Волаглион. Мой господин. Том 1 - Софи Баунт
Надо бы развернуться. И просто уйти!
Сейчас я готов смотреть на что угодно: на блюющего в туалете Рона, на депилирующего грудь Илария, да хоть на сварку. Только не на невесту.
Мерзавка! Тварь неблагодарная!
— Вот, значит, как ты ко мне относилась? — рычу я, чувствую, как дергается правое веко. Ох, что там! Каждая черная волосинка на макушке выпрямляется, желая сигануть в сторону кухни и задушить Ингу. — Кто он? Ради кого ты решила избавиться от меня?
Серые глаза Инги странно блестят. Губы цвета пепельной розы приоткрыты в изумлении. Дрожащими пальцами невеста сжимает сиреневую юбку шифонового платья. На персиковых щеках проступает румянец.
И почему она молчит? Испугалась? Корит себя?
Я вдруг вспоминаю ее слова незадолго до смерти: если ты неспособен увидеть в себе тщеславие — значит, оно поглотило тебя, а когда человек не видит свою слабость, им легко манипулировать. Вроде как слова ее покойной бабушки. Хорошее наставление. Если бы не одно «но».
Не ей давать мне советы. Эта девушка манипулировала мной с момента знакомства. Непревзойденная интриганка. Устраивала концерты по любому поводу, потом строила невинное лицо, а сама-то была со мной из-за денег. Тогда я не придавал значения. А теперь… У меня нет родственников, которым можно передать наследство. После моей смерти все бы досталось ей. Но мы не успели пожениться… Да и самой бы ей это в голову не пришло.
Миндалевидные глаза Инги слезятся, радужки превращаются в плавленое серебро, потоки вот-вот заструятся по впалым скулам и приподнятой верхней губе, придающей личику кошачье выражение. Маленький нос дергается, точно я невесте хлесткую пощечину отвесил.
Темные волосы, стриженные под каре, взлохмачены, наэлектризованы. Переняли заряд от моей бурлящей ярости?
У меня жутко зудят ладони. Знаете, такое нервное покалывание, когда хочется кого-то придушить? Это оно. Руки вожделенно тянутся к виновнице грешного желания.
Ну, держись, Ини, детка…
Не услышав ответа, подступаю.
— Я спрашиваю, ради кого ты решила убить меня? — ору я так громко, что над головой звенит хрустальная люстра.
Иларий испуганно падает в кресло. Сара высоко вздергивает брови. Один Рон копошится в холодильнике и шваркает ступней, его и Армагеддоном за окном не отвлечешь от поиска еды. А тем более — выпивки.
Инга выдавливает сиплый набор слов:
— Ты… да ты… сукин сын! Так и знала! Опять в загул ушел. Думал, я дом твоей шлюхи найти не смогу?
Я не сразу подбираю ответ. Она шутит?
— Какая шлюха? Ты вообще слышала, что я сказал? Не прикидывайся идиоткой, Ини! — делаю несколько шагов, оказываюсь перед ней и впиваюсь пальцами в узкие плечи, прикрытые светло-голубым плащом.
Чувствую запах абрикосовых духов. Металлические радужки горят и плавятся: Инга начинает рыдать. Не желая лицезреть ее очередную драматическую пьесу, быстро чеканю:
— Ты наняла Сару, чтобы убить меня.
— Ты больной?!
Щеку обжигает. Инга одаривает меня крепкой оплеухой и окончательно пускается в слезы, поднимает крик:
— Мало того, что развлекаешься с прошмандовкой, так еще и смеешься надо мной. Ты подонок, Рекс!
Она отталкивает меня, вытирает рукавом лицо и поворачивается к Саре.
Мой язык скручивается — отказывается комментировать. Ревность Инги выглядит искренней. Неужели я ошибся? Если она не нанимала Сару, то почему она здесь? Как нашла дом? И… о, черт…
Теперь Инга знает, где я.
Испуганно заглядывая в задумчивое лицо ведьмы, я мотаю головой и одними губами шепчу: «нет», ведь Сара явно что-то задумала. Рядом с ней ножи. Она на них посматривает. С какой это целью?!
Сам влип. Еще и Ингу втянул! Твою мать, что делать?
Рон громко отхлебывает из бутылки, демонстративно рассматривает пухлого паука в углу комнаты. Он восьминогому даже имя дал — Жоржик. И запретил трогать своего друга, хотя я очень старался прибить членистоногое свернутым журналом. Всегда ненавидел этих созданий. С их колючими лапами... Гадость! Как можно симпатизировать подобной мерзости?
Иларий внимательно разглядывает Ингу. Он снял очки и покусывает кончик золотистого заушника.
Невеста чертыхается на Сару, угрожает выдрать ее клоунские волосы и переломать кости. Смешно. Инга — миниатюрная девушка. В сравнении с Сарой — клоп на фоне стрекозы. И когда она направляется к ведьме, я хватаю ее запястье, притягиваю к себе.
— Она мне нравится, — мелодично урчит Сара, подхватывая нож с подставки. — Оставим ее?
Сара махает мне лезвием. Смертельный блик скользит по острию. Страх сжимает меня в свинцовый кулак. Ведьма хитро посмеивается.
Я сглатываю, крепко обхватываю подбородок вырывающейся Инги и шепчу:
— Как ты меня нашла?
— Увидела запись в блокноте. Там был адрес, — шипит невеста, колотя меня в грудь. — Отпусти!
Точно. Память ни к черту. Я записал адрес. Не то, чтобы «Платановый бульвар, 47» запомнить сложно, но я мог, а потерять Сару боялся больше, чем ногу или руку. И как она умудрилась так свести с ума? Ни к одной девушке подобного не чувствовал. Околдовала, дрянь! Сам бы я не явился. Или явился? Я настолько самонадеян, что пришел домой к незнакомой девушке в вечер знакомства, намереваясь переспать?
Хочу треснуть себя по лбу, но вместо этого тащу Ингу к выходу.
— Что ты делаешь?! — протестует невеста, упираясь, словно упрямый осел. — Если решил меня бросить, то хотя бы имей совесть сказать в лицо, а не прятаться в доме своей проститутки!
— Проститутка, шлюха… — смакует Сара, потирая мизинцем лезвие. — Мы подружимся.
Теперь уже внимание на нас обращает «Его Величество Рон». Иларий в припадочном состоянии ковыряет обивку кресла.
— Подзаборная… — вопит Инга, но я закрываю ее рот; она норовит шмыгнуть к ведьме, но я намертво держу ее под ребрами.
Она истерит. Дергает ногами в воздухе. Рост у нее всего сто пятьдесят девять сантиметров, так что поднять ее над полом стало единственной идеей, чтобы эта веретеница не выскользнула. Ногти Инги до крови раздирают мне руки. Я не даю ей повернуться, побаиваясь, что та же участь ожидает глаза.
Сара изображает инфаркт.
Как же мне выпроводить Ингу?
Сердце обмирает в предчувствии катастрофы. Я прислоняюсь ртом ко лбу Инги, целую — нежно, успокаивающе, — желая сбить с толку. Вдыхаю глубже абрикосовый запах духов. Когда невеста торопеет от подобной наглости, ласково говорю на ухо:
— Я не сплю с этой девушкой, слышишь меня? Уходи! Ты в опасности.
Потупившись, Инга сдвигает брови: смесь недоверия и отвращения.
— А мои чувства, Рекси? Прошлой ночью ты говорил, что любишь меня, — максимально театрально
