Эмилия и Шон (ЛП) - Миллз Моника

— Предположительно, институт принимает военные заказы и проводит исследования в области черной биотехнологии. А также в области эмбриональных стволовых клеток и искусственных генов.

— Что такое «черная биотехнология»? — интересуется Шон.

Я ввожу термин в строку поиска и зачитываю его определение:

— Черная биотехнология — это производство опасных вирусов и ядов для возможных террористических актов, а также создание соответствующих вакцин и антидотов. Одним из направлений является выращивание возбудителей различных заболеваний как основу биологического оружия.

Шон откидывается на спинку дивана.

— Куда ни глянь, сплошная гнусность и паскудство. Но ко мне-то все это каким боком? — у меня, конечно, есть кое-какая догадка, но нужно ли прямо сейчас говорить ему об этом? Может, стоит прежде собрать больше информации? — Я бывший сотрудник или «подопытная крыса»? — продолжает размышлять он, уставившись на меня немигающим взглядом.

Я вижу, что ему нужны ответы… или хотя бы мое мнение.

Интуиция подсказывает, что этот парень тесно связан с GenTech. Скорее всего, был объектом их опытов. Так называемая «подопытная крыса», как он только что выразился. Эта мысль вызывает у меня внутренний дискомфорт. Но не потому, что вся эта картина выглядит весьма устрашающе. Нет, здесь что-то другое. Какая-то мрачная, застрявшая в глубинах моего подсознания тайна, вызывающая в душе чувство тоски и безнадежности. И это меня действительно беспокоит.

Я нежно поглаживаю его запястье.

— Даже не знаю. Пока у нас нет доказательств, что они экспериментируют с человеческой ДНК.

— Я должен туда попасть. — Его глаза гневно сверкают. — Где находится этот институт?

— Разве это не опасно?

— Мне все равно.

Вот оно… снова. То выражение лица, что было у него, когда я подглядывала за ним в ванной. Дикая решительность, в которой просматривается что-то звериное. Если я отпущу его в таком состоянии, он ломанется в этот институт как разъяренный бык. И если мое предположение, что Шон был испытуемым или сотрудником, предавшим своих хозяев и пустившимся в бега, верно, то он попадет им прямо в руки и больше никогда оттуда не выберется. А мне такой исход не нравится.

Нужно срочно что-то придумать, чтобы остановить его.

— Ладно, но давай все же сначала составим хоть какой-то план. И вообще, какой смысл сейчас торопиться? Может, сначала стоит узнать, что они с тобой делали, и почему тебе пришлось бежать? — надеюсь, мои слова немного охладят его пыл.

Я успокаивающе поглаживаю его по руке, а затем, положив ладонь ему на бедро, пытливо всматриваюсь в глаза. И да, моя попытка привлечь его внимание мгновенно срабатывает. Я вижу подтверждение этому буквально через несколько секунд. Похоже, мои действия его возбуждают. А гнев, который подобно раскаленной магме все это время бурлил в нем, видимо, обнаруживает клапан, через который сможет беспрепятственно выбраться наружу.

Дыхание Шона становится глубоким и порывистым. А в его потемневших от возбуждения глазах вспыхивает такой голод, что у меня по спине пробегает сладостная дрожь предвкушения.

Рывком сдернув с себя простынь, он отбрасывает ее в сторону, позволяя мне взглянуть на его эрегированный член. Я сглатываю, пытаясь смочить вмиг пересохшее горло, и — словно зачарованная — не могу отвести от него взгляд. Боже, какой он толстый… Боюсь, мне даже не удастся сомкнуть на нем свои пальцы. А вот массивная головка на длинном стволе, оплетенном синими жилками, смотрится просто идеально.

Неосознанно облизываю губы.

Глаза Шона становятся почти черными. Сейчас в них горит звериная похоть. Хищное выражение его лица лишено нежности. Один лютый голод.

— Сними одежду, я хочу видеть тебя голой.

Отлично. Резкая смена настроения — это как раз то, чего я добивалась. GenTech подождет. Не теряя ни минуты, я поднимаюсь с дивана и, не обращая внимания на дрожащие колени, быстро стягиваю через голову футболку. Надо же, мне и мысль в голову не приходит, чтобы возразить Шону. А возникшая между ног горячая пульсация вызывает приятное головокружение.

Неужели я такая же голодная, как и он?

