Цветок вампира - аконит - Мокашь Лили

— Так я на велике.

Либо златовласого на мгновение вытянулось. Он бросал взгляд то на меня, то на содержимое тележки, пытаясь что-то понять.

— Как же ты всё это увезёшь?

Молча я подвела одноклассника к своему железному коню. Отцепив от багажника одну из сложенных сумок, я демонстративно развернула ткань на глазах у парня, показывая размер.

— Ты даже не представляешь сколько сюда влезет, — моё лицо растянулось в лёгкой улыбке. В Ростове никто не понимал, как я умудряюсь возить такое количество продуктов на велосипеде и мне нравилось доказывать другим, что такой вариант имел право на жизнь.

Ник продолжал смотреть на меня во все глаза, редко моргая. Точно ребёнок он стоял прямо, вытянув руки вдоль длины тела и наблюдал, как я шустро расфасовываю продукты по двум сумкам. Ближе к концу я поняла, что всё же набрала с излишком, но не подала вида — остатки легко поместились в рюкзак.

Лёгким движением я отстегнула велосипед от стойки с тележками и уже перебросила ногу на педаль, готовая к старту, как Ник положил обе руки на руль:

— Ты что, так поедешь?

Я пожала плечами:

— Ну да. Вдоль дороги потихоньку доберусь. Трасса вроде неплохо освещена.

— Но ты же поедешь не по самой трассе, а по пешеходной, внизу?

— Ну да, — я не понимала, к чему он ведёт.

Ник испытывающе смотрел прямо в глаза, будто пытаясь достучаться, а я упорно не понимала, что не так.

— Там нет света, а у тебя, между прочим, нет фонаря.

— И что прикажешь делать? — бросила я с усмешкой, представляя, как остаюсь ночевать из-за бравого рыцаря внутри супермаркета и даже не могу позвонить отцу.

Но Никита резко убрал руки с руля и широким шагом пошёл обратно, через главный вход в супермаркет, бросив что-то неразборчивое, похожее на «жди здесь». Когда он вернулся, фирменная жилетка оказалась свободно переброшена через локоть, а вместо неё тело одноклассника укрывала от ночного холода одетая нараспашку чёрная кожаная куртка. Настала моя очередь смотреть широко раскрытыми глазами. Всего одна деталь в одежде, а как сильно она повлияла на восприятие человека со стороны: вот Никита добродушный работник супермаркета, а вот Ник — дерзкий парень в рокерской куртке, с ровной осанкой и вальяжным шагом направлялся прямиком ко мне. От него веет дерзкой, притягательной энергией и внутри меня всё замерло, стараясь запечатлеть момент.

Магия не проходит и тогда, когда он подхватывает обе сумки, кивком давая понять, чтобы я следовала за ним. Он идёт так быстро и легко, словно его ноша ничего не весит и мне стоит усилий не отставать.

Пройдя парковку почти что насквозь он останавился у тёмно-бордового джипа. В свете ночных фонарей стёкла казались тонированными, но, даже несмотря на это, с улицы виднелся бежевый салон и плюшевые игральные кости, висящее на зеркале заднего вида. Он открывает багажник и кладёт сумки с продуктами, после чего забирается внутрь и отстёгивает сидения заднего ряда так, чтобы они сложились. Места оказывается там много, что туда легко вмещается под углом мой велосипед. Едва Никите удалось устроить железного коня поудобнее, как я заметила лесную грязь на колёсах и пустилась в извинения: идея положить грязный велосипед в бежевый салон, казалась теперь ужасной, но одноклассник быстро меня успокоил, потянув за подкладку багажника.

— Мы с отцом часто перевозим здесь цемент и песок для стройки. Работы ещё не закончились, так что сзади всегда лежит полотно на случай грязи. Не переживай, это мелочи.

— Что стоите? — спросила я, устроившись на пассажирском сидении и пытаясь пристегнуть ремень безопасности.

— Псарню, — коротко отрезал Ник и из-за тона казалось, что он едва ли хочет об этом говорить. - Где ты живёшь?

— Прямо у въезда в город, в посёлке Буград.

Не скрывая удивления, Никита обернулся на меня и нажал на кнопку зажигания: — И ты поехала так далеко? У вас же куча продуктовых рядом.

