Кресли Коул - Нет голода неистовей
В маленьком кожаном футляре лежала карточка из твердого материала, на которой было написано «Водительские права штата Луизиана».
Вампиры в Луизиане? Просто немыслимо.
Там также значилось ее имя — Эммалин Трой. Лаклейн замер на мгновение, вспоминая все те годы, когда мечтал узнать хотя бы имя своей пары, грезил хоть о какой-нибудь крохотной подсказке, которая помогла бы ему найти ее. Нахмурившись, он попытался припомнить, говорил ли он вампирше свое имя той безумной ночью…
Но тут его взгляд зацепился за описание ее внешности. Рост — 5 футов 4 дюйма[7], вес — 105 фунтов[8] — да даже насквозь промокнув, она не смогла бы столько весить; глаза — голубые. «Голубой» было слишком блеклым словом, чтобы описать этот цвет.
На карточке так же имелась маленькая фотография, на которой она застенчиво улыбалась, а ее волосы были заплетены так, чтобы скрыть уши. Фотография сама по себе была великолепной, но немного озадачивала, походя на дагерротип[9], но в цвете. Ему еще так чертовски много предстояло узнать.
Дата ее рождения была записана 1982-ым, что, как он знал, было ложью. Физиологически ей было не больше двадцати с небольшим. Перестав стареть в юном возрасте, когда была наиболее сильной и жизнеспособной, она теперь навсегда осталась такой. Но хронологически — Эмма была намного старше, учитывая, что большинство вампиров появились почти несколько столетий назад.
Но какого черта вампирам делать в Луизиане? Неужели они захватили не только Европу? И если это правда, то что стало с его кланом?
Мысль о клане заставила его снова взглянуть на вампиршу, которая все еще спала, как убитая. Если бы она была его парой, то стала бы его королевой и правила родом Лаклейна. А это просто недопустимо! Да и ликаны его клана разорвали бы ее на куски при первой же возможности. Они с вампирами были заклятыми врагами еще со времен первого, уже такого призрачного хаоса в Ллоре.
Кровными врагами. Именно поэтому он снова и снова обращал свое внимание на ее вещи — хотел изучить противника. А отнюдь не для того, чтобы утолить снедающее по этой женщине любопытство.
Он открыл тоненькую синюю книжечку с надписью "паспорт" и нашел еще одну фотографию, на которой она натянуто улыбалась, а также карточку с названием «врачебное предупреждение», где ее медицинское состояние описывалось как «аллергия на солнце и повышенная светочувствительность».
Пока он размышлял, было ли это своего рода шуткой, то обнаружил «кредитную карту». Лаклейн видел по телевизору их рекламу — из которой, пожалуй, усвоил об этом мире столько же, сколько и от мрачной личности, оглашавшей новости — и знал, имея эту вещь, можно было купить все, что пожелаешь.
А Лаклейн как раз нуждался в этом всем, потому как собирался начать жизнь заново. И что ему сейчас было крайне необходимо — это одежда и средство передвижения, чтобы убраться отсюда как можно дальше.
Чувствуя себя еще не полностью окрепшим, он не хотел оставаться в месте, которое было известно вампирам, как ее местонахождение. Но пока он во всем не разберется, ему придется взять это существо с собой. И вместе с тем, найти способ не дать ей сгореть во время их поездок.
Столько лет изобретать методы их истребления, чтобы теперь быть вынужденным искать способ защитить одну из них?
Зная, что она скорей всего будет спать до заката — а днем в любом случае не сможет убежать — он, оставив ее, спустился вниз.
Лаклейн знал, что ему не избежать любопытных взглядов, но собирался попросту отражать их своим неприкрытым высокомерием. Если он вдруг все же раскроет свою полную неосведомленность во всем, что касается этого мира, то спрячется за взглядом настолько прямым, что большинство подумает — они ошиблись в нем. Люди всегда пасовали перед этим взглядом.
Дерзость и отвага — вот что делало королей королями. Пришло время и ему вернуть свою корону.
Хотя во время вылазки Лаклейн то и дело мысленно возвращался к своему новому трофею, ему все же удалось собрать достаточно полезной информации. Первое, что ликан усвоил, это — что ее карта, эта черная "Американ Экспресс", даровала несметное богатство. Не удивительно. Вампиры всегда были очень богаты.
А второе…? Консьерж, в таком роскошном отеле, как этот, мог весьма облегчить жизнь — если решит, что вы богатый, но время от времени что-то путающий чудак. Чей багаж, к тому же, украли. Хотя поначалу человек немного засомневался и попросил «Мистера Троя» предоставить какой-нибудь документ, подтверждающий его личность.
Не вставая с кресла, Лаклейн слегка наклонился вперед, и какое-то время не сводил с консьержа глаз. На лице ликана отражалась борьба чувств: гнев из-за заданного вопроса сменялся смущением перед человеком, который осмелился его задать. После чего последовало краткое "нет", — в котором прозвучала неумышленная угроза, тем самым давая понять, что тема закрыта.
От этого «нет» мужчина подскочил, словно от звука выстрела. Затем тяжело сглотнул и больше не сказал и слова даже по поводу самых странных требований. Например, он и глазом не моргнул, когда Лайклейн запросил данные о времени восходов и закатов, или когда решил изучить их, при этом поглощая стейк весом в двадцать одну унцию.
За несколько часов консьерж распорядился, чтобы Лаклейну подготовили новую одежду, идеально подогнанную по его мощной фигуре, организовал транспортное средство, подготовил наличные и карты, а также обеспечил проживанием в последующие ночи, забронировав для них номера в других отелях. Он снабдил Лаклейна всем, что ему могло понадобиться.
И ликан был чрезвычайно доволен тем, что мужчина посчитал «самым необходимым». Сто пятьдесят лет назад люди, со своим отвращением к ваннам и гигиене, были настоящим позором для существ Ллора, которые и так весьма брезгливо относились к другим видам. Даже те упыри окунались в воду чаще, чем люди девятнадцатого столетия. И, тем не менее, сейчас чистота и всевозможные средства гигиены считались для них самым необходимым.
Если бы он еще мог привыкнуть к скорости, с которой жили в это время, он бы вполне мог начать наслаждаться его преимуществами.
Ближе к концу дня, когда Лаклейн, наконец, закончил все свои дела, то осознал, что ни разу за эти несколько часов, которые был занят, он не выходил из себя, и ему не приходилось бороться со зверем внутри него. Ликаны были весьма склонны к подобным приступам ярости — в действительности, они проводили большую часть своей жизни, учась их контролировать. Помножьте эту склонность на пройденные им испытания, и уже то, что он почувствовал всего лишь вспышку гнева или две, могло считаться просто чудом. Чтобы усмирить эту ярость, он эти оба раза представлял себе вампиршу, спящую в его комнате, в кровати, которая теперь была его. И уже сама мысль о том, что теперь все находилось в его власти, и он мог делать, что посчитает нужным, помогала ему бороться со своими воспоминаниями.
