Призыв ведьмы. Часть 2 - Эйлин Торен
— Она и луня тут толком не провела, а ты не сдержался, — прохрипел брат ферана. — Это тебе не девка из селения, она из другого мира, живущего другими законами, другими ценностями. Теперь не знаешь, как быть? Сердце рвётся, душа воет, ревёт дарланами? А смелости исправить всё нет? Проще же сделать вид, что ты не знаешь её, так?
Эта особенность Тёрка всегда выводила из себя. Он был этаким мудрым благостным мужиком, старшим, всегда улыбался и всегда был в хорошем расположении духа. Будто бы. На деле самый старший сын Эаргана Горана был въедливым, внимательным, суровым и всегда говорил правду в глаза — неприглядную, неприятную, резкую, жёсткую, хлёсткую. Бил наотмашь.
И сейчас он говорил то, что Роар не хотел слышать. Каждое слово выбивало дух и уж лучше бы Тёрк его избил, чем сказал всё это. Разве что не назвал трусом. Даже ярость внутри сейчас горела выжигая внутренности — ярость на самого себя.
Роар просто прикоснулся — Милена поддалась… он и сам знал, что всё так. Но надеялся, где-то очень глубоко, что если он сделает шаг назад, если уйдёт в тень, если перестанет пересекаться — ей станет легче, её отпустит, ей не будет больно.
— Злишься на меня? — ухмыльнулся Тёрк. — Зубами скрипишь? Ну, хочешь, попробуй меня достать, я даже ударить тебе дам первому и будет у тебя возможность срубить меня с одного удара. Ну, а если нет — не обессудь, уделаю тебя, достопочтенный митар, что перестанешь чувствовать, как душенька болит, потому что всё остальное будет болеть. Зато бабоньки тебя жалеть будут.
— Тёрк, чтоб тебе! — и Роар встретился с ним взглядом, потому что до того боялся, думая, что не совладает с собой. — Отвали!
— Научись отвечать за свои поступки, парень, — и тан стал серьёзным, Роар видел все его клыки сейчас, он был готов к тому, что Роар его попробует достать. — А то Элгора опекаешь, потому что дерзкий братец, глупости творит постоянно, а сам насколько от него отошёл? Сам-то повзрослел?
Хэла снова запела что-то душераздирающее, заунывное. Тёрк фыркнул недовольно, глянул в сторону костра и обомлел. Роар глянул туда же и увидел, как вокруг Милены, всё так же крепко держащей Хэлу за руку что-то растёт. Быстро — пока поётся песня, тянется трава, потом она теряет свой цвет, меняет его и становится другой, высыхает…
Роар глянул на танов — они во все глаза, не скрывая восторга смотрели на это чудо, которое явно творила белая ведьма. Её уже и не видно было сидящую среди этой травы, но она будто и не знала, что происходит, а вокруг все замерли, чтобы не спугнуть, чтобы не разрушить то, что сейчас происходило.
Когда Хэла допела и Милена открыла глаза, она была невероятно удивлена тому, что произошло. Хэла что-то сказала в свойственной ей шутливой манере, потом Тёрк что-то спросил, но Роар не слушал их. Он смотрел на изумлённое детское лицо белой ведьмы и больше всего на свете ему хотелось сейчас обнять её.
“Ты смогла сделать чудо, ты сотворила что-то живое, видишь — ты можешь, маленькая, ты можешь! Не сомневайся в себе!” — как бы сильно ему хотелось сказать это вслух.
Что-то возразила Мита и Хэла ответила ей, будто ничего между ними не было. А Роар встретился взглядами с Миленой и потянуло, рвануло с такой силой, что в глазах потемнело.
Как он мог отступить? Как можно было так испугаться и надеется на то, что само собой всё изменится? Её несчастье было так велико, что не было наверное возможности его измерить и в этом был виноват именно он…
— Хэла, что? — тихо прошептал тан и этот шёпот был таким ледяным, что отрезвил Роара мгновенно.
Он глянул на ферана, тот смотрел на Хэлу, нахмурившись, с нескрываемым беспокойством. Чёрная ведьма была совершенно непроницаемой — краска сошла с её лица, она смотрела в никуда, потом взгляд пришёл в движение. А потом вернулся к ним, точнее к Рэтару.
Приказы феран отдавал чётко, ясно и совершенно ни в чём не сомневаясь.
Дальше лишь ярость. Нападали вдоль всех костров. В селении всё тоже пришло в движение. Но воины из дома были первыми, на башнях запалили огни, костры помогли сделав место нападения достаточно освещёнными — врасплох Горанов не застали.
Роар отпустил сдерживаемый до сего момента гнев… на себя, на то, что случилось, на Тёрка и его, падающие на голову словно камни, слова.
Нападавших было чуть больше двух с половиной сотен, они растянулись в линию, вдоль костров и наверное не ждали, и это было странно, что их будут встречать.
Когда врага вокруг митара не оказалось, он осмотрелся в поисках Рэтара. В сражении они отошли от дома, были сейчас где-то в месте, где была та самая бринта, которую сегодня упомянул Тёрк и в которой Роар сделал то, что сейчас причиняло столько боли и жгло стыдом.
— Все? — это был Элгор, который оказался к брату ближе всего.
— Мало, нет? — отозвался кто-то из воинов с сомнением.
Роар всё же увидел в мерцании костров Тёрка. И они с Элгором переместились туда.
— Часть ушла, — сказал Гир.
— Давайте за ними, — отдал приказ Тёрк.
— Оставь, — отозвался Рэтар, который оказался ниже по дороге и сейчас они с Мирганом дошли до остальных. По куртке Рэтара расползалось тёмное пятно — рана была от стрелы. Роар сделал движение к ферану, но тот его остановил. — В темень не нужно этого. Хотя мы знаем, что засады там нет, но Гир, обеспечь возвращение людей обратно в селение. Проверить ненавязчиво всех пришлых ещё раз и разместить в доме служения до утра. Раненых шальных под башни.
— Мало их было, — пробормотал Мирган.
— Увели нас только, — нахмурился Тёрк, соглашаясь с братом.
Рэтар нахмурился глядя на дом, который по сути сейчас остался прикрыт только сторожевыми башнями и воинами на них.
— Возвращаемся, — отдал приказ феран, и в этом момент они услышали громкий и очень жуткий женский вопль.
К ужасу Роара, он не сомневался, что кричала Мита.
Воины ринулись к дому, на башнях начали подавать сигналы об опасности. Когда они добежали почти до ворот, под ноги им бросилась та серая, которую Тёрк назвал строгой и умной, Карлина, кажется, и никогда она не была настолько возбуждённой и взволнованной.
— Дальше нельзя, — остановила она воинов.
— В смысле нельзя, женщина? — взвился Мирган.
— Тут всё под силой энергии, — ответила она. —
