объятия
И это вызывало подозрения.
Он широко улыбнулся, и его глаза замерцали.
– Лейла? Ты в порядке?
Его голос тоже стал другим – теперь он словно впивался в мою кожу когтями. Я сделала вдох, и вдруг – о боже! – в голове что-то щелкнуло. Внезапно все стало понятно, до тошноты. Я просто многого не замечала до сих пор.
– Я знаю, – в ужасе прошептала я.
Недоумение промелькнуло на лице Стейси, и она сложила руки на груди.
– Знаешь что?
– Ах, наконец-то, – проворковал Сэм. – Озарение. Давно пора, а то я уже всерьез начал сомневаться в твоей сообразительности, сестренка.
Ледяной холод пронесся по комнате, когда понимание пришло и к Роту, и он глухо зарычал.
Взгляд Сэма скользнул в его сторону, но на него, похоже, ничуть не подействовала угроза, волнами исходящая от Кронпринца. Между тем я оцепенела, и, если до сих пор мне казалось, что мой мир рухнул после рокового поцелуя, я ошибалась. Он рушился сейчас, на моих глазах.
Вокруг Сэма не было никакой ауры. Ничего. Так же, как с Ротом и другими демонами. Бесконечная пустота. Но с Ротом все понятно. А вот с Сэмом…
У Сэма не было души.
О, но это еще не все. Человек не просто теряет душу. Если у него есть душа, но она его покидает, он умирает и становится призраком. Только нечеловеческое существо окружено бездушным вакуумом. Или одержимый.
Зейн только что сказал, что в доме бродил призрак. Выходит, это Петр творил безобразия, которые приписывали мне. В памяти всплыли слова старухи-ведьмы. Мы все не так поняли. Тот, кого мы искали, все это время находился перед нами, и он всегда крутился возле меня, общался с теми же людьми, что и я. В какой-то момент я даже сама догадалась об этом, когда узнала о смерти женщины из клуба на Палисайд. Я сказала тогда, что единственно возможное объяснение – то, что Лилин следит за мной, но отбросила эту идею, сразу же поверив в худшее о себе.
Ритуал Паймона завершился в ту ночь, которая сейчас казалась такой далекой. Моя девственность никогда не была ключом к заклинанию. Кайман оказался прав, когда сказал, что это должен быть только плотский грех. Моя кровь пролилась той ночью, прожгла дыру в полу, и в школьном подвале образовался кокон, что тоже стало частью ритуала. Моя кровь должна была пролиться.
Бэмби повлияла на мои способности, но только к лучшему. Она не давала мне забирать души людей, моих друзей и знакомых. Она помогала мне, и не я стала виновницей разыгравшейся трагедии. Странно, но я не чувствовала никакого облегчения.
– Все, включая твой клан и обе любви твоей жизни, думали, что это ты. – Сэм рассмеялся, и этот смех был его смехом. Только вот в его оболочке скрывался совсем не тот мальчишка, которого я знала. – Даже ты сама думала, что все это твоих рук дело. И это печально, на самом деле. Выводит низкую самооценку на новый уровень.
– Сэм, – выдохнула Стейси, прижимая руки к груди. Кровь отхлынула от ее лица. – О чем ты говоришь?
Его зрачки поглотили радужку, превращая глаза в осколки обсидиана. Черты лица остались прежними. Нет. Сэм не потерял свою душу. И не был одержимым. Все гораздо хуже, потому что перед нами стоял не Сэм. Впрочем, как и все это время.
Сэм был Лилин.
Могу ли я?
Лейла просто удрала от меня.
Я уставился на дверь, подавляя в себе инстинктивный порыв броситься в погоню. Это в крови у Стражей – мы всегда преследуем убегающего, – но в моем желании крылось нечто большее, и это не имело никакого отношения к тому, кто я есть.
И к тому, кем была Лейла.
На самом деле меня не особо волновало, что она делала в кабинете моего отца.
Она не просто сбежала от меня, она оставила меня, и мне это совсем не понравилось, тем более что прежде она никогда себе такого не позволяла. Пока не появился он – Рот.
Да, мне не нравилась вся эта чертовщина.
Откинув волосы с лица, я шумно выдохнул в тишине кабинета. Образ Лейлы, в одном лифчике, всплыл перед глазами автоматически, без усилий с моей стороны. Как и каждое мгновение того дня, когда я увидел ее полуобнаженной.
Боже, она была… Она была прекрасна. И не то чтобы я осознал это, лишь увидев ее такой – я уже давно не слепой.
Мой взгляд устремился к потолку.
Мне хватило и пяти секунд, чтобы дойти из кабинета до ее спальни. Я не постучался, просто толкнул дверь, и она открылась. Лейла готовилась ко сну. Идеальное время.
Избавившись от кардигана и носков, она осталась в пижамных шортиках и тонкой маечке, которую можно не брать в расчет. Огонь разгорался под моей кожей, пока я смотрел на нее, но не тот, что занимается перед тем, как я меняю обличье. Нет, это был другой огонь – жарче, глубже.
Сложив руки на груди, я переступил порог ее спальни.
Она дернулась, словно хотела прикрыться.
– Чего тебе еще?
В ее дерзком тоне не хватало настоящего упрека. Скорее, в нем угадывалось… смущение. Оно зависло в воздухе вокруг нее, что привело меня в замешательство.
– Ничего, – сказал я и, прежде чем сумел остановить себя, шагнул к кровати и улегся. Я похлопал по месту рядом со мной, чувствуя, как колотится сердце в груди. – Иди сюда.
– Зейн?.. – Смущение нарастало, пока она смотрела на меня, приоткрыв розовые губы. – Ты сегодня невыносим.
И это правда.
Я все это знал, но не мог… не мог обходить ее стороной, я чертовски устал от этого.
– Ты невыносима каждую ночь. – Я снова похлопал по кровати. – Перестань, ты ведешь себя странно, Лейла. – Она даже не шелохнулась, и я удивленно вскинул брови. – Ты идешь?
Пять секунд. Если она не двинется с места за эти пять секунд, я уйду.
Лейла сделала шаг.
Тихо выдохнув, она забралась на кровать и легла рядом со мной, и мне вдруг стало трудно глотать. Мы валялись вместе на кровати миллион раз, но сегодня все было по-другому. Я чувствовал по-другому.
Кажется, надо проветрить голову.
– Милые шортики, – сказал я.
– Ты можешь помолчать?
Тихий смешок вырвался у меня.
– Ты сегодня в таком необычном настроении. Это не из-за сырого теста?
Она повернулась на бок, и наши рты оказались на одном уровне. Редко она позволяла себе так опасно приближаться ко мне, и я подумал, что она, возможно, и сама не догадывается об этом. Я поднял взгляд, и наши глаза встретились.
Я невольно вспомнил тот миг, когда впервые осознал, что мои чувства к Лейле гораздо глубже, чем того хотел мой отец, да и весь клан. Это случилось 23 марта, вечером, во время нашей обычной тренировки по отрабатыванию приемов самообороны. В тот вечер она казалась рассеянной. Хотя нет, скорее, сосредоточенной… но на моих губах, пока я давал инструкции. Я давно замечал, что она смотрит на меня не по-сестрински, и делал все, чтобы не думать об этом, не обращать внимания, потому что верил, что это неправильно. Не потому, что она наполовину демон, и не из-за ее демонических способностей, просто я привык заботиться о ее безопасности. А эти долгие задумчивые взгляды в мою сторону, сопровождающиеся румянцем на щеках, далеко не безопасны.