Выкупленная жизнь (СИ) - Натали Лавру
— Ты знаешь, как-то нет настроения зубрить…
— Тревожно тебе?
— Да. Смысл учить, если, может, не пригодится?
— Не волнуйся. Мы его убьём. У тебя семья, а его никто не любит.
— Верно… Тебе часто приходилось убивать?
— Не очень. Только по работе. Из пистолета. Не бойся, меня учили, как это делать, он умрёт, доверься мне.
Я кивнула.
— Твоя задача — сделать так, чтобы Дилан не мешал нам.
— Боюсь, это вряд ли. Нужно всё успеть, пока он не примет меры.
Ирма пробормотала что-то на своём языке. Я не стала переспрашивать. Иногда она кому-то звонила и, разумеется, я не могла разобрать, о чём она говорила и с кем. Ирма объясняла, что это сейчас её единственный способ связи с сыном. Да, можно понять и поверить, но мне хотелось проверить, так ли это? И почему Дилан резко негативного мнения о ней? Есть ли причины?
Поздно вечером мы собрались обратно в город. Дилан был не в настроении, поэтому ехал быстро и всю дорогу молчал. Мы с Ирмой сидели на заднем сидении, договаривались встретиться во вторник на экзамене, повторяли кое-что из учебного материала.
До постели удалось добраться около трёх ночи.
— Ты всё время напряжён. Я давно не видела тебя расслабленным.
— Потому что я отвечаю за нас обоих, а точнее, уже троих.
— Я в состоянии сама за себя постоять.
— Ты сама наивность! Как ты думаешь, почему для защиты тебя была выбрана именно она?
— Потому что она наиболее компетентна. — предположила я.
— Потому что на тебе она проколется и клан избавится от них обоих. — ответил Дилан, имея в виду Ирму и Филина.
— Это бред.
— Не предпринимай решений, когда не владеешь достаточной информацией.
— Всё, хватит! Я не нуждаюсь в твоих нравоучениях! Можно подумать, ты у нас знаешь всё и обо всех! Ирма — не предатель, и это я знаю точно!
Я встала с дивана и подошла к окну. Сложив руки на груди, я ждала, что моего упрямства хватит, чтобы продавить самоуверенность Дилана. Моим желанием было внушить ему, что моя правда — истинна.
— Диана, сядь, пожалуйста, рядом.
Мне всё хотелось делать на вред, поэтому я не тронулась с места. Я готовилась услышать то, что заставит меня смягчиться и на время забыть о нашем споре.
— Диана?
Постояв ещё несколько секунд, я подошла к нему и села рядом. Дилан взял мою ладонь и положил к себе на колени.
— В жизни я избрал тактику «за своих — против чужих». Все мои усилия направлены, чтобы жизнь моих близких была как можно безопаснее и лучше. Я для себя чётко определил, кто для меня свой, а кто чужой. Я с тобой честен и я забочусь о тебе. Все мои действия — для того, чтобы сберечь тебя и нашего будущего ребёнка. Так определи и ты для себя, кого ты считаешь своим. Только не ошибись.
— За что ты так ненавидишь Ирму?
— Даже если бы она не была пешкой Филина, у вас было бы мало шансов убить его. Я узнал его адрес, проверил охрану и прочее и скажу тебе точно: у тебя не́т шансов.
— Это правда? Тогда как убить его? Взорвать?
— Во-первых, взрыв — это слишком шумно и опасно, во-вторых, убийство должно быть незаметным и без лишних следов.
— У тебя есть план?
— Да. Но ты думай, прежде всего, об экзаменах. — он сменил тему разговора. — Наша фирма занимается строительством не только зданий по заказным проектам, но и жилья для членов клана. Благодаря нам беженцы из Верхнего Волчка обрели новый дом. Как ты считаешь, это достойный смысл жизни?
— Да. — ответила я с недовольством, понимая, к чему клонит Дилан.
— Твоя роль заключается в том, чтобы родить ребенка и стать первоклассным хирургом. Сколько экзаменов у тебя осталось?
— Три. — соврала я.
— Вот и хорошо, потом мы придумаем что-нибудь на твой день рождения. А теперь спи, доброй ночи!
Возможно это странно, но больший страх я испытывала от мысли, что столь яркие события в моей жизни перестанут случаться и жизнь превратится в обычную человеческую рутину с ежедневной стиркой грязного белья и пакетом печенья вечером возле телевизора.
«В кого Дилан хочет меня превратить?» — недовольно вопрошала я.
Для меня невиновность Ирмы была несомненна, у неё был миллион шансов убить меня, пока мы гуляли вдвоём: подсыпать ад в чай, толкнуть под автобус, с конце концов, но ничего подобного не было. А когда я вернулась из плена, австрийка даже заплакала от радости. Я была уверена, что все нестыковки относительно её поведения легко объяснимы. А Дилан — параноик, не терпящий, когда что-то решается без него.
Ещё один, предпоследний, экзамен был сдан, причем сдан снова на «отлично», сразу после него я направилась навестить Захара.
— Привет! — я потянулась, чтобы обнять
