Анна Тарасова - Изменяющая судьбы
Хм, вроде бы вполне типичная для города ситуация, но понтифик этому не верил. Не в характере Гюнтера быть милосердным к простым встречным. А вот со смертных, которые важны для Эстебана, его наставника, парень готов пылинки сдувать.
— Держитесь от него подальше, — посоветовал ей высший, не отрывая глаз от дороги, — Если заметите какие-то странные намеки, отличные от… хм, дружеских, сразу сообщите мне, ясно?
Девушка кивнула головой и отвернулась к окну, скептически скривив губы.
Ясно, чего ж непонятного. Если Гюнтер начнет к ней приставать с неприличными намеками, надо сразу же бежать к понтифику и жаловаться на парня. Она, разумеется, всегда так поступала, когда ее обижали. Сразу бежала со своими проблемами к президенту страны!
А что такого?
За кого ее понтифик принимает, за круглую идиотку!?
* * *Гюнтер удивленным взглядом проводил понтифика и торопящуюся за ним Алину.
Что происходит? Марк отвозит его подругу, смертную, домой? Сам?
За ним никогда не замечали такого внимательного отношения к смертным. Марк славился надменным презрением к простым людям и считал их расходным материалом. Да что там говорить, он не гнушался использовать смертных в своих целях, а затем без сожалений пускал их в расход либо на питание, либо просто уничтожал, считая, что самый лучший способ заставить смертного замолчать — это свернуть ему голову.
Всем известен не так давно произошедший случай, когда при столкновении с очередным отрядом Неприкасаемых Ордена он позволил уничтожить более 50 смертных, не сумевших вовремя выбраться из захваченного торгового центра. Центр принадлежал одному из вампиров и бригадные камикадзе не церемонились ни с кем из тех, кто в нем оказался, посчитав, что люди, покупавшие в этом центре товары, способствовали, таким образом, вампирскому процветанию.
Происшествие вызвало мощный резонанс в прессе. Неприкасаемые были выданы за очередных террористов из горных селений, но и в вампирской среде было много недовольных массовой гибелью людей. В ответ на высказанные протесты, понтифик лишь заявил «мы просеиваем зерна от плевел, и если несколько зерен попали в жернова, что ж, значит, такая у них судьба».
И тут вдруг он лично сопровождает смертную?
Кем же оказалась его подруга, что привлекла к себе такое внимание понтифика?
От размышлений Гюнтера отвлек звонок учителя и приказ срочно приехать.
— Твоя подружка знает, кем она является? — спросил он, едва парень перешагнул порог.
— Не уверен, Елиазар считает, что она провидица, — ответил ему ученик, — Но его смущает оттенок ауры.
Утром ученик передал ему раскладку ауры подруги, выкрав ее у Елиазара из кабинета. Эстебан кивнул головой и подошел к книжному шкафу у стены, вытащил из его закромов какую-то старую толстую книгу и подал парню.
— Восемьдесят шестая страница, третий абзац сверху.
Ученик послушно открыл книгу в указанном месте. Эстебан с удовлетворением наблюдал, как у парня поднимаются брови от удивления, когда тот читал указанный абзац.
— Теперь ты понял?
Гюнтер задумчиво закрыл книгу и подал ее учителю.
— И что нам это дает?
— Идиот! — выругался Эстебан, — Ты помнишь Циклаури? Георга Циклаури? Эта твоя девчонка точно такая же.
— Я, конечно, плохо знал его, но, по-моему, Георг был провидцем, — недоуменно проговорил Гюнтер.
— Ты знаешь, что он был провидцем, Хлоя знает, Генрих, Вальтер, Анна-Мария… А я знаю, что он был ткущим! И Марк знал, и Гай, и Дитрих! Понимаешь?
До Гюнтера дошло, что хотел сказать учитель.
— Таких менталов держат в строжайшей тайне, только высшие знают о них и о том, что они умеют! — продолжил тот, — И эта твоя девчонка такая же как Георг. Она силой мысли может создать любую реальность. Любую, понимаешь? Захочешь виллу на Багамах…
— Она у меня есть…
— Она изменит твою реальность так, что у тебя будет эта вилла, — не слыша ученика, продолжал Эстебан, — Захочешь мировое господство — оно у тебя будет, захочешь…
— И как мы это сделаем? Надо ведь, чтобы она сама этого захотела, разве нет? Желание-то ее должно быть, — недовольно проговорил Гюнтер, он до сих пор мало понимал, как можно заставить девушку исполнять чьи-то желания.
— Ты прав, мой мальчик, ты совершенно прав. Нужно, чтобы она была полностью зависима от нас!
Эстебан заложил руки за спину и задумался.
— Но какой шанс, а! Какой шанс!
— Учитель, как я понимаю, у вас есть идея, для чего использовать Алину?
Эстебан внимательно поглядел на парня.
Гюнтера он обратил в небольшой деревушке под Мюнхеном во время Первой мировой войны. Парня Эстебан заметил еще на поле боя и с удовольствием вел за молодым немцем игру в преследование. Поняв, кто за ним охотится, Гюнтер дезертировал из отряда и старался как можно дальше убежать от вампира, но он был ранен и не выдерживал многодневной гонки. Впрочем, Эстебан был в настроении и даже позволял Гюнтеру поесть в пути и поспать три-четыре часа, пока снова не начинал преследование. В итоге, парень в беспамятстве свалился недалеко от родного города, не в силах добраться до него и укрыться от преследователя за стенами собственного дома. Сопротивление Гюнтера настолько впечатлило испанца, что тот обратил парня, сделав своим учеником.
И с тех пор ни разу не пожалел о содеянном. Немец был предан, исполнителен, ответственен. Хотя и не без недостатков. Но Эстебан ему доверял. И сейчас был как раз тот момент, когда необходимо решиться, либо они идут вместе до конца, либо…
— Мой учитель, Владислав, как ты знаешь, довольно долгое время был верховным понтификом восточно-европейского клана, — очень аккуратно начал он рассказывать свою мысль, — В ходе войны с арабами он был убит, а клан развалился на две части.
Гюнтер кивнул, он давно знает эту историю.
— Да, да, московский клан — вторая половина, я знаю.
— Именно! И я очень давно мечтаю объединить клан заново.
— Но для этого надо быть лидером хотя бы одной из половин…, — настороженно заметил ученик.
— Ты прекрасно понял, мой мальчик, ты все прекрасно понял.
— Вы хотите использовать Алину против Владимира Иртау?
— За Владимиром стоит вся Европа вместе с Александросом, и мы против них пока не потянем, — Эстебан уверенно подводил ученика к высказыванию вслух своей идеи, — Пока!
— Вы хотите занять место Росси? — дошло наконец до парня.
— В самую точку, мой мальчик. Сегодняшний московский клан — это жалкие остатки того величия, что было при Владиславе, и я намерен вернуть все обратно. Сначала я устраняю братьев и занимаю их место, а затем объединяю клан с румынским.
