Средь бала лжи (СИ) - Сафонова Евгения

— Ваше Величество, — негромко изрёк волшебник, — позволите вопрос?

Цверг поднял взгляд, лёгким кивком выражая дозволение.

— Почему?

Вопрос вышел весьма лаконичным, но Король, и так прекрасно поняв смысл, едва заметно улыбнулся.

— Исходя из обстоятельств, сопровождавших ваш визит, и фактов, следовавших из вашего рассказа, иного выхода у меня всё равно не было. А когда иного выхода нет, лучше принять оставшийся по своей воле, обставив уступку видимостью таковой и скорректировав свои планы с её учётом. Объяснить это решение монаршей дальновидностью и мудрым стремлением предотвратить лишнее кровопролитие. Действительные обстоятельства забудутся, но грамотная интерпретация завладеет умами и войдёт в историю. — Цверг аккуратно макнул кончик пера в малахитовую чернильницу. — История, знаете ли, вообще забавная штука.

Какое-то время Мечник задумчиво смотрел, как он выводит витиеватый вензель в начале строчки.

Затем склонил голову.

— Пожалуй, теперь я могу понять, чем руководствовались цверги, выбирая вас, — серьёзно сказал он.

— Это радует, — не менее серьёзно отозвался Король Подгорный.

Кес стал снижаться как раз тогда, когда Лив начала клевать носом.

— Да я не засну, — запротестовала девочка, глядя, как с земли на них наползает заснеженная роща на берегу небольшого озера. Кое-где виднелись тёмные точки полыней, в одном месте снег расчистили под каток: видимо, постарались жители деревни, лежавшей за той самой рощей, светившейся в сгустившейся тьме золотой россыпью окон.

— Вы, люди, такие забавные, — фыркнул дракон. — Легко прроявляете силу и благорродство, когда это совсем не нужно, зато прри необходимости так же легко о них забываете.

— Это не про меня!

Кес не соизволил ответить.

Приземление вышло мягким, бесшумным и почти незаметным: Лив зажмурилась, когда взвившийся миниатюрным ураганом снег запорошил лицо, и ощутила лишь лёгкий толчок. Когда же она открыла глаза, дракон мягко дышал на землю, и под его дыханием снег обнажал большую проплешину полусгнившей осенней листвы.

— Закутайся в плащ и ложись, — велел Кес после того, как листва стала сухой. — Я тебя рразбужу.

Лив неохотно сползла вниз, стараясь не упасть — спуск по драконьей «лестнице» давался тяжелее подъёма.

— А нам долго ещё лететь?

— Завтрра к обеду будем.

— Ничего себе! Если гнать коня, всё равно сутки через каждую провинцию…

— Медленно. Обычно мне трребуется полдня, но ты меня сдеррживаешь.

Лив обиженно спрыгнула на листья; ощущение собственных шагов по земле показалось неожиданно непривычным.

— Ну извини. Вот и летел бы себе, я тебя не уговаривала возвращаться!

Кес промолчал — и, ворча что-то себе под нос, Лив улеглась на шуршащую листву, под бочок к дракону, устроившемуся на снегу.

Впрочем, снега под ним уже осталось очень и очень немного.

Интересно, сонно думала Лив, чувствуя, как её окатывают волны тепла от драконьего тела, а к утру здесь цветы не распустятся? То-то местные жители удивятся.

— А кто этот юноша, с которрым твоя сестрра отпрравилась… к сестрре дяди Аррона?

Лив щёлочками приоткрыла глаза:

— А, это Джеми. И Алексас.

— Кто они?

— Джеми волшебник. Алексас — его старший брат. — Она смежила веки: тепло убаюкивало. — И они вдвоём живут в одном теле.

— Даже так?

— Ага. Но вообще тело принадлежит Джеми. Надеюсь, когда-нибудь Алексас найдёт себе другое тело и уйдёт… — подумав кое о чём, Лив вновь открыла глаза. — Знаешь, они говорят, что они Ташины рыцари. Оба. А у меня ни одного рыцаря нет, а мне хочется, чтобы Джеми был моим рыцарем! Таше ведь и одного хватит, верно?

— Веррно.

— Алексас старше, вот пусть и берёт его себе. А Джеми был бы моим. Я считаю, это честно.

— Опрределённо.

Голос дракона не выражал ровным счётом ничего, а глаза были закрыты, — но Лив почему-то казалось, что под огромными кожистыми веками пляшут огоньки драконьего смеха.

— Вот когда встретимся, я так Таше и скажу, — буркнула она, смыкая ресницы. — Что хочу рыцаря. Имей в виду.

— Спи уже.

— Скажу, — на всякий случай повторила Лив, уплывая куда-то по волнам обволакивающего тепла.

А вот на самом деле — возьмёт и скажет. Сразу, как только они Ташу от сестры дяди Арона вытащат. У Лив ведь теперь и дракон есть, и вообще она волшебница, пусть и маленькая! Так что имеет полное право на одного рыцаря. Всего лишь на одного.

Никакие другие ей ведь и не нужны…

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. СИЛА ТЕНЕЙ

— Камин! — благоговейно выдохнула Таша, с нескрываемым наслаждением стягивая шапку и мокрые варежки.

Верхняя одежда, носки и сапоги тоже успели вымокнуть. Развесив вещи у разожжённого в их отсутствие огня, Алексас сел на кровать, где уже куталась в одеяло Таша.

— Почему у них тут всё такое холодное? — страдальчески вопросила она, когда Алексас закутался по соседству; чтобы нагреть бельё до приемлемой температуры, в кровать потребовалось бы положить по меньшей мере пару грелок.

Алексас лишь плечами пожал.

— Нечисть, что с неё взять.

Таша покосилась на запертую дверь. Дрожа, натянула одеяло до подбородка: то всё же потихоньку нагревалось, поглощая остатки тепла, сохранявшиеся в её продрогшем теле.

«Надеюсь, обещанный нам разговор с более высокопоставленными лицами всё же состоится, — мысленно произнесла Таша. — Учитывая, что Зельды нет… неопределённость меня тревожит».

«Полагаю, сперва с нами побеседует не Зельда, а кто-то из её ближайших подручных, — задумчиво перебирая четки, откликнулся Алексас. — Правда, под его личиной вполне может скрываться кое-кто другой».

«Что ты имеешь в виду?»

«Даже магистры второго уровня могут покидать собственные тела. Творить себе временные или занимать чужие, подавляя разум законных владельцев. Есть лишь одно условие: согласие этих владельцев. Но что-то мне подсказывает, что Зельде здесь никто не откажет».

«Ты думаешь…»

«Как я понял, она отлучается довольно часто и довольно надолго. Но зачем Зельде покидать замок? Зная, что за его стенами её ждут двое амадэев, которые в своё время выбрали жизнь, чтобы покончить с ней? — Алексас взъерошил влажные кудри. — Полагаю, она удаляется в какой-нибудь подвал, где у неё оборудовано логово со всеми удобствами, отпускает разум и гуляет по замку в своё удовольствие. Таким образом легко узнать все маленькие слабости, какие позволяют себе её слуги, — а таковые позволяют себе все слуги, когда хозяйки нет дома. Когда же в ней возникает надобность, Зельда возвращается, тем самым создавая иллюзию собственного всезнания и бурной деятельности за пределами штаб-квартиры».