Влюбиться по щелчку - Василиса Раса
— Ты что вообще делаешь? — любой бы на моём месте стал задавать несвоевременные вопросы (зачёркнуто) немножко напрягся.
— Ты почему ещё здесь?
— Вдруг тебя током убьёт, — я смотрела во все глаза на его руки, они и правда сияли, будто он держался за включенную лампочку.
— И что?
— Как я твой труп из дома вытаскивать буду? — прошептала, глядя во все глаза, как Алекс постепенно разгорается и начинает светиться весь. — Кажется, я галюцинирую от страха.
— Просто выключи холодильник, — сказал, устало и осторожно, будто у меня в руках был ядерный чемоданчик. — И не придётся никого таскать.
— Понятия не имею, как это сделать, — почему в темноте всегда получается только шептать?
Он так и пошёл на кухню, не снимая ботинок и сияя, как новогодний олень.
За всей этой иллюминацией я упустила момент, когда свет в ванной зажёгся опять. И больше не выключался.
— Разморозь холодильник, и, если не нужен, лучше вообще больше его не включай.
— А это ты выключишь? — намекнула на его люминесцентные свойства. — Или тут все привыкли?
— Свет? Опять выключить? — не понял меня Алекс.
Я коснулась пальцами его смуглой, расчерченной шрамами руки.
— Ты светишься. Как лампочка. Выключишь это?
— Не я, — ответил мне уже из-за порога и показал на зеркало, в котором отражался совершенно обычным, без всяческих спецэффектов.
Дурдом крепчал. А люди здесь олени. Новогодние! (Все зачёркнуто)
Я была немного удивлена.
Приставленный ко мне бабушкой охранник ушёл. Моё прикосновение не произвело на него ровным счётом никакого впечатления. Хотелось в закат, на набережную или на худой конец в бар для истребления здравого смысла и зудящих сверчков в груди.
12
Раз уж свет был в полном объёме, а не в фонарике телефона, я принялась перебирать свою Бесценную коробку. Чтобы найти, то, что мне было нужно, ушло почти полчаса.
Маленькое, шершавое, едва налезающее мне на мизинец, железное колечко, которое бабушка наказывала мне маленькой носить, не снимая, я нашла на «моей» полке в бабушкином в серванте, завёрнутым в клочок бумаги, на котором было выведено детской рукой «принцесса Миа-единорог».
Я и носила его, пока дворовые подружки в их обычной «доброй» манере не начали снисходительно меня просвещать о «бесценности» такого украшения. А оно и впрямь, судя по всему, оказалось бесценным. Хотя бы потому, что мало какое железо могло пролежать двадцать с лишним лет в серванте и не заржаветь.
Сейчас кольцо сжимало мой палец, и мне было спокойно от этого, будто бабушка, приглядывает за мной сама.
Так в полном обмундировании (зачёркнуто) с надетым на мизинец кольцом, я вышла этой ночью из дома. Хотелось людей рядом, возможно, нытья, экспрессии и напитков крепости «21+».
У массивных больших дверей в конце площадки я замешкалась, не зная, которую из двух выбрать, правую или левую. Всё решила девушка ангельской красоты, та самая, которая приглашала меня в гости. Она подхватила меня под руку и пропела мне на ухо:
— Вот ты и попалась. Идём! Фил нас давно ждёт.
— Пол часа назад я ещё не собиралась, никуда идти, — заметила я некоторое несоответствие в хронологии.
— Вот видишь! — воскликнула она, будто это всё объясняло,
А, может, и объясняло. Что они знали, о том, что я приду, раньше, чем я собралась в местный страшный вертеп.
Что сказать, ни Сергей, ни Бабай не соврали. Злачное место было злачным. Все, кто тут был, дрыгались под навязчивую музыку, разливали, дымили, предавались всяческому разврату (зачёркнуто) активно снимали стресс.
Некоторые прям очень активно.
— Думал, никогда не соберёшься, — Фил, тот самый, который был в прошлый раз с моей новой подружкой, постучал по запястью, — Окно закрывается. А ты всё чем-то занята.
Он безуспешно делал вид, что недоволен, но у него ничего не получалось. Попробуйте одновременно хмуриться и улыбаться. Попробовали? Вот и я, глядя на него начала ржать.
— Ремонтировала свет, — сквозь смех ответила я.
— Ты должна была ремонтировать его здесь. Сечёшь?
— Понимаю, — на самом деле, я понимала чуть больше, чем ничего.
Или он сам испортил моё электричество, или меня на что-то разводят (зачёркнуто) пытаются втянуть в неприятности.
— Расслабься.
— Обычно именно с этих слов начинаются все проблемы.
— Проблемы начинаются со слов: «Ты слишком напряжена» и лёгкого косяка. Но мы здесь ваще не за этим.
— Страшно представить, зачем, в таком случае.
— Чтобы поговорить? — нахально заявил Фил. — С моей подругой.
Я обернулась к ней, громко сказав, перекрикивая музыку:
— Я её вообще-то не знаю.
— Достаточно того, что её знаю я. Но тебе скажу по секрету её настоящее имя. Эль, это Миа, Эмилия, это Эль.
Что-то мне подсказывало, что имя это не такое уж настоящее…
Меня саму он назвал сразу двумя моими именами — настоящим и тем, которым назвала меня бабушка. Прочие окружающие люди звали меня кто во что горазд, я давно привыкла, что никто толком правильно вспомнить не может, как зовут эту мелкую, с глазами. И откликалась на всё, что содержало букву «М»: Эмма, Мила, Магнолия, даже Маргарита, бывало.
А тут сразу — комбо.
— Тебя я, кстати, тоже не знаю… — нахмурилась я.
— Ну и кто тебе понравился больше? — в лоб спросил у меня Фил.
— Ты, конечно, — всё время приходилось кричать, потому что музыка была очень громкой. Понятия не имею, почему её не было слышно за пределами этой квартиры. Это было очень, просто очень громко. — Эль, без обид, я девочек вообще не очень люблю
Фил подвинул ко мне свой десерт — торт-парфе, обсыпанный ягодами клубники, но я вернула его назад.
— Серж или Алекс?
Внутри противненько ёкнуло. Лучше бы я ела торт, тогда можно было бы не отвечать, а сделать вид, что я увлечена десертом.
— А должен был кто-то из них?
— Разумеется! Ты собиралась влюбиться, — напомнила мне мои несерьёзные планы Эль. — На вот. Съешь канапешку с зелёным паштетом, если сладкое не любишь.
— Угу, даже пальцами щёлкала, — сдал мои фокусы Фил. — Вот так, — и таки щёлкнул, так, что с руки сорвалась искра.
Щёлкать пальцами было поздно, как
