Тайна господина Шварца, или Невеста мертвеца (СИ) - Матеуш Елена
С досадливой усмешкой Людвиг наблюдал, как Лотта по дуге огибает его, чтобы выйти из библиотеки. Ничего удивительного, что она боится его и старается избегать. Он и сам на её месте избегал бы такого, а если бы смог – уничтожил. Только уничтожить его не так просто. Все его попытки найти способ окончательно умереть пока не увенчались успехом. Хотя последние годы он уже не пытался. Плыл по течению, выполняя привычные действия словно механизм.
А появление Лотты вернуло хотя бы некоторые из чувств. Например, любопытство. Что она, интересно, так старательно искала? Людвиг подошёл к столу и подвинул к себе оставленный девушкой том. «Полный список благородных родов Рейхенбарта», – прочитал он золотые буквы. Он взял её в руки, и она сама открылась на букве «Ш».
Ясно. Пыталась узнать что-то о нём. Только вряд ли ей это удалось. Фамилию Шварц Людвиг взял уже после своей смерти и сам почти забыл своё настоящее имя. Тот человек умер и ему не возродиться.
Людвиг присел на место Лотты и положил руки на стол. Изголовье кресла сохранило лёгкий запах роз, который всегда сопровождал Лотту. Если бы он встретил её раньше! Хотя… Раньше, в годы своей юности, когда он ещё был живым, такую, как Лотта, он бы вряд ли заметил. Идеал красоты тогда, да и сейчас, был другим. Высокие, хрупкие, уточённые, с томной бледностью на кукольных личиках дамы окружали его тогда. Лотте со своей широкой костью никогда не стать такой. Но сейчас Людвиг находил привлекательность в жизненной силе, что ощущалась в её стройной крепкой фигуре. Нравилось, что она не падает в обморок, не трясётся, даже если чувствует страх. Сжимает зубы и идёт вперёд. Жаль, что раньше он таких не замечал. Искать специально не искал, а вокруг крутились только корыстные, лицемерные хищницы. Он уже и не верил, что такие, как Лотта, существуют. Встреча с ней заставила его тосковать по утраченному.
Когда же всё пошло не так? В какой миг решилась его судьба? В мгновенье гибели? Если бы он тогда придержал язык, то сейчас его тело давно превратилось бы в прах. Или раньше, когда отец вручил ему Рассекатель? Или когда его испуганным малышом привели в герцогский дворец?
Нет! Людвиг склонен был думать, что его судьба определилась ещё до рождения. Он провёл рукой по телячьей коже обложки. Список родов Рейхенбарта может и полон, но его рода здесь нет. Он вписан был в такой же справочник совсем другой страны – королевства Аритания. Неизвестно, остался ли там кто-то? Скорее всего рядом с именем предков стоит пометка – род угас.
Его дед приехал в герцогство как посол от королевства в поисках союзников в начавшейся войне с леями. Приехал не один, а с сыном и дочерью. Неизвестно, увенчалось бы посольство успехом, имей он возможность донести послание нового короля Аритании до герцога, или нет. Вот только шанса сделать это у деда не случилось. Прямо во время его представления герцогу, аританец вдруг осыпался серым прахом одновременно со своим сыном. Только юная дочь осталась жива. Так в Рейхенбарте узнали о могуществе лейской магии. Это сразу отбило желание даже у самых отважных открыто враждовать с Лейским княжеством. Рейхенбартское герцогство предпочло сохранить нейтралитет, со стороны сопереживая соседям.
Но похоже, что герцог испытывал вину перед соседним королевством вообще, и перед дочерью так страшно погибшего посла в частности, слишком сильную, чтобы ограничиться обычной помощью сироте. Его участие по отношению к ней было столь глубоко, что привело к рождению Людвига. Но всё же, как и с помощью соседнему королевству, герцог не рисковал переступить определённые границы, а потому хоть и признал сына, но на его матери не женился. В брак он вступил с дочерью герцога из Шаттского королевства.
Свою мать Людвиг не помнил. Те смутные воспоминания, что хранил когда-то живой Людвиг, давно истончились, выцвели, растворились в реке времени. Она умерла, когда ему было пять лет, так что Людвиг лучше помнил герцогиню Рейхенбартскую, к которой привёл его за руку отец.
