Зов (СИ) - Самарская Юлия

Сделав пару глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки, Мирра сухо спросила:

– Что теперь, Сатир? Ведь ты обещал мне помочь найти Ягги. Где мы вообще?

– Это мой дом, детка. Древа Вечности весьма уютны изнутри, не правда ли? Здесь ты можешь себя чувствовать в некоторой хм… безопасности, – увидев, как девушка демонстративно спрятала за пазуху кинжал, он усмехнулся и продолжил, – Я исчезну ненадолго и попробую найти решение твоего вопроса, – с этими словами он обернулся вокруг себя и растворился в вихре маленьких синих искр.

Мирра вздохнула, и растянулась на импровизированной кровати из переплетенной гибкой лозы. Она так устала куда-то постоянно бежать, кого-то и что-то искать. Почему всё не может быть проще? Почему ОН просто не забрал её? Она вспомнила о странной пугающе красивой женщине в багровом плаще в Храме, об убитом жреце, о погоне, морлоках, о кровавых гончих.… Уткнувшись носом в мягкие голубые листья, служившие здесь постелью, девушка горько заплакала и провалилась в глубокий сон. Ей снился огромный серый волк, тоскливо воющий в ночной холодной степи.

15. ТВОЙ ПУТЬ

– Ты уверена в том, что делаешь? – Медведь тёрся носом о рыжие распущенные волосы, покусывая мочки маленьких ушей, – Это жестоко по отношению к волчонку… Может, есть другой выход? – он подхватил Ягги, появившуюся несколько мгновений назад, будто из-под земли, на руки и сел с ней у костра. Он скучал по её теплому податливому телу. Сминая её в своих объятиях, мужчина чувствовал жаркое желание никогда её больше не отпускать. Да, она была ведьмой, и даже жестокой порой ведьмой, но она была наконец-то ЕГО женщиной. Где-то далеко в степи они услышали вой одинокого волка.

– Он не вернется до утра. Он разделит свою боль с ночью и ветром в степи. Да, пусть простит меня этот волк, я лишь исполняю волю богов! Впереди еще долгий темный и холодный путь… – ведунья повернулась к Медведю, и провела кончиками пальцев по его жестким чертам лица, – Я так замёрзла, любимый, в тусклых подземельях Нави! – она стянула его тёмную рубаху с покрытой шрамами и медвежьими рунами широкой груди, и прижалась еще ближе, – Целуй меня, люби меня, пока первый луч рассвета не коснется наших тел.

Утро застало Медведя остывшими углями в костре и холодной росой. Ягги исчезла, будто вся их жаркая ночь, озаряемая яркими искрами костра, была всего лишь видением.

Собрав вещи Гора, он повел его Рысь вперед к перевалу. Через некоторое время, молча и бесшумно, к нему присоединился угрюмый волк.

– Забирай-ка свою упрямую кобылу, волчонок! Она уже все ноги мне копытами оттоптала, вот же ослица, ей-богу!

– Как ты мог меня обмануть, Медведь? Как ты мог это позволить? – с горечью бросил Гор, – Как мне доверять вам теперь?

– Мальчик мой, наш жизненный путь так извилист и непредсказуем, порой мы должны пройти тысячи крутых поворотов судьбы, порой мы даже возвращаемся в исходную точку, но всегда в итоге придем туда, куда нам предначертано. Если вам суждено встретиться, то это неизбежно случится, – Медведь покачал головой и усмехнулся, – Ну, а проклятая ведьма, не может не изменить, не ускорить неумолимый бег судьбы. Она просто знает, что должно случиться, но не может в это вмешиваться.

Перевал был пройден за три дня. Горы их встретили необычным затишьем, будто перед бурей. Лишь несколько стай диких варгов, да пару отрядов морлоков из далекого Храма, оказавшихся здесь неведомо зачем.

Все эти дни Гор общался с проводником сквозь зубы, не в силах простить их заговор. В долине перед возвышающимся замком – последней обителью Древних Волков, проводник остановился:

– Впереди, Гор, – ТВОЙ путь. Я возвращаюсь в Лес, чтобы на старых болотах найти старого Траму. Меня беспокоит Слияние Миров и предсказания, которые витают вокруг этого. Не нравится мне всё это… Чаши весов в этих мирах склонились в сторону какой-то новой силы. Твоя стая должна быть готова противостоять, в случае опасности. Прощай, мальчик! Надеюсь, мы скоро встретимся! – Медведь долго смотрел на насупившегося Гора, обернулся зверем и повернул на восток.

