Крест и крыло - Галина Дмитриевна Гончарова
Вадим послушно исчез за дверью. Но насладиться хотя бы минутой отдыха Мечиславу не дали. В дверь просунулась головка Дамарис, и вампирша доложила:
– Шеф, клиент готов к общению. Записать на диктофон, или вы сами…
Мечислав закатил глаза и встал из-за стола.
– Пошли. Кое-какие вопросы хорошо бы прояснить сейчас. А остальное выпотрошим позднее. Главное не переборщи…
– Шеф, вы обижаете во мне профессионала!
* * *
Алина Михайловна встретила Шарля то ли улыбкой, то ли гримасой.
– Здравствуй…
– Здравствуй. Ничего, что я на ты? Просто среди паранормов принята такая манера общения. На вы обращаются только к высокому начальству. А мы примерно на одной ступени.
Шарль присел на кровать. И в следующую минуту на его запястье сомкнулись пальцы «тещи».
– Алекс…
– Шарль.
– Шарль… Скажи, Юля ведь…
– Юля все знала. С самого начала. И ваш супруг тоже. Просто они не считали нужным взваливать эту ношу на твои плечи.
– Умники! – сверкнула глазами женщина. – Сейчас вот мне намного легче!
– А что – если бы ты знала о существовании паранормов заранее, тебе стало бы легче?
– А вдруг? Уж Князь ваш точно не оказался бы…
– Князь – наш, – спокойно перебил Шарль. – И мой, и твой. А то, что в первый раз он всех шокирует, в этом ничего удивительного. Юля вообще рассказывала, что у нее чуть крыша не съехала. Она не знала, чего ей больше хочется – стукнуть его или поцеловать.
– И выбрала поцеловать?
– Ударить. Это долгая история. И лучше пусть она ее сама расскажет.
– А ты…
– Она мне доверилась. И я этого доверия не предам.
Слова упали чугунной плитой. Алина Михайловна поняла, что – всё. Не пробиться. И перешла к тем вопросам, которые ее волновали.
– Скажи, кем ты приходишься Юле?
– Официально мужем. В жизни – братом.
– Вот как?
– Мечислав сам это предложил. Он понял, что в ближайшее время я без Юли жить не смогу. И решил дать нам обоим какую-то основу отношений. А лет через двадцать – посмотрим.
– Лет… двадцать?
– Вряд ли мне потребуется меньше для восстановления. Неважно. Тебе не нравится Мечислав?
– И это еще мягко сказано!
– Зря.
Алина Михайловна зашипела сквозь стиснутые зубы. А Шарль пожал плечами и пояснил:
– Он не злой. Не глупый. Не подлый. Особенно по отношению к своим людям. Юлю он любит. Как может, конечно…
– А когда он пойдет налево…
– Подозреваю, что Юля даже и не узнает.
– Уверен?
– Более чем. Юля не просто привлекает Мечислава. Она ему полезна. Нужна. Необходима! В ближайшие лет сто можно за нее не беспокоиться. А дальше – посмотрим…
– Ты так легко об этом говоришь…
– А вы подумайте проще. Сто лет! За это время и ядерная война случиться может.
– Типун тебе на язык.
– Да хоть сотню. Но лучше порадуйтесь за ребенка. Вампиры имеют хорошие шансы выжить даже рядом со взрывом. И Юля тоже выживет.
– Очень мило.
– Алина, ну тебя же не это грызет… так ведь?
– Ты…
Шарль не дал закончить фразу.
– Ты злишься, ты растеряна, ты не знаешь, что делать дальше. И куда себя приткнуть – тоже. Вот и досталось Мечиславу. Но проблема не в нем. В тебе.
Женщина прикрыла веки, не соглашаясь с его словами, но и не отрицая их. И Шарль продолжил:
– Ты просто еще не определилась в этом мире. А зря. Хочешь начать завтра?
– Завтра?
– Ну да. Физически ты уже здорова. А вот душевно… полагаю, что тебе надо сходить домой, повидаться с родными, прогуляться на фирму, на кладбище, попрощаться с Костей…
Алина Михайловна кивнула головой.
– Вот. Я предлагаю тебе завтра этим и заняться. Только пока, прости, не одной.
– Почему?
– Потому что во многом твое состояние вызвано еще и перестройкой организма. Ты становишься оборотнем. В крови гуляют лошадиные дозы гормонов. И оказывают свое влияние на психику. Я не знаю, кто и что может на тебя подействовать. Но не хотелось бы столкнуться в центре города с огромным безумным тигром. Да и Юля потом меня прикончит.
Алина закатила глаза.
– Ладно. Если хочешь – пусть так и будет.
– Я поговорю с шефом. Или я тебе составлю компанию, или Леонид. На выбор.
Алина Михайловна чуть подумала.
– Леонид.
Шарль кивнул и вежливо стал прощаться, пряча улыбку.
Нет, Алина не забыла мужа. И Леониду придется долго трудиться, чтобы в ее глазах опять зажглись огоньки любви. Но… то, что он сделал, так просто не проходит. Он делился с ней кровью. Держал ее на руках, когда женщина была между жизнью и смертью. Звал обратно…
Рано или поздно Алина посмотрит на него, как на мужчину. А уж что будет дальше… дальше будет жизнь. И важно только это.
* * *
Мечислав приказал секретарю принести новую рубашку – и хлопнул дверью кабинета. До встречи на высшем уровне оставалось еще пятнадцать минут, вполне можно успеть принять душ, вымыть голову, переодеться… черт бы побрал этого попа!
Откуда только в людях берется столько дерьма?!
Стоило Дамарис только улыбнуться, в очередной раз приблизившись к мерзавцу, – и у него начинался приступ «медвежьей болезни». За двадцать минут допроса Мечислав чувствовал себя так, словно его в отхожем месте искупали! Волосы, кожа, одежда – все пропиталось мерзким запахом. И если чистые джинсы в кабинете еще были, то рубашку он вчера использовал…
Засранец!
Мечислав с удовольствием вылил на себя полфлакона геля с приятным травяным запахом и взбил пену на волосах.
Так-то лучше.
Увы, новости не радовали.
Вытряхнуть из попа все координаты места, в которое он отправил Юлю, удалось очень быстро. И оказалось, что это как раз тот самый сгоревший монастырь. Так что Дамарис было дано поручение найти Вадика и отозвать все боевые группы домой. Нечего им по дорогам шляться. Если Юлю умудрились похитить – он все равно увидит ее днем. И она расскажет ему, что произошло. В способности своей девочки Мечислав верил.
Юля знает, где и как его можно найти. И обязательно придет в его сон. То есть… это ему придется пойти к ней на поляну.
Ну и пусть. Ради возвращения ее, живой и невредимой, Мечислав мог и не такое вытерпеть.
А потом, когда он узнает, где его девочка и что с ней, и настанет время действовать.
А пока имеет смысл предъявить свои обвинения Елизавете. И сделать так, чтобы эта стерва не могла еще раз напакостить. Или еще не раз…
* * *
Олег Северный бросил короткий взгляд на телефон. По закону подлости…
Раздавшийся звонок тут же подтвердил
