Марина Кистяева - Я всё снесу, милый
— То есть мне на самом деле уйти? — у жены случился редкий проблеск догадливости.
Профессор подскочил и обнял ее за плечи.
— Да, милая, уйди. Прошу тебя, уйди, — в панике затараторил мужчина. — Ступай в кроватку и жди меня. Я скоро приду.
— И мы продолжим? — она снова надумала губки, уже представляя, как станет щеголять в новом бикини по белоснежным пляжам Варгаса.
— Обязательно продолжим! — профессор подтолкнул ее в спину. Время было на исходе.
— И ты купишь…
— Куплю! Куплю!
— Правда?
— Солнце, ступай уже!
Профессор больше не собирался тратить время на разговоры. Схватив жену за плечи, сопроводил в спальню. Возникла шальная мысль запереть комнату на ключ. Но если девушка услышит щелчок, блокирующий дверь, может устроить скандал. А скандал недопустим.
— Я буду тебя ждать и ску…
Профессор захлопнул дверь и поспешил в гостиную.
Мрасс Варшавский уже ждал его.
Конечно, а зачем стучать? Можно запросто зайти на чужую территорию!
— Мрасс Варшавский, чем обязан вашему визиту?
Юлиан оценивающе оглядел небольшую гостиную, отметив недостатки в работе дизайнера, и холодно спросил:
— Вы делали генный анализ купленной мною ширас?
Профессор застыл.
Что не так?
— Делали, — буркнул он.
— И? — мрасс выжидающе на него посмотрел.
Глаза врача заметались. Какой же он дурак! Нет, не дурак! Он сумасшедший!
— Я не видел результата, — увиливать не было смысла.
— Собирайтесь. Мы едем в центр.
— Но, мрасс Варшавский, скоро ночь!
— Собирайтесь.
Спорить также не было смысла.
Профессор оглядел свой домашний костюм — брюки и футболка. А — а-а — а… Плевать. Поедет в нем.
— Я готов.
— Хорошо.
Юлиан, больше не удостоив врача даже взглядом, направился к двери.
Профессор, проклиная жизнь и мрассов, поплелся за ним.
Долетели они быстро. Юлиан выжимал из гланжа все, на что тот был способен. Если он не ошибается… Если только его догадка оправдается… Он никогда не забегал вперед и поэтому резко оборвал мысли. Пока рано радоваться.
Профессору не доводилось летать в элитных гланжах, и он снова поддался хандре. Вот могут же некоторые позволить себе такие крутые машины! Зависть — черная, гиблая — снова пронеслась по крови. Почему другие могут, а он нет?
— Пойдемте. Пропуск вам сегодня ни к чему, — пробормотал доктор, направляясь ко входу для личного персонала.
Они поднялись на четырнадцатый этаж, где находился кабинет профессора. Пока шли по коридору, им не попался ни один сотрудник. Странно. Где дежурные? Спят? Совсем распустились — надо будет завтра поговорить с директором центра. Пришла пора менять персонал.
Открыв дверь электронным чипом, профессор с тяжелым сердцем вошел в кабинет. Он что‑то упустил. Нечто важное. Неужели сдает позиции и теряет чутье? Тогда, может, и ему стоит подумать о смене работы? А может, на самом деле послать все к чертям собачьим и уехать в Варгас? Открыть частную практику и трахать молодых практиканток? А жену оставить здесь. Пусть ищет другого муженька, с которым будет спать за подарки.
— Анализы храните в кабинете? — недовольно спросил Юлиан, возвращая его к реальности.
— Да. Но вы не волнуйтесь, они в сейфе. Открытого доступа к ним нет.
Юлиан и не волновался. Волноваться — удел слабых и тех, кто не умеет выигрывать. Он же выигрывал всегда.
Мрасс скрестил руки на груди, наблюдая за суетливыми движениями профессора. Тот нервничал. Интересно, почему? Не из‑за того же, что Юлиан вырвал его среди ночи из дома? Тут что‑то другое… Надо будет дать распоряжение своим людям присмотреть за доктором. Скользкий тип.
Профессор дрожащими руками открыл сейф, пытаясь скрыть содержимое от посторонних глаз. Ни к чему знать, что тут он хранит не только свои бумаги.
Анализ подопечной под номером ЩА-184 врач обнаружил быстро.
— Вот и генетический анализ, — скорее для себя, чем для посетителя, сказал он. — Сейчас посмотрим. Все, как всегда… Хотя… О, боже!
Листок с анализами бесцеремонно вырвали у него из рук.
Юлиан пробежался глазами по формулам и спрятал бумагу в карман дорогих брюк.
— Я его заберу. Доктор, думаю, не стоит упоминать о том, что вы никому ничего не должны говорить?
Доктор судорожно кивнул.
— Конечно — конечно, я все понимаю! Никому… Ни слова…
Юлиан развернулся и вышел.
Профессор, сердце которого едва не выпрыгивало из груди, подошел ко встроенному в стену бару и налил себе полный бокал виски. Руки дрожали. Но ничего — сейчас он успокоится. И выждет десять минут. Ему надо присесть.
Точно впервые находясь в кабинете, оглядел его. Ага, диван. Кожаный. Туда и сядет.
Доктор прошел к дивану и опустился на него. Положил руки на колени и, сам того не замечая, затеребил вытянувшуюся ткань брюк.
Один… два… три…
Сейчас он досчитает до тысячи, позволит Варшавскому дойти хотя бы до лифта. А еще лучше — сесть в безумно дорогой гланж. Улыбка исказила тонкие губы доктора. У него будет такой же гланж. Он его купит. Точно купит.
За ту информацию, что узнал…
Профессор, не выждав и десяти минут, сорвался с места и подбежал к рабочему столу. Схватил телефон и принялся набирать номер, который запомнил наизусть.
— Говори, — ответили ему после шестого сигнала.
— Достопочтенный мрасс Галански, у меня есть для вас информация…
Юлиан запустил двигатель гланжа и довольно улыбнулся.
Все‑таки он везучий сукин сын!
И с этим не поспоришь!
Глава 6
Слезы высохли, пока Зоя шла к комнате. Снова прикрыв худые плечи покрывалом, она сама себе напоминала зомби. Информативный вечер получился, ничего не скажешь.
Эмоций больше не было. Мыслей тоже.
В спальне на прикроватном столике ждал ужин. Оставили, позаботились. Надо же, какое внимание! Хотя, чему тут удивляться, она же будущая… Зоя горько усмехнулась, едва не обозвав себе свиноматкой. Весело, ничего не скажешь!
Открыла крышку, чтобы посмотреть, что для нее приготовили. Мясо с рисом и овощной салат. Неплохо. Но есть расхотелось. Может, потом… Чуть позже… Когда она снова станет сама собой.
Сбросив покрывало, Зоя рухнула на кровать, раскинула руки и уставилась в белый потолок.
— Эй, затейник, ты тут? Можешь не отвечать! Разговаривать особо не хочется. Я просто хотела тебе сказать… Вернее, предупредить. Я мстительная и злопамятная. А ты меня подставил. В общем, я сказала — ты услышал. Все. Меня не трогать до утра.
С мстительностью и злопамятностью она преувеличила. Хотя… Кто знает, какой станет в этом непонятном мире.
