Между этажами (ЛП) - Джинджелл Вэнди

Атилас снова рассмеялся. Ох, лучше бы он этого не делал — ему явно больно.

— В этот раз они сделали тебя более правдоподобной, — сказал он.

Он смотрел прямо на меня, и это было ужасно. Не моргая, прищуренными, настолько бездонными, бледно-карими глазами, которых у человека быть не может. Пару раз видела, как он так смотрел на других жителей За, но на меня такой взгляд был направлен впервые.

— И не надо так на меня смотреть, — твёрдым голосом сказала я. Это точно сон. Уверена в этом процентов на шестьдесят, — Это не я с тобой сделала.

Он отрывисто вдохнул. Я испугалась.

— А, явно потрудились, — сказал он, — Интересно, убить ли тебя?

Он точно говорил сам с собой, и мне не хотелось подходить ближе, пока он так погружён в себя. Казалось, он и так на взводе, так что, если я нечаянно его напугаю, он точно что-нибудь со мной сделает. Поэтому я сказала:

— Попробую тебя оттуда снять.

Атилас тихонько рассмеялся и глянул на меня через щелочки глаз.

— Убью тебя, — сказал он.

— Да что с тобой не так? — крикнула я, — За что меня убивать? Я же помочь пытаюсь!

— Правда?

— А что я по-твоему делаю? — хотелось обозвать его, но решила, что тогда он точно попробует меня прикончить. А вообще, думаю, человеческими ругательствами жителя За не обидишь. Может спрошу у Джин Ёна, как друг друга оскорбляют в За пределами — он точно знает пару-тройку словечек.

— Как знать, — ответил Атилас и опять рассмеялся.

Судя по слегка булькающему звуку его смеха, прозрачные нити пронзали его внутренние органы. Очень плохо.

— А я помочь пытаюсь, — проговорила я и обошла его кругом, стараясь не задевать нитей. Кто знает, какую боль они ему причинят, если я буду не осторожна, — Что это за штуки вообще?

— Классический подход к сбору информации, — сказал Атилас и снова уставился в потолок, — Как жаль. Буквально только что твои методы начали казаться более интересными. Если думаешь обезоружить меня вопросами, на которые и так знаешь ответы, спешу заметить, тебя ждёт разочарование.

— Ладно, — сказала я, — И не помогай. А вообще, вляпался тут ты. Если что, оставлю тебя здесь.

Он так резко повернул голову, что я подпрыгнула.

— Лунный свет, — сказал он и снова рассмеялся, — Они заточили меня в лунный свет, и ад закрыл дорогу.

— Вообще не помог, — сказала я и буркнула под нос, — И чего фейри никогда не говорят прямо?

— Жизнь так скучна, когда все называют вещи своими именами.

— Да? И каково тебе сейчас живётся?

Атилас снова уставился в потолок, а мне стало стыдно. Таких ужасных вещей говорить даже во сне нельзя.

— Прости, — хмуро сказала я, — Не надо было это говорить.

— Следить за языком так трудно, Пэт, не правда ли?

— Раз на раз не приходится, — ответила я и ещё раз обошла вокруг него. Нити и впрямь походили на лунный свет, но как они работают, и уж тем более, как его снять, совсем не понятно. На ум пришёл погребальный костёр Брюнхильды, — Когда тебя освободим, на нас же не станут кричать Валькирии, а?

— Какая невежественность, — вздохнул Атилас, — Неужели я не говорил, что это лунный свет? Валькирии в ту же секунду разорвали бы меня на куски. Это орудие пытки, не убийства.

— Знаю, — ответила я и шмыгнула носом.

— Батюшки! Ты что, плачешь? Уверен, она бы не стала слёзы лить.

— Нет, — сказала я и откашлялась. Видимо придётся прикоснуться к этим штукам: проверить, насколько они крепкие, и как связаны с Атиласом.

И снова его карие глаза неумолимо впились в меня.

— Совсем на тебя не похоже.

Я вытерла глаза, чтобы чётче видеть нити. Не хотелось нечаянно слишком сильно зацепить их.

— Ты уверен, что я не Пэт, так ведь?

Если не Пэт, то кем он меня тогда считает?

А, блин. Одним из мучителей. Тогда понятно. Неудивительно, что он пообещал меня прикончить!

— Неужто я не говорил, что это орудие пытки?

— Кто я тогда, чёрт возьми? — спросила я и стёрла опять выступившие слёзы, — Если я не я, я должна знать. Обычно сны я вижу от первого лица.