И, тем не менее, я не собираюсь спешить. Поэтому шнурок на своих спортивных штанах развязываю как можно медленнее. Мне хочется поддразнить Шона. Растянуть удовольствие. Мне нравится, как он рычит от нетерпения. Низкий грудной звук, исходящий из его горла, пробирает меня до костей, и я вмиг покрываюсь мурашками.

Не спеша стягиваю штаны вместе с трусиками… и вот я перед ним совершенно голая. Его жадный взгляд блуждает по моему телу, ощупывая каждый дюйм, а мне кажется, будто это его пальцы прикасаются ко мне.

Я немного раздвигаю ноги, чтобы ему было лучше видно.

— Ты чертовски горячая, детка, — наконец говорит Шон охрипшим голосом.

— Ты тоже, — быстро отвечаю, не отводя глаз от его эрекции.

Он обхватывает свой член и, проводя по нему рукою, приподнимает, демонстрируя его немалую длину.

— Хочу, чтобы ты взяла его в рот.

На его командный, безапелляционный тон мое тело отзывается сладостной негой, а между ног усиливается пульсация.

Я послушно опускаюсь перед ним на колени и, наклонившись вперед, с готовностью приоткрываю рот. Шон же, обхватив рукой мой затылок, притягивает мою голову к своему паху. Сначала мои губы обхватывают его головку, а затем я заглатываю и сам стержень. Скольжу языком по бархатистой коже, поглаживая каждую венку под ней, и постепенно беру его все глубже и глубже. Пока он не упирается мне в самое горло.

Шон блаженно стонет:

— О да, вот так, детка.

Его рука скользит по моей спине вниз, к ягодицам, пока я жадно сосу член. Я медленно отстраняюсь, позволяя ему почти выскользнуть из моего рта, чтобы тут же вобрать его как можно глубже. А в это время пальцы Шона поглаживают мои припухшие складочки. Проникают внутрь и кружат по возбужденной жемчужине. С глухим стоном я выгибаюсь им навстречу. И вот наконец один из них проскальзывает в мое влажное лоно и начинает там ритмично двигаться. В то время как большой палец продолжает ласкать мой клитор. И всякий раз, когда палец покидает мое лоно, он растирает по моим складочкам соки моего желания.

Я начинаю громко стонать от переполняющего меня удовольствия.

Шон позволяет мне немного отдышаться, а затем снова толкается членом в мой рот. Ритмично двигая бедрами, он пронзает его. Жестко и грубо. Проникая до самого горла. И я теряюсь в ощущениях. Пальцы, теребящие и будоражащие каждый нерв моего женского естества. Член у меня во рту… Как же мне хочется сесть на него сверху и хорошенько объездить. Но я понимаю, что Шон сейчас, скорее всего, этого мне не позволит. Ему нужен мой рот. А его доминирование лишь делает все мои ощущения до невероятного острыми. И я — словно сучка в течке — готова сделать все, чтобы угодить своему альфа-самцу.

Шон, прерывисто дыша, жадно наблюдает за моими движениями.

— Глубже. Да… так. Ты отлично справляешься, детка.

Я еще шире открываю рот и стараюсь вобрать член так глубоко, как только могу. Я сосу его и вылизываю. Пробую на вкус капельку предсемени, предупреждающую меня о приближении его оргазма.

— Ох, черт, Эмилия, — выдыхает Шон.

Внезапно я чувствую, что он хочет оказаться внутри меня. И узнаю я об этом еще до его намерения усадить меня к себе на колени. Поэтому поспешно поднимаюсь и ставлю ноги по обе стороны от его бедер. Он, подняв свой член повыше, трется им о мою щелочку, растирая по ней влагу. А я начинаю медленно опускаться на него. Я так возбуждена, что не обращаю внимания на то, с каким трудом растягиваются мышцы моего лона. Продолжаю настойчиво поглощать его твердость, пока он полностью не заполняет меня.

«О да…»

В течение нескольких сердечных ударов я вообще не шевелюсь. Слишком интенсивны переполняющие меня чувства. К тому же я хочу запомнить все эти ощущения, когда он во мне. Затем начинаю медленно вращать бедрами. Шон кладет руки на мои груди. Пощипывает чувствительные соски, которые вмиг превращаются в твердые бусины. При каждом круговом движении мой клитор трется о член, и я чувствую скапливающийся внизу живота жар, готовый в любую минуту взорваться у меня между ног.