Скорпион против Богомола - Дарина Энглас
Резерв на моё везение восполнился, но я помнила, что энергия расходуется в этом мире крайне быстро, а восполняется медленно.
Но отчего то мне очень хотелось продемонстрировать этому красавцу, свои новые, магические умения.
— Можно? — я потянулась к каменной ёмкости, предпологая, что эта ёмкость, нечто, наподобие стакана.
Парень кивнул, произнеся, что в этой пещере, всё моё.
Эти слова произвели на меня неизгладимое впечатление! Подобного никогда не слышала ни от одного человека!
На радостях, чуть не уронила тяжёлый стакан себе на ногу, Брисдей легко его поймал, почти над землёй, прикоснувшись к моей руке.
На мгновение мы замерли, глядя в глаза друг другу и я услышала самую прекрасную мелодию, хрустального звона моего сердца.
Только парень всё испортил, резко отдернув пальцы и опять растянувшись у моих ног, ещё и лицом утонул в мелких крошках, каменистого пола.
— Я не должен был касаться вашей кожи Мина. Позвольте мне убить себя.
Для убедительности ещё и ударил кулаком в мускулистую грудь! Со звоном!
Больше я не выдержала.
— Да что происходит Брисдей? Ты постоянно просишь смерти. Если тебе так этого хочется, можешь сделать с собой всё что пожелаешь, но прекрати пожалуйста произносить эти слова при мне. В моей стране не принято никого убивать. И на колени перестань падать. И если тебе не нравится на меня смотреть, так и скажи. "Ты мне не приятна!" и я уйду.
Прошла минута, другая….
Молодой мужчина медленно поднял лицо, глубоко и пристально посмотрев мне в глаза и в этот раз взгляда не отвел.
— Ты мне приятна Мина. Не может быть иначе, ведь ты же самка! Но я верен Мине Крейе, поэтому не могу смотреть на другую. Не должен! Не приказывай мне выбирать тебя, лучше… — он прикупил язык, но я поняла, чем он хотел закончить эту фразу.
Почему то, мне стало как то обидно, что он привязан к какой то там Крейе и колокольчик на сердце надтреснуто звякнул, обжигая.
Но я решила не вдумываться в его слова, а продолжить то, что хотела сотворить.
Теперь стакан держала двумя руками и зачерпнула немного песка, от своего импровизированного стула поставила его на белый стол.
Брисдей внимательно следил за всеми моими действиями.
Актерство и позерстао было у меня в крови, поэтому я закатала рукава рубашки до локтя и показательно размяла ладони. Пошевелила пальцами и наконец сложила, в нужную мне фигуру. Затем произнесла несколько слов и дотронулась до чашки с песком, шепча и прикрывая очи.
За секунду красный песок, превратился в воду. Я не пожалела, чуть больше энергии и сделала ее прохладной.
С широкой улыбкой посмотрела на парня, радуясь своему успеху.
И увидела на его лице шок.
Он не мог оторвать взгляда от стакана и руки его немного тряслись. При этом рот то открывался, то закрывался, как у пойманной рыбы.
— Это не чудо, а простейшая магия! — весело прокоментировала я. — В моей семье родители — истинная пара, поэтому мы с братом, оба наделены способностями.
Наконец красавчик отмер и произнес:
— Ты есть Богиня Тута?
Я только сейчас увидела, насколько Брисдей побледнел и поняла свою ошибку.
Наверное в этом мире никто не обладает магией и для местных, мой фокус выглядит довольно странно.
И я не нашла ничего лучше чем сказать.
— Ну не Богиня, но ее родственница! Дальняя!
Глава 10. Диньдерра
В первый же день нашего знакомства, я постаралась вызнать как можно больше о жизни, так называемых людей- Богомолов.
— Получается у вас матриархат? — допытывалась я.
Парень неопределённо повел плечами, всем видом показывая, что не понимает значения этого слова.
— Правит женщина? — уточнила.
— Да! Главная самка! Та, что подарила пористым дворцам девочек, больше остальных. — с грустной интонацией пояснил Брисдей. — Туаи!
— Подарила, это в смысле, родила? У вас рождается девочек меньше чем мальчиков? — я ничего не могла с собой поделать, продолжала задавать по несколько вопросов, хоть и понимала, что Дей не успевает на все отвечать.
— Да! Самки великое сокровище всей Эрраксы, самое ценное что есть. Они дают жизнь племени! Их рождается очень мало.
— Она красивая? Ваша главная самка? — мне было интересно это знать. Если у них парни такие великолепные, какие же тогда женщины?
— Она красивая! — медленно произнс блондин, отворачивая от меня лицо. — Как и любая другая самка.
— А твоя девушка, которой ты верен… Какая она? Крея?
Его глаза моментально вспыхнули, став изумрудными и блестящими, а щеки слегка порозовев эхи.
— Она самая красивая из всех самок, какие когда либо рождались на Эрраксе. У неё волосы шелковистые, до самой земли. Глаза жёлтые и яркие, словно звёзды. А кисти нежные и белые.
Я слушала и чувствовала, как подымается ком неприязни, на эту невидимую Крею.
— Почему же она не ушла с тобой? — спросила очевидное для меня.
Брисдей не сразу смог понять суть вопроса, а когда я его повторила, пораженно уставился на меня во все глаза.
— Уйти? Со мной? Но я навсегда изгнан! Считаюсь преступником и достоин лишь смерти! Самка не может уйти из дворца, она принадлежит всем Богомолам, не одному.
— Как всем? — теперь не поняла я. — Вы все её мужья? Пара?
Когда Брисдей улыбнулся, я вновь растаяла, забыв о чём спрашивала, так красив он был, расслабленным.
— Не так сказал Мина. Всё Богомолы принадлежат самкам, она может выбрать любого.
И я узнала то, что повергло меня в шок.
Раз в два года, для продолжения рода, лучшие мужчины всех имеющихся родов участвуют в специальном отборе. Они поют, танцуют, показывают себя во всей красе, в надежде быть избранными не огои иметь право на потомство.
И иногда, если женщина пожелает, она может выбрать себе мужчину для утех. Или двух! В основном из тех, кто уже выигрывал в отборе.
Не сразу, но поняла, что полноценных браков у них нет. Детей воспитывает отец или слуги.
А не плохо они устроились. Эти самки.
Брисдей не спрашивал, но я сама рассказала ему, что пришла сюда из другого мира.
Он слушал серьезно, не выказывая ни капли сомнений до тех пор, пока я не стала описывать природу: леса, океаны, моря. Подобное в его голове не укладывалось и он вновь и вновь просил описать водные просторы или животных, что жили на Хире.
Когда же я сказала, что в моем мире, каждому мужчине достается женщина, он на долго замолчал и больше ничего не спрашивал.
— Хочешь заберу тебя
