Попаданка божественного предназначения (СИ) - Фаолини Наташа

— Белег — столица империи, отбор будет проходить на главной площади. Тебе предстоит выбор, примерно, с тридцати мужчин, нет, с тридцати одного, пришлось взять и Лаосара, — Саадар говорил, но и одновременно слегка морщился, будто для него это неприятная информация, что скоро у нас будет пополнение в гареме минимум на одного

— А зачем тебе Проклятые земли? Туда лучше не соваться, — осторожно дополнил Калебирс, настороженно поглядывая на меня, — до сих пор в тех местах витает проклятие.

— То есть вы серьезно, да? Я появилась здесь, чтобы снять проклятие этой вашей Морнэмиры, а вы не хотите пускать меня в место, в котором его снять вероятнее всего? — я скептически их всех осмотрела.

— Ты вспомнила события прошлого? — Саадар внимательно смотрел на меня.

— Стоп. Какие события?

ГЛАВА 9

— В сохранившихся приданиях говорится о том, что ты была единственной, кто противостоял Морнэмире из всего пантеона. Остальные стали на ее сторону. Только Варсар, как всегда, наблюдал со стороны на реки крови. Может быть, поэтому, его храм, помимо твоего, и остался в нормальном состоянии. Остальные же запечатаны на Проклятой земле, вместе с храмом той, что прокляла нас, — Калебирс мрачно на меня смотрел, — в этом есть и общая вина нашего народа. На момент начала действия проклятия, империя жестоко завоевала два мирных государства. Под «жестокостью», я имею в виду крайнюю ее степень, Морнэмира в час наложения проклятия говорила о страданиях женщин, постоянном сексуальном насилии нашими воинами над невинными. Ей это не нравилось, она оставалась богиней сладострастия, людских слабостей — не боли и опустошения. Такое она считала омерзительным.

— Это и правда ужасно, — скривилась я, представляя весь тот хаос, — теперь ее мотивы понять можно.

— Но только Азриэлла, будучи богиней плодородия, сочла такую расплату слишком жестокой, — продолжил за брата задумчивый Саадар.

— Не только она, — говорила я куда — то в пол, витая в своих мыслях, — Высшие Боги настояли, чтобы проблема решилась, — шептала себе под нос слова, что передала мне настоящая Азриэлла.

— О чем ты?

— Опустим это пока что, — отмахнулась я, решив вернуться к теме посещения Проклятой земли после своего второго отбора, — в этот раз аж тридцать претендентов, — сдвинула недоуменно брови, — почему такой резкий скачек?

— С каждым разом число будет увеличиваться, очень многие хотят попытать счастье, — двинул плечами маг, — постепенное увеличение для того, чтобы ты привыкла.

— Ладно, — вздохнула, стараясь не углубляться в мысли об этом всем, чтобы не сойти с ума, — пойду собираться.

Сначала заскочила в гардеробную, прихватила простое, но элегантное красное платье до колен с юбкой — солнцем, небольшим вырезом на груди и рукавом три четверти. Дальше взяла обыкновенные черные туфельки на минимальном каблучке, чтобы не дышать всем вокруг в пупок.

И поплелась в ванную. На этот раз воду набрала принятым здесь способом. Ту странную магию решила не призывать — да и понятия не имела, как она работает. Не хотелось снова напортачить.

В гостиную вышла через час. Все были в сборе.

— Надень это, не хотелось бы, чтобы тебя узнали раньше времени, — Калеб протянул мне балахон с черным капюшоном. Я благодарно кивнула.

— Пора, — объявил Саадар, начал что — то там колдовать рукой. И, как прошлый раз, перед нами открылся фиолетовый портал, переливающийся всеми цветами космоса, — это дорога в Белег, там уже вовсю идут приготовления к твоему появлению, я узнавал.

Я судорожно вздохнула, представляя, что на самом деле там творится. И шагнула в пурпурное марево, вслед за своими мужчинами.

Как только моя нога ступила на мостовую, сердце в груди запылало, ускоряя биение, выбивая воздух из легких. Немного согнувшись, я стала жадно хватать воздух ртом. Сначала показалось, что стало плохо от перехода, но нет — чувство было не моим.