– Прощай, Медведь… – тихо вздохнул Гор, когда зверь скрылся за последним видимым холмом.

16. В ЗАПАДНЕ

Мирра проснулась от мерзкого скрежета когтей по коре дерева, от которого по спине пробежался неприятный холодок, подняв волосы на затылке. Она вскочила, выхватив свой небольшой кинжал, и присела у стены. Оглядевшись, она внезапно поняла, что же ей казалось необычным в этом жилище – здесь абсолютно не было окон и дверей, а свет исходил от небольших колеблющихся на тонких паутинках в потоке воздуха множества тусклых фонариков. Потолок этого жилища сужался к верху и терялся в темноте. Оттуда ощущался поток свежего воздуха и шелест листьев кроны. Никакого входа и никакого выхода. Мирра в панике вскочила, осматриваясь. Шорох усиливался, но он явно исходил снаружи Древа. Она услышал чей-то протяжный тонкий вой и крик. Как будто кто-то чувствовал её присутствие и пытался до неё добраться. Кто-то явно недоброжелательный. Снаружи раздались неразборчивые крики, глухие удары о ствол Древа и топот копыт. «Ягги, Сатир, ну где же вы!?» – Мирра в отчаянии заломила руки.

Она была заперта здесь как в клетке. Мирра прижалась спиной к самому тихому, на её взгляд, углу и сжалась в комок, держа наготове свой кинжал. Страх и слёзы истощили её силы, и она опять провалилась в беспамятство, и лишь где-то на краю сознания, ей показалась синяя вспышка, какие-то голоса, а после, кто-то мягко подошёл к ней и перенес бережно на голубую постель. Она не была уверена, где был сон, а где явь. Возможно, она сейчас откроет глаза, а перед ней будет её окно на высокой башне, где далеко наверху в сером тумане лишь глухо бьёт колокол. Вдруг она увидела в тумане размытое изображение красной фигуры на фоне огромного колокола и множества сияющих солнц в звездном небе. Изображение стало стремительно приближаться и вскоре стали ясны четкие очертания нескольких разрушенных круглых сводов портала, из которого по серым каменным ступеням спускалась фигура в красном плаще с глубоким капюшоном, в котором вместо лица была лишь черная бездонная пустота. С массивных кованых цепей в руках этой фигуры яростно рвались огромные чудовища с огромными железными когтями на лапах и кровавыми щупальцами вместо голов.

Мирра поперхнулась криком ужаса, когда фигура в красном указала чудовищам своим пальцем с длинным черным когтём на девушку. В голове пульсировали леденящей тупой болью слова этих тёмно-вишнёвых глаз: «Я найду тебя, как бы тебя ни звали и кем бы ты ни стала! Я найду тебя в этом или иных мирах! Я найду тебя… Слышишь меня? Слышишь меня?....»

– Эй, девушка, вернись, ты слышишь меня? Слышишь меня? – Мирра вздрогнула от прикосновения горячей руки и открыла глаза. Сатир смотрел на неё своими тёмно-синими глазами. В дальнем темном углу кто-то облегченно вздохнул. Мирра резко подскочила с постели – перед ней стояла Ягги, вся в грязи и с растрепанной пыльной рыжей косой. Ведьма устало улыбнулась и крепко обняла Мирру.

17. СТАЯ

Он зашел на территорию волков бесшумной тенью. На узких каменных улицах последней волчьей обители сгущались сумерки, и стояла тишина. Лишь однажды на него наткнулась молодая девушка в шерстяном сером плаще, но взглянув в его стальные глаза, она отпрянула назад и быстро скрылась в темноте закоулков. Он медленно вел Рысь за упряжку, особо не скрываясь. Он всё время думал, что же за строители воздвигли эти стены, которые не смогли разрушить даже неумолимое время и отсутствие хозяина.

«Это всё ради той, с которой так и не суждено быть…, – в голове стучала эта мысль тупой болью, от которой сжимались руки и сердце, – У волков нет сердца. Я должен смириться с тем, что не увижу её никогда. Но главное, чтобы она жила.… Пусть и не со мной.… Пусть и другой будет обнимать её…» Но от этого не становилось легче, только ярость и боль всё больше наполняли его душу. Нет, он не мог смириться с этим. «Она моя!» Он решил подумать об этом позже, но оставить эту ситуацию он просто не мог.