— Да? На карте ничего не было... — я неловко замялась, не понимая, как могла их пропустить.

— Карты мало чего тебе расскажут о Ксертони, — Ник махнул рукой, принижая тем самых заслуги сетевых источников и машина мягко тронулась с места.

— А ты? — если он будет почаще носить эту кожаную куртку, я могла бы согласиться на большую экскурсию по городу. В свободное от учёбы время, разумеется.

Мгновенье Никита помолчал, словно всерьёз обдумывая ответ.

—Смотря как будешь себя вести.

Всю оставшуюся дорогу я задавала Никите вопросы, надеясь узнать побольше о городе. Оказалось, что сердцем непримечательной Ксертони считалась старая лесопилка на окраине. История основания города передавалась из поколения в поколение, рассказывая о приезжей издалека семье помещиков, которые первыми обосновались в широко раскидистых изумрудных лесах. Здесь они построили фамильный дом и занялись добычей древесины, привлекая к труду крестьян. Город разрастался в геометрической прогрессии, привлекая своими перспективами вновь приходящих поселенцев. Те странствовали, ища лучшей жизни, сбегая кто от засухи, кто от наводнения. Слухи о живописном месте, где всегда нужны рабочие руки, заставляли скитальцев отправляться на запад, пробираясь сквозь дикую и порой враждебную природу, в надежде, что здесь они обретут свой дом. Так и произошло с семьёй Ника. Он был потомком пятого поколения переселенцев, добравшихся сюда с юга, о чём я едва ли могла бы догадаться, разглядывая черты лицо: ничто во внешности парня не отсылало к горячим корням. Куда легче было поверить, что семья Каримовых пришла откуда-нибудь с севера по полупрозрачному цвету глаз и волос, поцелованных солнцем.

— А дом первых переселенцев сохранился? — спросила я, когда машина повернула у указателя «Буград».

— Да, — Никита сделал паузу, сосредоточенно, сведя брови, объезжая дорожную яму, — А что?

— Я бы хотела посмотреть. Терпеть не могу стеклянные офисные здания и безликие муравейники. Они буквально крадут красоту пейзажа, в отличие от старых построек: высокие, величественные, с высокими потолками и окнами — сказка.

Никита понимающе кивнул и губы его растянулись в улыбке, с лёгким оттенком сожаления:

— Тогда тебе наверняка понравится. Поместье восемнадцатого века, очень похоже на миниатюрную версию Зимнего дворца Петра I на набережной Невы. Вот только не думаю, что у тебя получится по нему побродить.

— Закрыт на реставрацию, да?

Каримов неоднозначно помахал кистью из стороны в сторону, подбирая слова:

— Ну, не совсем. В некоторые сезоны были дни открытых дверей по понедельникам и средам, проводили экскурсии. Помню, классе в третьем всю параллель повезли смотреть и само поместье изнутри, и всё ещё функционирующую лесопилку, на которой у многих работают родители. Было скорее весело, чем скучно, но я мало что помню: всё же столько времени прошло. Но два года назад территорию закрыли для посещения после того, как в поместье вернулись наследники. Надстроили убогий кирпичный забор, наполовину закрывающий вид. Поставили КПП, охрану. Одним словом, Смирновы чёрт знает во что превратили городское достояние.

Я почувствовала, как выпучились мои глаза, услышав фамилию наследников, а вместе с тем и в удивлении раскрылся рот. Кто бы мог подумать: школьная знаменитая пятёрка из семьи основателей. Я Смирновых ещё жалела, что они не прижились в городе за пару лет, а получается — чужие на деле все остальные.

— Получается, они здесь что-то вроде знаменитостей, — с усмешкой произнесла я вслух, не понимая своих эмоций. Внутри они смешались в коктейль из разных оттенков, которые всё никак не могли прийти к единому цвету, вытесняя друг друга и отказываясь действовать сообща.

— Или вроде королевской четы, — с издёвкой дополнил Ник и я ухмыльнулась.

— Теперь понятно, почему они себя так странно веду. Во всяком случае, Эдик, — я остановилась на полуслове поняв, что взболтнула лишнего.

Лицо Каримова тут же помрачнела. Воздух в салоне наполнился тяжестью, словно зависел напрямую от настроения водителя.