Я протянула мокрую от слёз руку к поблёскивающим лунным светом нитям. Стоило легонько коснуться одной, как Атилас тут же тяжко охнул.

Я отдёрнула руку.

— Ну да, — сказала я, и по щекам опять полились слёзы, — Быстро не получится.

— Не торопись, Пэт, — выдохнул он и рассмеялся, — Ради твоего удобства я готов подождать.

— Прекрати смеяться, — выдавила я и попыталась прогнать слёзы, — Это жутко и странно.

— Тогда тебе стоит поработать над методами допроса, — сказал Атилас, — В первый раз было куда лучше. Тогда я даже поверил, что ты — та самая Пэт. Но всё встало на свои места, когда я тебя убил.

— В смысле, убил?

Атилас холодно улыбнулся:

— Разумеется, ты помнишь не хуже меня. Ты умерла быстро, но уверен, смерть была не безболезненна.

— Но ты же говорил, что хотел бы меня убить, а не то, что уже сделал это!

— Воистину.

Бессмыслица какая-то. Но я всё равно не удержалась и резко спросила:

— Зачем ты меня убил? Что я тебе плохого сделала?

— А почему бы и нет?

— Если поверил, что это я, зачем убил? — спросила я. мне стало горько и грустно.

— Вероятно, ты во власти ложного умозаключения о том, что я питаю привязанность к питомцу. Разумеется, можешь и дальше продолжать допрос в выбранном ключе. В конце концов, не участвовать в данном мероприятии, я не могу.

Странно, но от его слов я улыбнулась. Даже в плену Атилас умудрялся читать нотации своим тюремщикам. Воистину, фейри считают себя превыше остальных:

— Говоришь, разговор со мной не лучше пытки?

Атилас закрыл глаза.

— Полагаю, в каком-то смысле да. Но замечу, что не считаю эту пытку эффективной.

— Нити действительно лунный свет?

— Каждому палачу, вне зависимости от пола, следует в совершенстве знать свои инструменты, — не открывая глаз, проговорил Атилас, — Нет ничего страшнее профессионала, который знает, что делает.

— Если я попытаюсь их убрать, будет ли тебе так же больно?

— О, не более! Нет ничего хуже, чем, когда лунный свет протыкает тело в тех местах, которые протыкать не стоит. Спроси у своего дружка перевёртыша.

— Вроде ты умеешь исцелять, — сказала я, — Разве ты не можешь вылечить самого себя?

На его лице появилось подобие улыбки.

— А ты ловка. Умеешь с самым невинным видом тыкнуть в больное место! Интересно, откуда они об этом узнали?

Внезапно меня посетила ужасная мысль.

— Хочешь сказать, что ты постоянно исцеляешься, а эти штуки… эти штуки, они…

— Стоит ранам затянуться, как они открываются вновь. Воистину чудесный способ пытки: настолько, что в определённых обстоятельствах я бы и сам им воспользовался. Не говорил ли я о том, что палачу следует знать свои инструменты? Ты неубедительно невежественна.

Показалось, что меня вот-вот стошнит. Я присела на корточки, упёрлась рукой в пол и постаралась сосредоточиться на дыхании.

Когда я подняла глаза, Атилас всё так же смотрел на меня, повернув голову — наверное очень неудобное положение. На его губах играла почти та самая, знакомая, пытливая улыбка.

— Да, это бы действовало питомцу на нервы. Хочешь, расскажу, что ещё бы не давало ей покоя? Тогда сыграем в угадайку. Постарайся отличить правду ото лжи. Если при помощи этого украденного лица сможешь убедить меня в том, что ты питомец, возможно, узнаешь что-то полезное.

— Вот погоди, только верну тебя домой, — сказала я, — Налью тебе в чай кровь для Джин Ёна или придумаю ещё какую-нибудь гадость. И вообще, перестану покупать твой любимый чай и стану заваривать ту ерунду из супермаркета! Неужели так трудно не превращать все ответы в головоломку?

— Ты… она…, - он остановился, озадаченный, — Батюшки, похоже я запутался. Кажется, наконец, я понимаю, каково Зеро.

Не уверена, что хотела знать, но всё равно спросила:

— О чём ты?

— Откуда ты так много знаешь о ней? — он снова впился в меня карими глазами, только теперь его взгляд стал ледяным, — Неужто вы схватили её? Клянусь, против моего господина у вас нет шансов. Наверное, вы умудрились выкрасть её тайком.