– Дорогая, я понимаю, как тебе неприятно видеть этого малыша, – обратился он к жене. – Я приму любое твоё решение. Но у этого мальчика в моём герцогстве, а скорее всего и нигде на земле, нет ни единого близкого человека кроме меня. Я не могу оставить его без моей заботы.
Герцогиня была рыженькой, как Лотта, – внезапно вспомнил Людвиг. Она посмотрела на испуганного мальчика и после долгого молчания сказала:
– Почему же никого кроме вас? У него есть брат. Младший брат. Хочешь увидеть брата?
Он кивнул, не в силах говорить.
– Ты обещаешь любить его и защищать?
– Да.
– Тогда теперь ты будешь жить рядом с ним, в нашем дворце. Станешь пажом наследника. Согласен?
– Да!
Мысль о том, что у него будет дом, брат и отец рядом, наполнила мальчика счастьем. Он слышал разговоры слуг после смерти матери, когда они грустно обсуждали его судьбу. По их словам выходило, что его отдадут каким-нибудь чужим людям на воспитание, или отправят куда-то далеко. Одни говорили – в приют, другие – в школу. Он не понимал в чём разница, если в результате окажется один среди чужих людей.
– Благодарю тебя, дорогая, – склонился в поклоне герцог. – Я твой вечный должник.
По губам герцогини скользнула лёгкая улыбка и она кивнула, показывая, что приняла обещание.
– Давай мне руку, маленький Людвиг, и пойдём к твоему брату.
Герцогиня не заменила ему мать. До самой своей смерти она держала дистанцию с внебрачным сыном супруга, оставаясь доброй хозяйкой дома, где ему позволили жить. Но он искренне был благодарен этой женщине, позволившей ему стать частью её семьи.
Глава 9. Братья
Людвиг полюбил его сразу, с первой улыбки, которой одарило его это рыжее солнышко.
– Генрих, познакомься. Это твой…, – герцогиня запнулась и, словно проглотив ком, договорила, – брат. Старший. Людвиг. Он будет играть с тобой и защищать.
– Бат? Лю? – переспросил круглощёкий малыш, с любопытством рассматривая новоявленного брата медовыми, как у матери, глазами. – Подём, покажу коня.
И взяв Людвига за другую руку, потянул его к высокому окну, у которого стояла деревянная лошадка. Забрался на неё и попросил:
– Бат, качь-качь.
Людвиг подтолкнул лошадку, и она закачалась, а малыш засмеялся. Дома у Людвига был точно такой же конь. Только вороной, а не белый. Ему его подарил отец. В глубине души Людвиг считал, что его Ворон лучше, красивей, но не стал говорить об этом брату.
Два года разницы – это немного, но не когда тебе пять, а ему три года. Они позволили Людвигу несколько лет чувствовать себя умнее, сильнее, чем брат, и купаться в его обожании. Тот хвостиком ходил за ним, смешно повторяя его слова и привычки. Иногда они ссорились и даже дрались.
Зачинщиком драк всегда был маленький Генри. Людвиг, даже если злился на брата, никогда не начинал первым. Ведь он старше, а брат маленький. А ещё наследник. Вначале Людвиг даже не сопротивлялся, позволяя младшему бить себя. Нет, когда Генри первый раз замахнулся ударить его, он ударил его в ответ, но все вокруг так раскричались:
– Как ты посмел бить наследника?! Тебя выгонят из дворца!
Людвиг испугался и после стоически терпел удары брата. Пока это не увидел отец. Он сказал:
– Людвиг, дай ему сдачи. Дерись. Я разрешаю. Кроме тебя некому научить Генриха, что такое настоящая драка. Он должен знать, что на свой удар всегда может получить ответный.
С тех пор Людвиг перестал терпеть и Генри стал получать нахлобучку, но это нисколько не испортило их дружбы. Наоборот. Драться они стали реже. Чаще теперь просто боролись, и Людвиг помогал брату осваивать приёмы, которым начал учить его старый телохранитель герцога.
Потом Генри так уже усердно повторял за братом буквы, стараясь научиться всему, что знает старший брат, а Людвиг с удвоенным старанием занимался с учителями и сам, чтобы по-прежнему оставаться на шаг впереди брата.
Единственное, что затеняло облаком их дружбу с братом, была ревность. Ревность к отцу. Герцог на людях всегда выделял Генри, а на Людвига почти не обращал внимания. Как ни старался он показать отцу, что лучше стреляет из лука, лучше умеет управлять своим пони, больше знает, чем Генри, герцог всегда больше хвалил наследника.