Душа сгорала. И я не могла понять, что это такое творится. Что со мной? Хотелось чего — то до дрожи в коленях, больше всего в жизни. Но сам предмет внезапной боли никак не всплывал в памяти. И осталась только нужда. Сжигающая.

Как нахлынуло внезапно, так и прошло. Быстро, словно и не было ничего. И вот вроде бы все нормально. Но чего — то не хватает. Выпрямилась и попыталась осмотреться — мужчины обступили меня со всех сторон не понимая, что происходит.

— Все хорошо, немного голова закружилась от перехода, — соврала, вымученно улыбнувшись.

— Мы можем вернуться, если очень плохо, — твердил взволнованный Калебирс, — твое здоровье важнее.

— Говорю же, хорошо все, — выпалила немного нервно, — но спасибо за заботу.

Просто я искренне надеялась, что причина моей острой нужды будет там. На отборе. Такие чувства не возникают просто так. Или дело не в чувствах, а в ненормальности этого тела?

Мужчины еще раз пятнадцать переспросили, точно ли я в порядке, а потом мы наконец — то двинулись к той самой «отборной» площади, которую издалека было видно.

Там творилось что — то фееричное — подготовили целую деревянную сцену с какими — то магическими сияющими шарами вокруг и бархатными алыми тканями, что разлетались на ветру в разные стороны, издалека походя на огни. Было шумно, уже собралось много народу и все они обсуждали событие.

Вблизи получилось рассмотреть нескольких мужчин, что уже были на местах, рассеявшись по сцене полукругом. На них были черные штаны и повязка на глазах — все как положено на отборе. У меня с трудом получилось оторвать от них взгляды: несколько из них были так же смуглы, как и мой Резар. Некоторые — со шрамами, другие с шелковистой кожей без единого волоска или прыщика. Чем — то похожи между собой. Каким — то неуловимым внутренним стержнем, что просматривалось даже в том, как они стоят — пол сцены немного прогибался, доски норовили треснуть.

Толпа зевак собралась вокруг, желая поглазеть на редкое развлечение. Я заметила в ней одну женщину. Она как раз стояла неподалеку в окружении своих мужчин. Обычная, каких видела много в своем мире. Такой была и я. Темно — русые волосы без блеска — женщина уж точно не ухаживала за паклями должным образом, карие глаза рассматривали все вокруг цепко и надменно, словно их хозяйка выискивала, к чему прицепиться. Губы над массивным подбородком были каверзно поджаты и выражали недовольство.

Представители ее гарема стояли за спиной с опущенными головами, пустым взглядом смотря под ноги. Ни на одном из них не было шрама, но все худые, будто кормят парней не очень плотно. И с ошейниками. Рабы.

— Эта пришлая возомнила себя кем — то? — мои уши расслышали ее смешки, женщина обмахивала лицо веером, — не много ли чести устраивать отбор на площади? Якобы Богиня! Ха! Какая — то девица прибрала к ручкам теплое место, выдавая себя за воплощение пророчества. Порядки решила свои у нас устраивать! А все вокруг и поверили! — брюнетка делала вид, что говорила со своими невольниками, но воспринималось это как монолог, вмиг лицо женщины исказила злость, — это все вы виноваты, вы! — она ощутимо стукнула одного из них веером по голове, потом второго — уже сильнее. Они не двигались, словно на самом деле не живые, а просто манекены.

Через мгновение психованная успокоилась, тяжело дыша, снова повернулась к сцене, будто ничего не произошло.

— Дорогой! — надула я щеки, топнула ножкой, громко обращаясь к кому — то, но все три моих мужика, вместе с частью толпы, что могла нас расслышать, приняли на свой счет и обернулись ко мне, — я думала женщины Эрнела гордые воительницы, а та выглядит как бешеная самка гамадрила! — нахмурила бровки и кивнула в сторону рабовладелицы.

Та, конечно, услышала меня.

Еще один неописуемый взгляд в мою копилочку!

В карих глазах выражалась такая пылающая ярость, вперемешку с всепожирающей дикой жаждой профессионального маньяка убивать, что я аж закатила глаза, показывая ей средний палец. Хотя не уверена, что самка поняла, что это значит. Последний раз, когда общалась с детьми, меня этому научила старшая внучка — средний палец нужно показывать, как восклицательный знак предложения.