Vanitas - Дарья Шварц
— К тому, — герцог понизил голос, но в воцарившейся тишине он звучал набатом, — что на троне не место убийце новорожденного террина!
Лэры отшатнулись с судорожным выдохом. Кто-то пронзительно ахнул. Кто-то икнул. Кто-то чуть не свалился со стула.
Кейран побелел то ли от ужаса, то ли от злости. А вот герцог светился коварным довольством, его фиолетовые глаза горели.
— У вас есть доказательства?! — вскричал Нестор.
На губах Рагнара заиграла призрачная улыбка. Он развалился на стуле и щёлкнул пальцами.
Люция поняла — настал её черёд.
С колотящимся сердцем и потеющими ладонями, она толкнула портьеру и решительно ступила в Зал Заседаний. Ирис следовала хвостиком, прижимая к груди тёмный сверток.
Все головы повернулись к ним. Смотрели по-разному: любопытство, шок, узнавание, настороженность. У Далеона вытянулось лицо, при виде Люц, но девушка сознательно проигнорировал его, Рафа и все прочие знакомые и незнакомые лица. Смотрела только на герцога и шла к нему.
Они обговаривали этот момент. И ей не хотелось растеряться или струсить из-за ярого внимания публики.
Она коротко поклонилась Императору и просила дозволения говорить. Ей дозволили.
— Эта женщина — Ирсия Вандалес, более известная, как Ирис, — принесла кости упомянутого дитя. А также занятную историю его появления и смерти.
И Ирис начала рассказ. По мере её слов террины то бледнели, то краснели, то возмущённо пыхтели. Под конец все начали галдеть и пылать праведным негодованием. Только Кейран молча стискивал на столе кулаки и ходил желваками.
— А точно ли это кости его ребёнка? — спросил гном. — Не пытаетесь ли вы нас надурить, герцог?
— Никакого вранья, лэр, — Рагнар откинул с груди светлую прядь. — Только голые факты. Не верите мне, так поверьте Императору. Любезный брат, прошу вас проверить следы магии в этих останках. Родственники всегда узнают родную, м-м… родные кости.
Магнус медленно поднялся с места и подошёл к Ирис, держащей раскрытый свёрток на вытянутых руках. Она склонила голову и задрожала, Люция подперла нессу плечом в знак поддержки, хотя её тоже колотило от волнения.
Император замер напротив них — от него разило такой мощью, что ноги подкашивались — скользнул кровавыми очами по их бледным лицам с потупленными взорами и протянул лапу с скелетику. Ладонь засветилась бледно-голубым, засветились и кости.
— Ванитас, — вынес вердикт Магнус и холодно глянул на старшего сына.
— Т-тогда?.. — пискнул гном и утер платочком пот со лба.
— Кейран Ванитас лишается права наследовать престол. Сегодня и впредь, — рокочущей объявил Император. — Преемником я назначаю своего второго сына Рафаэля, а регентом при нем будет мой верный старший брат, покуда наследник не наберется достаточного опыта и сил. Кто согласен?
Лес рук. Даже гном нехотя, с гримасой сожаления и отвращения, поднял ладошку.
— Единогласно, — отметил правитель и направился к выходу. — Отправьте к матери ребёнка придворного лекаря или… — застыл, повернул рогатую главу. — Вы помогите ей, дорогой брат.
Рагнар поднялся с места и глубоко поклонился.
— Да, мой Повелитель.
— Собрание окончено! — объявил Нестор и засобирался. — Наследник и регент будут объявлены народу на предстоящем балу. После трех дней праздников жду всех здесь же для продления пактов и подписания других соглашений. Счастливого Самайна!
Он раскланялся и удалился за господином в кабинет. Советники, министры, послы и прочие важные лэры начали расходиться, тихо переговариваясь.
Люция с Ирис задержались возле герцога, и тут девушка ощутила настойчивый, прожигающий взгляд. Она не удержалась и подняла голову.
Их с Кейраном взгляды встретились. Тёмные очи принца засветились багровым, предвещая Люции мучительную смерть.
* * *
В день бала ближе к вечеру Люция получила неожиданное приглашение в императорские купальни. И нет, звал её не Магнус Ванитас — упасите Великие Духи! — почерк на записке был женский, востренький, каллиграфический.
И тут оставалось два варианта: либо её зовёт королева, чтобы тихонько притопить (раз роль шпионки исполнена, и герцог свое получил), либо кто-то из принцесс.
Знакома лично Люция была лишь с Эстель, так что личность адресанта почти не оставляла сомнений.
Но зачем ей звать чужую слугу к себе в купальни? Что ей надо от Люции?
— Сходим, узнаем, — решила она, на удивление, не опасаясь никакой ловушки. Хотя сейчас всякое может случиться: от запланированного покушения до несчастного случая, ведь она перешла дорогу Кейрану. И перешла по крупному.
А он обид не прощает.
Императорские купальни захватывали дух. Огромное помещение, высоченные потолки, несколько бассейнов разных размеров. Всё сияет белым мрамором, розовым кварцем и редкими прожилками позолоты.
Колонны с пилястрами обрамляют центральный и самый большой бассейн с дюжину локтей в ширину и ещё огромнее — в длину. Со сводов свисают гирлянды живых растений, их в свежем состоянии, очевидно, поддерживает магия дриад. Розовые бутоны осыпают свои лепестки прямо в воду, от которой поднимается густой пар.
Купальни располагались под замком, в подвалах. Поговаривают, под родовым гнездом Ванитасов проистекают природные горячие источники, и именно их водами питается весь замковый комплекс.
В помещении не было окон, но магические кристаллы в полу и под потолком прекрасно заменяли дневной свет. Их мерцание преломлялось в воде и, казалось, та переливается, точно жидкий бриллиант.
Люция нерешительно замерла на пороге, стискивая на груди бархатный халат и озираясь. Ей ни разу не довелось здесь побывать, а уж тем более — искупаться.
Не по статусу.
Но, несмотря на неловкость, её не покидало ощущение какой-то неправильности. Как будто в картине «Принцесса в купальнях» чего-то не хватало.
— Проходи, не стесняйся! — донеслось от воды с громким всплеском. Это вынырнула Эстель. Серебристые волосы от влаги стали темно-серыми и тяжелым покрывалом укрыли её тонкое и сильное обнажённое тело.
Иногда Люция страшно завидовала террианкам. Они такие гибкие, стройные и ловкие — словно гадюки. Люц на их фоне, со своими широкими бёдрами и весомой грудью, чувствовала себя неповоротливой коровой, хотя, конечно, такой не была. Все ж до дородных крестьянок ей, как до звёзд.
Смущаясь горящего любопытством взгляда принцессы, Люция повернулась к ней спиной, разделась у небольшой лавки, там же оставила полотенце и сменные вещи, перекинула длинные волосы на грудь и, нацепив на лицо маску безразличия, шагнула на лесенку в воду.
В первый миг горячая вода обожгла, заставив Люц стиснуть зубы, но вскоре фарси погрузилась в купальню по пояс, затем — по грудь, приятная истома охватила тело, и девушка выдохнула с наслаждением.
Принцесса откинулась на белокаменный бортик и наблюдала за ней из-под опущенных ресниц.
— До меня дошли слухи о твоём феерическом выступлении на Собрании, — заговорила принцесса. — Так подгадить братцу-Кейрану… Ай-яй-ай! — она покачала пальцем. — Он убьёт тебя.
Люция скривилась. Неприятная правда, которую
